Когда пробьет восемь склянок

— Почему бы вам не обзавестись радиотелефоном или передатчиком, чтобы сообщать им срочные новости? — спросил я. — Ведь немудрено в такую погоду и погибнуть — путь до «Шангри-Ла» довольно опасный.

Он медленно выпрямился и выпустил веревку из руки. Лодка исчезла в темноте. Потом он тяжело, по-стариковски поднялся по ступенькам и спокойно спросил:

— Что вы сказали о «Шангри-Ла»?

— Не смею вас задерживать, господин вахмистр. Ведь долг выше чести. Первым делом лояльность по отношению к хозяину. Ступайте с Богом и передайте, что один из его сообщников сильно избит и что, кроме всего прочего, Петерсен имеет сильные подозрения относительно вахмистра Макдональда.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — ответил он глухо. — «Шангри-Ла»… Да я близко к этой яхте не подойду.

— Куда же вы в таком случае собрались? Расскажите, не стесняйтесь. Может быть, рыбку половить? Тогда должен обратить ваше внимание на то, что вы забыли взять рыболовные снасти!

— А что будет, если я посоветую вам заняться своими собственными делами и не совать нос, черт вас возьми, в чужие?! — злобно отпарировал Макдональд.

— Именно этим я и занимаюсь. И давайте не будем ссориться, вахмистр. Вы думаете, меня интересует наш итальянский друг? Нисколько. По мне, так предъявляйте ему обвинение в том, что он играл в прятки на главной улице. Я притащил его для того, чтобы показать, что вы ввязались в нехорошее дело. И хотел увидеть вашу реакцию, чтобы рассеять последние сомнения. Вы среагировали просто великолепно.

— Возможно, меня нельзя причислить к категории умников, мистер Петерсен, — с достоинством сказал он, — но я не абсолютный идиот. Я решил, что вы один из них или преследуете те же цели. — Он замолчал. — Но это не так. Вы агент тайной службы.

— Всего лишь чиновник. — Я кивнул в сторону «Файркреста», который находился от нас ярдах в двадцати. — Будет лучше, если вы навестите моего шефа.

— Чиновники не имеют права мне приказывать.

— Как угодно, — спокойно ответил я, повернулся и посмотрел на море. — А что касается ваших сыновей, — я имею в виду двойняшек, о которых говорили, что они погибли в Кайригорнее…

— Что насчет моих сыновей? — глухо спросил он.

— Да ничего… Как-то не верится, что их отец и пальцем не хочет пошевелить, чтобы успокоить их души.

Макдональд молча стоял в темноте. И не оказал сопротивления, когда я взял его под руку и повел к «Файркресту».

Дядюшка Артур производил впечатление и держался соответственно рангу. Он не поднялся, когда я ввел Макдональда в салон, не пригласил его сесть. Взгляд василиска, который благодаря моноклю казался еще более застывшим, пробуравил несчастного полицейского словно лазерный луч.

-- Итак, вы допустили ошибку, вахмистр, — начал Дядюшка Артур без всяких предисловий. Говорил он холодным, равнодушным голосом, именно таким, от которого волосы шевелились на голове. — Это подтверждает и тот факт, что вы сейчас находитесь здесь. Мистер Калверт сошел на берег с пленным и веревкой, длины которой хватило бы на то, чтобы вам повеситься. Вы ухватились за эту возможность обеими руками. Это не умно. Вам не стоило пытаться связаться с друзьями.

— Эти люди мне не друзья, сэр, — с горечью ответил Макдональд.

— Про Калверта я скажу ровно столько, сколько вам можно знать. Петерсен — его псевдоним. — Дядюшка Артур даже не счел нужным заметить возражение. — Если вы хоть слово скажете кому-нибудь — это будет стоить вам работы и пенсии. Ко всему прочему, вы не сможете вообще получить работу в Великобритании. Не говоря о том, что вам придется отсидеть несколько лет в тюрьме за государственную измену. В этом случае я лично сформулирую обвинение против вас. — Он сделал паузу, а потом добавил совершенно лишнюю фразу: — Я ясно выразился?

— Предельно ясно, — сказал Макдональд хмуро.

После этого Дядюшка Артур рассказал то, что счел необходимым сообщить, и закончил так:

— Я на сто процентов уверен, что мы можем рассчитывать на вас, вахмистр.

— Калверт надеется на мою помощь, — угрюмо отозвался Макдональд. — А сам обвиняет меня, не имея на это причин…

— Послушайте, Макдональд, хватит строить из себя наивняка, — сказал я. — Вы знали, что таможенники липовые. Вы знали, что у них нет с собой фотокопировального аппарата. Вы знали, что они пришли на яхту лишь с одной целью: разбить передатчик и при возможности поискать, нет ли на судне второго. Вы знали, что на лодке они не смогли бы вернуться на сушу — слишком плохая погода. Собственно, это была даже не лодка, а катер с «Шангри-Ла», поэтому они и уплыли обратно с потушенными огнями. И после того, как они уехали, из гавани судов больше не выходило. Мы бы услышали. Единственный свет, который мы видели в ту ночь, горел в рубке «Шангри-Ла», когда они принялись крушить собственный передатчик. Точнее, один из своих передатчиков. И потом, с чего вы взяли, что в зунде нарушена телефонная связь? Вы знали, что линия нарушена, но почему именно в зунде? Далее, когда я спросил вас вчера утром, есть ли надежда починить связь, вы ответили «нет». Странно. Ведь вы, по идее, должны были попросить таможенников сообщить о нарушении в соответствующие службы. Но вы знали, что мнимые таможенники отправились не на материк. А что касается ваших сыновей, вахмистр, которые якобы погибли, то вы забыли закрыть их денежные счета: как раз по причине того, что знали — они живы.

— О счетах я действительно забыл, — медленно сказал Макдональд. — А что касается всего остального, то, боюсь, это выше моего понимания. — Он взглянул на Дядюшку Артура. — Я знаю, что моя песенка спета, сэр. Они пригрозили, что убьют моих мальчиков, сэр.

— Если вы будете добросовестно сотрудничать с нами, — ответил сэр Артур, тщательно подбирая слова, — то я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы остались начальником полицейского участка в Торбее до тех пор, пока не начнете наступать на собственную бороду. Кто эти люди?

— Единственные, кого я видел, — это человек, называющий себя капитаном Имри, и «таможенники» Дюран и Томас. Настоящее имя Дюрана — Квин. Насчет другого я не знаю. Обычно с наступлением темноты они появляются в моем доме. На «Шангри-Ла» я был только два раза. Чтобы повидаться с Имри.

— А что вы скажете относительно сэра Энтони Скураса?

— Ничего. — Макдональд беспомощно пожал плечами. — Он хороший человек, сэр. Действительно. Во всяком случае, я так считаю. Но каким-то образом он оказался замешан в этом деле. Любой может попасть в дурную компанию. И все это довольно странно, сэр.

— Вот как! А какова была ваша роль во всем этом деле?

— За последние месяцы здесь произошло много странных вещей. Пропадали суда, пропадали люди, рыбаки находили сети порванными прямо в гавани. Таким же таинственным образом портились дизели судов и сами суда. Все это происходит в тех случаях, когда капитан Имри не хочет, чтобы то или иное судно дошло до места назначения в срок.

— А ваша задача заключалась в том, чтобы тщательно, но безуспешно вести расследования этих происшествий, — сказал Дядюшка Артур. — Должно быть, вы были бесценным помощником, вахмистр. Человек с вашим опытом и характером выше любого подозрения. Скажите мне, чего они хотят?

— О Господи, сэр! Понятия не имею!

— Никаких мыслей на этот счет?

— Никаких, сэр.

— Так я и думал. Именно так они и должны работать. И вы не представляете, где могут находиться ваши сыновья?

— Нет, сэр.

— А откуда вы знаете, что они живы?

— Три недели назад меня привезли на «Шангри-Ла». Одновременно, Бог знает откуда, привезли моих сыновей. Они чувствовали себя хорошо.

— И вы действительно так наивны, чтобы поверить, что вашим мальчикам и впредь будет так же хорошо и что их вернут живыми, когда закончится вся эта история? Ведь они наверняка знают, кто держит их под замком, а значит, будут способны опознать преступников и выступить в качестве свидетелей.

— Капитан Имри сказал, что с ними не случится ничего плохого до тех пор, пока я буду работать, и что лишь глупцы применяют силу.