Волчица и пряности. Том 17 (ЛП)

Бесполезное место для атаки, совершенно неподходящее – для защиты.

Вот почему этот заброшенный форт за более чем десять лет ни разу не пал.

– Даже после того, как граф умер, я ни разу не слышал, чтобы сюда кто-то вторгался. Думаю, никому эта земля не нужна, она слишком бесплодная. Напоминает учение Церкви, правда? «Блаженны нищие» и тому подобное.

В смехе Фрида чувствовался оттенок гнева – должно быть, не без помощи эля.

Он прожил в этом форте больше десяти лет.

Быть может, он сожалел, что за все это время здесь не было ни одного сражения.

– Но, похоже, привилегии, оставшиеся после графа, кончатся будущим летом. Письмо об этом пришло совсем недавно.

– О?

Фрид встал одновременно с удивленной реакцией Лоуренса.

– И именно поэтому, как я уже сказал, я рад, что не застрелил тебя. Ты ведь бродячий торговец, верно?

Фрид бросил в окно еще один кусок хлеба, и на сей раз оттуда донеслось кудахтанье. Возможно, это была Поль, недавно снесшая яйцо в водовод.

Для тихого форта здесь стало довольно шумно.

– Я хотел бы кое о чем тебя попросить.

– Это… да, конечно, все, что в моих силах.

Хотя Лоуренс недавно определил для себя полноценный торговый путь, которым собирался следовать, он по-прежнему оставался голоден до новых возможностей. Даже в форте, владелец которого давно скончался, а его привилегии должны были вот-вот иссякнуть, уж конечно, есть какие-нибудь склады. И очень неплохо было бы извлечь из их содержимого какую-нибудь прибыль.

Лоуренс мысленно взвешивал на весах долг по отношению к человеку, который ему помог, и собственную алчность, но тут старик, назначенный защищать этот форт, с улыбкой облегчения на лице произнес:

– Я хочу, чтобы ты помог мне уничтожить этот форт.

Лоуренс поднял голову, понимая, что сейчас у него совершенно растерянное лицо, неподобающее торговцу.

– Я хочу отправиться в странствие. Но сначала мне нужно обратить все, что здесь есть, в деньги.

– Я… не против, но…

– Я служил здесь больше десяти лет. Уж такое-то прощание я заслуживаю. Ведь я честно защищал эту землю.

Лишь последние слова прозвучали как шутка пьяного человека.

– Ладно, насладись целой ночью хорошего сна. Так давно у меня не было гостей. Ты удивишься, как приятно спать на соломе, которая не слежалась!

Фрид проговорил это помпезно, как рыцарь на поле брани, а потом громко, добродушно рассмеялся.

***

Среди всего, что возводит человек, форты по простоте и изяществу уступают разве что церквам. Фрид спускался по каменной лестнице внутри здания и на ходу говорил.

Чтобы возвести форт на вершине холма, была необходима ведущая на холм дорога, и эта дорога все время шла спиралью по часовой стрелке. С одной стороны, это позволило поднимать грузы по довольно крутому склону, с другой – если на форт попытаются напасть враги на конях, они будут все время подставлять защитникам правый бок. Поскольку обычно рыцари держат оружие в правой руке, а щит в левой, это сделает их уязвимыми для защитников форта.

Бойницы в каменной стене, защищающей форт, не только позволяли наблюдать за врагом – они были проделаны в согласии с солнечным календарем и позволяют при осаде определять дату. Так, месяц можно узнать по высоте бойницы, через которую солнечный свет попадает в форт в полдень.

Вокруг стен форта в разных местах были прокопаны канавки, через которые дождевая вода, стекающая со стен, поступала к огороду. Там были вкопаны бочки, чтобы вода не пропадала; а избытку воды не давали уходить каменные плиты, вкопанные в землю, и позже эту воду можно было доставать, как из колодца. Еще более удобным делало этот форт то, что дым, выходящий из кухни, шел по трубам и обогревал все здание.

– В одиночку все это поддерживать – та еще работенка; особенно тяжело возиться с разбитыми камнями.

Так сказал Фрид, однако сам Лоуренс чувствовал, что одному человеку ухаживать за фортом несколько лет – это почти чудо.

Сокровищница, куда Фрид провел его после завтрака, была, конечно, не разграблена врагом, а содержалась в чистоте вопреки силам влаги и плесени.

– Ну, не скажу, что это что-то дорогое, но оно здесь было оставлено на случай визита графа Зенфилда. Для меня это бесценное сокровище, а что скажешь ты? Что-нибудь из этого ты сможешь обратить в деньги?

В свете горящей свечи Лоуренс увидел сложенные шатры, какими пользуются высокопоставленные особы во время путешествия, флаги и разнообразную старинную посуду. Шатры и флаги явно были из хорошей материи, плесени на них не было, так что они стоили приличных денег. Посуда была не из величественного серебра, но из обычной стали и олова. Она, конечно, стоила по меньшей мере столько, сколько металл, из которого была сделана. Лоуренс также увидел пергаменты с правами на форт и освобождением от налогов. Однако этот форт даже разбойники больше десяти лет не замечали, и любому было понятно, что все эти привилегии ничего не стоят. Но если тексты счистить, пустые пергаменты можно будет продать. Ну и, если поискать, возможно, Лоуренсу удастся найти что-нибудь вроде книги с рыцарскими историями.

Мысленно все подметив и учтя собственные издержки, Лоуренс принялся рассказывать Фриду обо всех предметах по очереди.

Фрид вел счет на вощеной деревянной табличке с помощью кинжала.

– Хм. Надо же, как получается… – произнес он с видимым облегчением, подсчитав все числа.

– Шатры и книги стоят неплохих денег. Может хватить на взнос, чтобы тебя приняли в монастырь.

И тогда он сможет мирно прожить остаток дней в молитвах и размышлениях.

На слова Лоуренса Фрид рассмеялся.

– Ха-ха-ха. Я и так достаточно долго прожил здесь, разглядывая лишь небо и пустую степь. Я совершенно не собираюсь тратить деньги вот так, – сказал он, точно юноша, потом глубоко вздохнул. – Я оставил родную деревню, чтобы мечом заработать собственный кусок земли. Сейчас я не могу умереть под крышей. Я Фрид Риттенмайер, член рыцарского ордена графа Зенфилда.

В голосе старого воина была сила, подобающая старому воину.

Слова Фрида, похоже, пробудили что-то в нем самом: он вдруг посмотрел на Лоуренса и сказал:

– Я теперь вспомнил, что я рыцарь. Я забыл принять в расчет самое важное.

– Самое важное? – переспросил Лоуренс, однако Фрид не ответил. Он вернул оставленный на столе кинжал себе на пояс и зашагал в угол не особенно просторной сокровищницы.

Убрав в сторону ящики с оставленными графом шатрами и флагами, он разом сорвал лежащую под ними алую ткань. Лоуренсу в первый миг показалось, что там какой-то выступ, оставшийся еще с тех времен, когда эту подземную комнату создавали, однако под тканью обнаружился еще один деревянный ящик, достаточно большой, чтобы туда мог вместиться взрослый человек.

Не успел Лоуренс мысленно подивиться, что может быть там внутри, как на его вопрос тут же был дан ответ.

Фрид снял с ящика крышку, и свечи осветили силуэт, похожий на коленопреклоненного человека. Это были старые доспехи – полные, с поножами и шлемом.

– Вот.

Фрид взял в руки шлем и с немного тоскующим прищуром погладил небольшие вмятинки на нем.

Быть может, в давние времена эти доспехи сопровождали Фрида на поле боя и не раз спасали ему жизнь.

– Не мог бы ты продать вот это? Я понимаю, они тяжелые, и их трудно взять с собой, но все же.

С этими словами Фрид протянул шлем Лоуренсу.

Шлем был хорошо смазан: он слегка потускнел, но следов ржавчины видно не было. Немного его отполировать – и он будет готов вновь отправиться на поле боя в любой момент.

Прикинув цену, Лоуренс посмотрел на Фрида; тот ответил ему смущенной улыбкой.

– Доспехи, спасавшие мою жизнь в молодости, должны чего-то стоить.

Лоуренс слышал, что, когда юноша покидает родной дом в поисках славы, от того, есть на нем доспехи или нет, зависит, кем он станет – рыцарем или разбойником.