Остров

— Как вы все это едите? — крикнул он, обращаясь к одному из местных жителей.

— Что? — переспросил тот, наклонив набок голову, как будто не расслышал вопроса.

— Там, где я вырос, омаров нет.

— Нет омаров? — повторил парень, словно опять не расслышал.

— Да. В Бруклине. Это в Америке. Вам стоит там побывать. В любом случае, я не умею их есть. — Громкий гнусавый голос Уопнера эхом отражался от стен павильона. — Я хочу понять, как открыть панцирь.

— Да ты сядь на него, можешь еще попрыгать, — с самым серьезным лицом ответил насмешник.

Ответом ему был взрыв смеха.

— Прямо обхохочешься, — обиделся Уопнер.

— Ну ладно, — добродушно проговорил парень. — Тебе нужны щипцы.

— У меня есть, — сказал Уопнер и полез в карман, одновременно с энтузиазмом размахивая полной тарелкой перед носом собеседника.

Зрители встретили его слова новым взрывом смеха.

— Специальные щипцы, чтобы сломать панцирь, понимаешь? — сказал рыбак. — Или молоток.

Он показал ему свой корабельный молоток, покрытый соком омаров, кусочками розовой скорлупы и соусом.

— Использовать грязный молоток? — вскричал Уопнер. — Город, где царит гепатит, мы идем к тебе.

Хэтч решил, что пора вмешаться.

— Я ему помогу, — сказал он, и парень, качая головой, отошел в сторону.

Он отвел Уопнера к одному из столов, усадил и прочитал короткую лекцию о том, как следует обращаться с омарами: как открыть панцирь, что можно есть, а что нет. Затем он отошел, чтобы взять себе порцию, но по дороге остановился налить пинту пива из большого бочонка. Пиво из маленькой пивоварни в Камдене оказалось холодным и хмельным. Он быстро осушил кружку и почувствовал, что напряжение начало немного отпускать. Тогда он снова наполнил кружку и встал в очередь за омарами.

Омары и кукурузу готовили на морских водорослях, уложенных на горящие дубовые поленья, и в воздух поднимался восхитительный аромат. Вокруг суетились три повара, они проверяли костры и выкладывали готовых омаров на бумажные тарелки.

— Доктор Хэтч!

Хэтч повернулся и увидел Дорис Боудич в великолепной новой юбке, которая, точно парашют, колыхалась вокруг нее.

Ее муж стоял рядом, маленький, загорелый и молчаливый.

— Как вам дом?

— Чудесно, — искренне ответил Хэтч. — Спасибо за то, что настроили пианино.

— Не стоит. С электричеством и водой никаких проблем, надеюсь? Хорошо. Послушайте, вы не подумали над предложением той милой пары из Манчестера, о которой я вам говорила.

— Подумал, — быстро ответил Хэтч, который уже был готов. — Дом не продается.

— О! — пробормотала Дорис, не в силах скрыть разочарование. — Они так рассчитывали…

— Послушайте, Дорис, я вырос в этом доме, — мягко, но твердо напомнил ей Малин.

Она вздрогнула, словно только сейчас вспомнила обстоятельства детства Хэтча и то, как он покинул город.

— Разумеется, — проговорила она, попыталась улыбнуться и положила руку ему на плечо. — Я все понимаю. Очень трудно отказаться от семейного гнезда. Мы больше не будем об этом говорить. — Она чуть сжала его плечо. — До поры до времени.

Очередь Хэтча подошла, и он принялся разглядывать огромные, окутанные паром кучи водорослей. Ближайший к нему повар разворошил их, демонстрируя ряд красных омаров, початки кукурузы и несколько яиц. Он вытащил одно яйцо рукой в перчатке, разрезал его ножом на две части и заглянул внутрь, проверяя, сварилось ли оно вкрутую. Таким способом они определяли, готовы ли омары.

— Великолепно! — объявил повар, чей голос показался Хэтчу знакомым.

В следующее мгновение Малин узнал своего одноклассника Донни Труитта и напрягся.

— Глядите-ка, кажется, это Малли Хэтч! — вскричал Труитт, который тоже его узнал. — А я-то все думал, когда тебя увижу. Ну, черт подери, как у тебя дела?

— Донни, — так же громко вскричал Хэтч и схватил его за руку. — Я неплохо. А ты?

— Тоже. Четверо детей. Ищу новую работу с тех пор, как обанкротился «Мартин Марин».

— Четверо детей? — присвистнул Хэтч. — А ты времени зря не терял.

— Уж это точно. Дважды в разводе. Слушай, а тебя охомутали?

— Нет еще, — ответил Хэтч.

Донни фыркнул.

— Клэр видел?

— Нет.

Неожиданно Хэтч почувствовал раздражение.

Пока Донни укладывал омара в его тарелку, Хэтч разглядывал своего старого приятеля. Он растолстел, стал немного медлительным, но в остальном был таким же, как двадцать пять лет назад. Болтун, не слишком умный, зато добрый.

Донни смотрел на Хэтча и хитро ухмылялся.

— Да ладно тебе, Донни, — сказал Хэтч. — Мы с Клэр были всего лишь друзьями.

— Ну, да. Друзьями они были. По-моему, друзей не ловят за поцелуйчиками в долине Сквикерс. Это ведь были всего лишь поцелуйчики, а Мал?

— Это было давным-давно. Я не могу помнить всех своих романов.

— Но лучше первой любви ничего нет, верно, Мал? — Джонни захихикал и подмигнул ему из-под копны морковно-рыжих волос. — Кстати, она где-то здесь. Но тебе придется заняться кем-нибудь другим, потому как она…

Неожиданно Хэтч понял, что не хочет больше слышать про Клэр.

— Я задерживаю очередь, — перебил он Донни.

— Это точно. Еще увидимся.

Не переставая ухмыляться, Донни помахал вилкой и ловко разворошил новый слой водорослей, под которыми лежали ярко-красные омары.

«Значит, Донни нужна работа, — подумал Хэтч, направляясь к столу для почетных гостей. — «Таласса» вполне может нанять парочку местных жителей».

Он нашел себе место между Биллом Бэннсом, главным редактором местной газеты, и Бадом Роуэллом. Нейдельман сидел неподалеку, рядом с мэром Джаспером Фицджеральдом и местным конгрегационалистским священником Вуди Клеем. По другую руку от Клея он заметил Лайла Стритера.

Хэтч с любопытством принялся разглядывать двух горожан. Отец Джаспера Фицджеральда владел местным похоронным бюро, и сын, вне всякого сомнения, унаследовал дело отца. Мэру было уже за пятьдесят — этот важный багроволицый господин помимо тоненьких усиков и дорогих подтяжек с зажимом «крокодил» мог похвастаться густым баритоном, почти басом, который заглушал все прочие голоса, точно контрафагот.

Хэтч перевел взгляд на Клея. «Этот явно не из местных», — подумал он. Клей практически во всем был противоположностью Фицджеральда — аскетически худой, с изможденным, одухотворенным лицом святого, только что вышедшего из пустыни. Однако он заметил его напряженный, цепкий взгляд. Хэтч сразу понял, что священнику не по себе за столом для почетных гостей; судя по всему, он относился к той породе людей, которые привыкли говорить очень тихо, словно боялись, что их кто-нибудь подслушает. Клей о чем-то беседовал со Стритером, и Хэтчу стало интересно, что может говорить священник, от чего у начальника работ сделался такой смущенный вид.

— Газету видел, Малин? — прервал его размышления Билл Бэннс, и Хэтч вспомнил его характерный ленивый выговор.

В молодости Бэннс видел в местном кинотеатре «Первую полосу», и его представления о том, как должен выглядеть журналист, с тех пор не изменились. Рукава всегда закатаны, даже в самые холодные дни, а еще он постоянно носил зеленый солнцезащитный козырек, так что лоб его, сегодня оставшийся непокрытым, казался странно голым.

— Не видел, — ответил Хэтч. — Я не знал, что она вышла.

— Сегодня утром, — ответил Бэннс. — Думаю, тебе понравится. Я сам написал передовую статью. С твоей помощью, конечно.

Он потрогал пальцем нос, словно хотел сказать: «Держи меня в курсе, и я буду писать только хорошее». Хэтч решил, что зайдет сегодня в магазинчик Бада и купит номер.

На столе лежали покрытые запекшейся кровью инструменты для разделки омаров: щипцы, топорики, киянки. Две огромные чаши, стоящие в центре, были переполнены разбитыми панцирями. Все вокруг колотили, ломали и ели. Оглядев павильон, Хэтч увидел Уопнера, который каким-то образом оказался за столом с рабочими из местного кооператива ловцов омаров, и услышал его скрипучий голос, который донес до него ветер.