Полумесяц разящий

— Я не знаю других, которые бы отнимали антиквариат, наставив на людей оружие, и при этом не боялись спустить курок.

— Я тоже, — согласился Бранди. — По крайней мере, у нас в Израиле.

— Скажи, Соломон, кто мог бы нанять такую команду?

— Безусловно, не торговец, — возмущенно выпалил он. — Нет нужды тебе рассказывать, как все устроено на черном рынке. Нелегальные раскопки делают грязные и нищие арабы, которым за это платят гроши. Потом стоящие находки проходят через несколько рук. Иногда дилеры в этом участвуют, иногда — нет. Затем вещь обретает свое место в официальной или частной коллекции. Но уверяю тебя, ни один дилер в Израиле не поставит под угрозу дело своей жизни, перепродавая вещи, обагренные кровью. Это чересчур рискованно.

Софи не сомневалась, что добрая половина выставленного у Бранди товара получена с нелегальных раскопок, но тут ей пришлось с ним согласиться. Основой работы самых успешных торговцев была тайна, а сделки, совершаемые втайне, требуют доверия между договаривающимися сторонами. Торговать не с теми людьми было очень опасно. Убийство ради антиквариата было для них чем-то из ряда вон выходящим, насколько Софи успела узнать.

— Я уверена, что ни один нормальный торговец не станет связываться с такими мясниками, — сказала она. — Ты не слышал о попытках продать римские папирусы четвертого века?

— А, так вот что они украли в Кесарии, — понимающе кивнув, сказал Бранди. — Нет, я ничего не слышал о попытках продать подобные вещи.

— Если они не появились на рынке, значит, пошли прямиком к какому-нибудь коллекционеру?

— Скорее всего, — согласился Бранди.

Софи подошла к кассе и взяла в руку маленькую глиняную фигурку. Грубо вылепленная статуэтка быка с позолоченным ярмом. Она рассмотрела ее повнимательнее.

— Времен Первого Храма? — спросила она.

— У тебя наметанный глаз, — ответил Бранди.

— И кто ее хочет?

— Банкир из Хайфы, — немного помявшись, ответил Бранди. — Его конек — глиняные изделия времен расцвета Израиля. Коллекция у него небольшая, но весьма впечатляющая.

— А папирусов в ней нет?

— Нет, его они не интересуют. Да и он скорее любитель, а не свихнувшийся фанатик. Те немногие, которых я знаю, что интересуются папирусами, ищут конкретные документы и тексты. И среди них нет таких, кого можно было бы назвать транжирой.

— Хорошо, Сол, тогда скажи, как ты думаешь, кто может быть настолько одержим такой идеей, что пойдет на самые крайние меры?

Бранди задумчиво поглядел в потолок.

— Откуда ж мне знать? Я, конечно, знаю богатых коллекционеров из Европы и Штатов, которые готовы на многое, чтобы заполучить конкретные артефакты. Но, кроме них, есть десятки других таких же, о которых я и слыхом не слыхивал.

— Информация о находках в Кесарии была суточной давности, — сказала Софи. — Я не представляю себе, чтобы западный коллекционер с такой скоростью смог среагировать на нее. Нет, Соломон, я думаю, что здесь работал кто-то местный. Никто не приходит на ум?

Бранди пожал плечами и покачал головой. Другого Софи и не ожидала. Она прекрасно понимала, что богатые коллекционеры — главный источник дохода для таких людей, как Бранди. Возможно, он действительно не знал, кто может стоять за ограблением в Кесарии, но, даже зная, он никогда не станет ставить под подозрение своих главных клиентов.

— Если хоть что-нибудь, что угодно, услышишь, дай мне знать, — сказала Софи и направилась к выходу. У двери она остановилась и сурово глянула на Бранди.

— Когда я найду этих убийц — а я их найду, — я не пожалею и сообщников, в том числе и тех, кто скрывал информацию, — сказала она.

— Я же обещал, мисс Элькин, — невозмутимо ответил Бранди.

Зазвучал сигнал, и входная дверь открылась. В магазин вошел худощавый мужчина с нарочито прямой спиной, симпатичный, с зачесанными назад соломенного цвета волосами и беспокойными голубыми глазами. Увидев Софи, он просиял. В поношенном армейском костюме цвета хаки и панаме он выглядел так, будто открыл средство от всех болезней.

— О, да это же наша прекрасная Софи Элькин! — с подчеркнуто британским акцентом проговорил он. — Что, Департамент древностей решил пополнить коллекцию библейских артефактов, помимо тех, которые он уже конфисковал?

— Привет, Ридли, — холодно ответила Софи. — Нет, Департамент древностей не занимается коллекционированием антиквариата. Мы предпочитаем заботиться о том, чтобы он оставался там же, где был, не выпадая из своего культурного контекста.

Она махнула рукой в сторону горшков из Иерихона.

— Просто решила полюбоваться на последнюю коллекцию подделок мистера Бранди. О которой тебе, возможно, что-то известно.

Это было едкой насмешкой над Ридли Баннистером, дипломированным археологом из Оксфорда, признанным авторитетом по библейской археологии, когда дело доходило до прессы и телевидения. Хотя многие собратья по профессии и считали его скорее шоуменом, чем ученым, никто не осмеливался отрицать глубину его знаний относительно истории Израиля. Помимо этого ему постоянно чертовски везло. Его товарищам только и оставалось что восхищаться его способностью делать невероятные открытия, работая на самых заурядных раскопках. Он натыкался на могилы царственных особ, находил камни с надписями и резьбой, дающими потрясающую информацию, откапывал драгоценные украшения там, где уже, казалось, все вдоль и поперек перекопали. А при его таланте промоутера, ничуть не меньшем, он ухитрялся на основе каждой такой своей находки сделать фильм или книгу и заработать немалые деньги.

Правда, в последнее время удача его оставила. Это началось, когда помощник принес ему небольшой плоский камень с надписью на арамейском, датировавшийся X веком до нашей эры. Баннистер пришел к выводу, что это — один из краеугольных камней Храма Соломонова, не сумев распознать в ней искусную подделку, изготовленную в расчете на богатое вознаграждение. Баннистер воспринял этот провал очень болезненно, а «любящие» коллеги не преминули раздуть его посильнее. Репутация его была разрушена, он быстро сошел со сцены и был вынужден лишь изредка работать на тех раскопках, куда его приглашали, а в перерывах — работать экскурсоводом для туристов, приехавших в Святую Землю.

— Софи, ты не хуже меня знаешь, что Соломон — один из самых уважаемых дилеров по антиквариату во всем Израиле, — ответил он, пытаясь сменить тему.

Софи закатила глаза.

— Может, и так, но думаю, уважающему себя археологу не стоит показываться в магазинах, торгующих антиквариатом, — сказала она, делая шаг к двери.

— Согласен целиком и полностью, мисс Элькин. Очень рад был снова с вами увидеться. Хотелось бы как-нибудь посидеть с вами, выпить.

Софи одарила его ледяной улыбкой, развернулась и вышла из магазина. Баннистер посмотрел на нее через окно, когда она пошла по тротуару.

— Чудесная девушка, — тихо сказал он. — Хотелось бы мне, чтобы между нами было нечто большее.

— С ней? — переспросил Бранди и покачал головой. — Нет, если только она тебя за решетку упечет.

— Возможно, дело стоит того, — смеясь, ответил Баннистер. — А зачем она заходила?

— Расследует вооруженное ограбление в Кесарии.

— Да уж, ужасное происшествие, нечего сказать, — согласился Баннистер. — А ты к этому никакого отношения не имеешь, ведь так? — спросил он, наклонившись поближе к Бранди.

— Естественно, нет, — возмущенно ответил Бранди, взбешенный тем, что Баннистеру пришла сама мысль его заподозрить.

— Не знаешь, что украли? — спросил Баннистер.

— Элькин что-то говорила про римские папирусы четвертого века.

Это явно заинтересовало Баннистера, но он попытался скрыть возбуждение.

— Не знаешь, что в них было?

Бранди покачал головой.

— Нет. И не думаю, что в них могло быть что-нибудь выдающееся, учитывая исторический период.

— Наверное, ты прав. Интересно, кто же заказал это ограбление?

— Ты уже начинаешь задавать те же вопросы, что и мисс Элькин, — сказал Бранди. — Я действительно ничего не знаю об этом. Может, сам спросишь Толстяка?