Через океан

Я чувствую, что вы возражаете и протестуете против того, что вы называете во мне кокетством, я в этом уверена. Как будто бы все так просто в делах этого низкого света! Как будто из-за того, что Раймунд не тот муж, который мне нужен, мне было запрещено замечать, что он любезен, мужествен, умен и молод! Достаточно, однако, на мой взгляд, иметь каплю здравого смысла, чтоб предпочесть положительное приятному.

Собственно, говоря без обиняков, граф де Келерн лет на десять, чтоб не сказать на пятнадцать, старше, чем это нужно, так что, несмотря на его величественные манеры, изысканную вежливость и древний титул, были моменты, признаюсь вам в этом, когда я сравнивала его с Раймундом, таким веселым, таким милым ребенком, когда мы не спорили с ним, таким галантным и таким рыцарем, и сравнение было не в пользу Келерна. Но это была лишь временная прихоть. Раймунд забыт навсегда. Граф де Келерн избран, и на основании таких солидных, неоспоримых преимуществ, какие только можно пожелать. Нет ничего более реального, чем его богатство, более неоспоримого, чем его титул, а его замок уже ничем не похож на воздушный. Но я забыла рассказать вам, как мы познакомились.

Спустя почти месяц после нашего приезда в Париж мой отец захотел посетить завод вVal-Tregonпес'е, где, как вы знаете, находится конец знаменитой подводной трубы.Ma chиre, как эта нефть скверно пахнет и как я ненавижу о ней говорить. Но в конце концов это необходимо. Мы — maman и я, должны были ехать от Гавра до Бреста по морю на нашей яхте. Наше прибытие вVal-Tregonnec произвело, разумеется, сенсацию. Инженеры предложили нам большой обед, на котором, мимоходом сказать, фигурировали цветы и плоды, посланные в это же утро из Нью-Йорка на мое имя этим бедным Раймундом.

Местное высшее и низшее общество находилось в полном составе: начальник морского округа, мэр, генеральный консул и так далее, в числе их и граф де Келерн, исторический замок которого возвышается едва лишь в полумиле отVal-Tre’gonnec' а.

Граф был представлен нам; он казался сильно озабоченным и, уверяя, что нам будет отвратительно в отеле, если мы там останемся, любезно предложил нам свое гостеприимство.

Но мы не сейчас же приняли его, а сначала пригласили его и большую часть гостей на следующий день позавтракать на «WhiteWitch». После завтрака не было больше причины отказываться от посещения замка, о котором нам наговорили всяких чудес, а так как я этим очень интересовалась, то мы и решили осмотреть его.

Могу вас уверить, Алиса, что замок этот ни с чем не сравнимая архитектурная жемчужина. Представьте себе древний феодальный замок с его башнями, опускными решетками, бойницами, относящийся, по всей вероятности, кXII столетию, и, однако, так отреставрированный, так хорошо сохранившийся, что можно было бы счесть его выстроенным лишь вчера. Это чудо сотворил сам граф, благодаря содействию одного знаменитого архитектора, теперь уже умершего, имя которого вы, наверно, знаете — Виоле де Дюк. Возобновление прошлого, кажется было для него не более как шутка, — он взялся за замок Келерн в полном разрушении, а спустя несколько лет сдал его вполне отреставрированным по первоначальным планам.

Это должно было обойтись очень дорого, но граф очень богат, хотя семья его и была разорена революцией. Он сумел вновь создать себе большое состояние в золотых полях Австралии, а по возвращении в свое родовое гнездо его первой заботой было восстановить наследственный замок. Теперь последний является одной из достопримечательностей страны, которую стремятся посетить все путешественники. Вообразите себе, таchиre, стены такой толщины, что в них можно бы устроить комнаты, повсюду своды, каменные лестницы, монументальные камины. Со всех сторон фамильные гербы, вырезанные из дерева, высеченные из мрамора или сделанные из железа.

Граф имеет герб — на лазурном поле три золотые монеты. Это означает, что предки его участвовали в крестовых походах. Я не знаю, в котором из них, но мне нужно справиться об этом как для самой себя, так и для того, чтоб сообщить отцу, которому подобные подробности доставляют большое удовольствие.

Зять, который фигурирует в Готском альманахе и тем не менее сам сумел составить себе большое состояние, в его глазах является верхом всех человеческих достоинств. Поэтому отец очень гордится, видя, что граф ухаживает за мной, и весь свет уверяет меня, что это не ничтожная победа, — позвольте вам это снова заметить.

В конце концов, милая Алиса, недостает пока в этом деле лишь только формальностей, обыкновенно очень сложных, с которыми сопряжена здесь свадьба: официальное сватовство, обсуждение исоставление контракта у нотариуса, церковное оглашение, согласие семейств и двойная церемония. По закону я, выйдя замуж за француза, делаюсь француженкой и все будет происходить по французским церковным обрядам. Как вы видите, есть еще время подумать. Но я не желала ждать со своим сообщением вам до тех пор, когда эта новость сделается уже общественным достоянием. Сохраните же ее пока в тайне. Я вам посылаю карточку графа, вы можете удостовериться, что я ничего не преувеличиваю относительно его наружности и его изящества, но не показывайте ее никому, пока я вам не дам знать.

До свидания, мой дорогой друг. Когда вы увидите Раймунда, передайте ему мой поклон и благодарность за его милую посылку.

Представьте себе, я вчера совершенно случайно говорила о нем с графом, и мне показалось, чтоу того на лице промелькнуло выражение неудовольствия, неприязни или досады.

— Не знаете ли вы господина Фрезоля? — тотчас спросила я его.

— Нет! А что?

— Мне показалось, что, услыхав его имя, вы были неприятно поражены!

— Правда?.. Быть может, это одно из тех имен, которые бывают нам антипатичны, так же, как и некоторые лица. Но я едва ли слышал его раньше.

Посмотрите, милая Алиса, не произведет ли имя графа Келерна такого же впечатления на Раймунда, и не замедлите сообщить мне, в чем дело. Еще раз до свидания. Целую вас от всего сердца.

Магда Куртисс».

ГЛАВА XVII. Пожар

Алиса Купер верно хранила секрет, доверенный ей подругой, и никому не говорила о нем. Быть может, она еще несколько сомневалась в серьезности обязательства, которое на ее глазах так часто нарушалось. Но, без сомнения, свадьба между Магдой и графом Келерн не составляла больше тайны для американской колонии в Париже, так как известие о ней скоро достигло Нью-Йорка. Оно распространилось очень быстро и тотчас же было подхвачено светскими журналами.

По своему обыкновению, они перековеркали имя будущего супруга, — одни называли его Келорна, другие — Керель или Керль, или еще как-нибудь иначе.

Впрочем, это имя мало значило для Раймунда Фрезоля. Он видел лишь саму новость и был потрясен ею.

Сообразив, что мисс Купер может точно рассказать ему обо всем, Раймунд побежал к ней.

С первых же слов Алиса сообщила ему все, что знала.

— Уже пять недель, как Магда написала мне об этих деталях, — прибавила она, — но только в виде совершенно интимного излияния. Не получая больше известий, я подумала, что проект мог провалиться, так же, как и масса других в этом роде, — поэтому я остерегалась говорить о нем.

— А теперь вы считаете его окончательным?

— Я решительно не знаю, что вам ответить, так как я не получала от Магды писем после того, где она говорит о графе де Келерне. Не хотите ли взглянуть на его портрет? — сказала мисс Купер и встала, чтобы взять альбом с письменного стола.

Раймунд не ответил ни да, ни нет, но не утерпел, чтобы не бросить взгляда свирепого любопытства на того, кто так жестоко разбил его самую дорогую мечту. Это оказался мужчина тридцати пяти — сорока лет, слегка лысый, элегантно одетый, державший в одной руке шляпу, в другой — свою трость.