Ксюха (СИ)

— Неужели?

— Клянусь, без брехни!

— Ты делаешь меня безумно счастливым. Где тебя я только не искал, красавица, и в какие службы не обращался. А на вот тебе, свалился под твой забор…

— Надо же, а я чуть не отдала тебя соседке…

— Это как?

— Одна живу, боялась, а у неё сын не маленький. Не так страшно. Вот и просила, чтоб взяла тебя, а она ни в какую. Пришлось тащить к себе. Пожарных наняла. Доставили.

— Потрясающе.

Ночью хоть и кашлял изредка, но не просыпался. “Это уже хорошо”, — радовалась я укрывая его и подтыкая под бока одеяло. Сама уснуть не смогла. Да разве уснёшь после такого. Улыбалась, уткнувшись в его плечо. Вспоминала прошлое и мечтала о будущем конечно. Рядом с этим мужчиной, оно представлялось прекрасным и не скучным. Теперь мне есть куда и к кому спешить, а также ждать, прислушиваясь к счастливому лаю собаки и повороту ключа в двери или стуку шагов на веранде. Так в счастливо-нежном бреду понеслись дни. Мы много говорили. Спали в одной постели. Правда, без секса, на который у него просто не было сил. Но безумно счастливые, точно, как голуби на свадебной открытке.

Заскочившая по пути и своей инициативе Юлька проведать меня и попить чайку, была в шоке, найдя на моей жилплощади ещё и “подзаборника”.

— Мать моя, ты точно сдурела! — вытаращила она глаза, мечась по комнате как разъярённая пантера. — Подняла на ноги, пинок под зад, пусть катится.

Её меньше всего волновали чьи-то душевные переживания. Она орала во всё горло, не стесняясь. В общем, открыла рот и не закрывала его до тех пор пока не перехватило горло. По- путно вспомнила все ругательства какие только знала. Естественно, исключительно с благородной целью, чтоб обживший комнату для гостей мужик был в курсе. К её неудовольствию, мужик, теребя небритый подбородок, посматривая на неё насмешливым взглядом, не только не собирался двигаться с места, но и попросил:

— Ксюша, напои её чаем, чтоб не напрягала мне уши. Я на роль слушателя сейчас не гожусь.

О! это он не знал мою подругу.

— Что? Что этот, говнюк, сказал? — подпрыгнула Юлька. Никто ещё не приводил её в такое замешательство. — И я этого недоноска лечила. — Выпалила она пылая в гневе.

— А и правда, не нервничай и перестань так орать, — цепко ухватила её за локоть я, — пойдём у меня есть обалденные конфеты, да и печенье тоже не плохое. Посидим, попьём чайку, ты успокоишься.

Она вырвалась.

— Не успокоюсь я — это выше моих сил. Ты с ума сошла. Тебя спасать, дурищу, и лечить надо.

Я нахмурилась, потому что, Юлькин язык не остановить.

Иван поморщился, как от укола и отвернулся.

— Вот здоровых вы лечить мастера. Лучше вспомни, что ты врач и скажи, как у него дела, может ли он вставать? — миролюбиво пыталась я вырулить ситуацию.

— Да он бегать уже может, а не только вставать. Я могу даже вставить ему ускоритель, пусть чешет. — Прошипела она ядовито.

Оказывается, больной внимательно вслушивался в разговор.

— Надо же хоть одна новость утешительная, — пробурчал он

— Оно ещё и вякает… — Зашлась она задетая за живое. — И как таких паразитов земля носит.

— Чего опять орёшь? С цепи сорвалась? Давай, пошли, пошли. — Тянула я её изо всех сил. — Не мешай ему отдыхать.

— Как ты сказала? Отдыхать? я тебя не понимаю.

— Сейчас и не обязательно, не охота объясняться, потом разберёшься.

— Нет, постой, он меня ещё не знает. Это он на тебя сел и ножки свесил, а я другая. Он сейчас мне в раз соберётся и утопает отсюда.

— Уже бегу, — хмыкнул Иван, решив сравнять счёт. — Иди чай пей, пока печенье не засохло.

— Ха! Да, я, знаешь, что сделаю… Милицию вызову вот. — Победно подбоченилась она. — А ты, кикимора, протри глаза. Тоже мне! Святой нашёлся! Держите меня!

— Никого ты не вызовешь, — поднатужившись, вытолкала я её из комнаты и прикрыла ногой дверь. Получилось шумно, но точно. — Чья бы корова мычала.

Юлька обиженно вырвала руку и побежала курить. “Ничего, попрыгает и успокоится”. — Не очень переживала я. Но она аж издалека продолжала, читая нотации, вопить.

— Только такая квашня, как ты, не может жить без приключений. Нет кочек, так ямы на ровном месте находишь. Расскажи кому, так засмеют. Под забором нашла. Сколько предлагала кандидатур, не мальчики, а конфетки, нет не надо ей. Не достойны, не нравятся, не из тех слоёв… Где там им тебя очаровать. А этот потёрся о твоей забор и все тесты враз прошёл. Живи уж лучше и дальше, как жила одна, без причуд. Обходилась же без мужика, ну вот. Зачем тебе это чмо? Опомнись, возле тебя мужики толпами всегда крутились.

— Не толпами, но крутились, — кокетливо повела, посмеиваясь, плечом я.

— Не прибедняйся. Ты всегда была сумасшедшей.

— Так я и не спорю.

Было спокойно, легко и радостно. Я разливала чай и улыбалась, не собираясь подруге открывать глаза и объяснять ситуацию.

— Хватит горло драть табаком и криком, иди за стол всё готово.

Она устало плюхнулась на кожаный стул с гнутой спинкой и, вздохнув, пробурчала:

— Улыбаешься? Ох! После улыбки, говорят, жизнь продолжается. Вообще-то, если б у меня был такой достаток, как у тебя. За каким сапогом мне бы был нужен мой верблюд муженёк.

— Вот те раз!? — От изумления чуть не рассыпала я печенье. — Твой муж точно дурак. Ему давно надлежит прикрутить тебе хвост.

— Для этого надо отлепиться от телевизора и приподняться с дивана. А тебе немного даже завидую. Получается здорово, что ты смогла найти себя. Так держать, подруга! Только выбрось, этот подарочек судьбы, ради всего святого.

— Не могу, — засмеялась опять я.

— Вы посмотрите на неё, ей смешно. Как бы плакать не пришлось. Зачем он к тебе свалился под забор, ты знаешь? Обтяпает дела, обберёт, как липку и слиняет. Чего тебе сытно и вольготно не живётся. Объясни мне непонятливой, зачем ты себе прибавила забот?

— Опять двадцать пять, ты успокоиться можешь? Пойми, ты нажилась, а у меня только всё начинается.

— Как начинается? С кем это начинается? С этим подзаборником?

— А хоть бы и так.

— Ты что свихнулась? Оглянись, кулёма, вокруг тебя — тысяча возможностей. Неужели ты хочешь упустить их ради этого бомжа? Я точно, набью ему морду. — Погрозила кулаком в сторону предполагаемого противника она.

— Даже так!? Встала и ушла отсюда.

— Что? — не поняла такого поворота она.

— Что слышала. Поднялась и с вещами на выход.

— Вот прибацаная. Тебя точно лечить надо.

— Чай спрашиваю попила? Отлично. Вперёд. Тебя больные на вызовах с большим нетерпением ждут, а мне ты уже надоела хуже пареной репы.

— Вот это да! Больше не приеду на вызов, если ты ещё чего-нибудь полудохлое найдёшь.

— Я уже всё, чего мне не хватало в этой жизни, нашла.

— Не зарекайся.

— Тогда я послушаюсь твоего совета и вызову милицию. Понятно?

— Ну, ну.

Обиженная до кончиков волос Юлька, хлопнула дверью со всей мочи и звонко застучали по бетонной лестнице её тонкие каблучки. — “Ушла! Молодец бегает целый день на таких шпильках и не устаёт. Я пас”.

Я вернулась в комнату Ивана, он сидел на кровати, пытаясь натянуть на себя футболку и бесцельно пялился в телевизор.

— Не торопись. Потихоньку. Я помогу, — метнулась я к нему.

— Ушла твоя сорока?

— Уехала. Идём за стол, я покормлю и пойду по делам.

— Как ты её выдерживаешь? Её чириканье застряло в моих ушах. Я с трудом дотянул до счастливого момента…

— А ты оказывается ворчливый…

— Я больной. — Он доковылял до окна и, прилипнув к стеклу, присвистнул. — Сегодня красивый солнечный день. Весна. Это я хорошо повалялся.

— Не спеши. Тебе пока рано по лужам бегать. Всему свой час. Домой звонил?

— Да. С отцом разговаривал. Ксюха, давай не допоздна.

Такого я обещать не могла.

— Как получится. Я, правда, занята по самую макушку.

Кажется, он понял и тут же предложил:

— Тогда я приготовлю ужин.