Лекарь (СИ)

— Дядя, нам надо быстро собираться и уезжать из города.

Латифа повернулась ко мне, — господин лекарь, откуда вы узнали про болезнь в городе?

Мы с Ибрагимом переглянулись, если сейчас сказать что это мы, нас просто растерзают или выкинут прочь. Я слегка кивнул своему другу и начал рассказывать, — Госпожа Латифа, как я вам говорил в прошлый раз, сегодня у меня последний визит к вам. И господин Юсуф рассчитывается со мной и….,- Я указал на Ибрагима. — С ним.

— Следуя сюда, мы шли по улицам прекрасного города, процветающего под управлением мудрого Эмира, да святится имя его, да пусть Аллах, относиться к нему с уважением.

Этот Благородный правитель, мудрейший из мудрых, и честный из….

— Господин Юсуф, вы мне говорили как-то, что не любите дворцы, а говорите сейчас как настоящий придворный евнух. Не увиливайте и скажите правду.

— Мы встретили по пути стражников Эмира они бежали из нижнего города, так что казалось, за ними гонится, сама смерь. Ибрагим остановил одного из беглецов, и я расспросил его, он поведал мне о трупе со следами болезни найденного там. Вот мы и поспешили сюда, что бы предупредить Вас о грозящей опасности. Но нам здесь не поверили и хотели выгнать взашей, как последних бродяг.

— Господин Мухаммад! — Послышался голос Юсуфа, — Если бы вы пришли спокойно и рассказали что происходит и разговаривали как вежливые и культурные люди, а не выкидывали привратника на улицу. И как я должен был вам внимать, если с улицы ворвалась, — Он посмотрел на меня, потом на Ибрагима, — С улицы вошли два почтенных и ни чего не объясняя, стали говорить всякие сказки. После того, что вы для меня сделали, я вам верю, но, увы, не доверяю.

Повернувшись к слугам начал раздавать приказы. Двор наполнился суетой и хаотично метавшимся народом, к нему добавился рев животных. Мы с Ибрагимом стояли в тени пальмы, наблюдая за этими сборами. Спустившись по ступенькам вниз, к нам подошла Латифа.

— Господин лекарь могли бы мы поговорить наедине, — Посмотрев при этом на Ибрагима.

Тот пожал плечами и собрался уйти, как я удержал его, сказав, что бы он остался, так-так от него у меня нет секретов, если только разговор не касается лекарских дел. Она покрутила головой — нет. Остановилась напротив, — Все-таки я хотела бы знать правду.

Я вздохнул, — Да это мы нашли мертвеца и рассказали стражникам. Я лекарь и я учился лечить раны и болезни, но против этой болезни я бессилен что-либо сделать, если болезнь зашла слишком далеко.

— То есть вы заразились, и ВЫ умрете, а вместе с вами и мы! — при этих словах она отшатнулась назад, собираясь, развернутся и бежать. Ибрагим успел поймать её за локоть. И притянуть к себе, она забилась в его руках как раненый голубь и только собралась открыть рот и закричать, но передумала, услышав тихий голос Ибрагима. — Лекарь знает, как остаться в живых, мы раньше болели и теперь нам болезнь не страшна.

Она продолжала молча вырываться, но хвала Аллаху, не кричала, да сопротивление было вялым. Лишь только показывая что ей противно прикосновение мужчины.

Я попросил, — Ибрагим, отпусти Госпожу, пока на нас не стали обращать внимание, она умница и не станет кричать, что мы больны, ведь мы скажем, что и она тоже больна.

Если бы взглядом можно было сжечь, то мой прах лежал бы, возле её ног и ветер раздувал по песку мои бренные останки.

— Но раз уж Вы здесь госпожа Латифа то я хотел бы просить вас помощи. — Я решил немного сменить тему неприятного для всех разговора.

— Это о какой такой помощи вы хотите просить? — Голос подрагивал от сдерживаемого гнева.

— Нам нужна лошадь, съездить к нам в дом и забрать наши вещи у меня там травы и снадобья, они будут нужны нам в предстоящей поездке..

Я повернулся к Ибрагиму, — Заберешь? Он молча кивнул в ответ.

Латифа, оглядела нас обоих с ног до головы, каждого, презрительно фыркнула и отвернулась, являя собой самого оскорбленного на свете человека. Если можно так сказать, то на её спине было написано, как она нас призирает.

— Поймите то что мы сделали сейчас, было сделано только для вашего блага, пусть Аллах покарает меня если я лгу. И я еще раз прошу вас помочь нам, мы не сможем ни лечить ни охранять. Без своего мешка я как без рук, а Ибрагим останется без оружия. Подумайте о своем дяде, себе. Подумайте об этих людях, о Джабире. О тех кого можно будет спасти в пути.

Я указал на неё Ибрагиму и кивнул головой, он шагнул к ней поближе и произнес вкрадчиво — задушевным тоном, Госпожа Латифа, я прошу Вас простить мне мою невольную грубость по отношению к вам, которую нанес когда удерживал, Вас здесь.

Она стояла ко мне, так что я видел часть её щеки, не прикрытую платком, и этот кусочек стал покрываться восхитительным румянцем. Она молча кивнула головой и пошла.

Ибрагим повернулся, в его взгляде была досада, как будто он обманул ребенка, подсунув ему вместо меда, кусок старой халвы. На что я только развел руками — дескать, а как по-другому. Мы стояли и смотрели, как по двору бегают люди. Видели, как Латифа подошла к тому коротышке, что-то сказала, он склонился в поклоне и покатился исполнять её поручение. Из распахнутых дверей дома выбежали двое слуг тащивших сундук с вещами, Других которые брали мешки кульки свертки, укладывали всё на лежавших верблюдов, сноровисто все вязали. Подымали животное и отводили его в дальний конец двора, где уже была пара нагруженных тварей, лениво жевавших жвачку. Из дверей конюшни вышел управляющий ведущий под узду запряженного коня, подведя к нам указал на него, — По распоряжению госпожи, передал поводья Ибрагиму и побежал дальше по своим делам.

— Ибрагим, может я с тобой, поеду, вдвоем безопасней будет, — Я встал рядом и протянув руку погладил животное голове.

— Нет! Одному мне будет легче, если что уйду через стену, если эмир прикажет закрыть ворота. — Он проверял, как затянута подпруга и остальная сбруя.

— Ты сможешь по веревке со стены спуститься? Нет, не можешь уж что-что, а тебя я немного изучил, если бы у меня был такой воин, то я б его своими руками задушил, что бы он меня перед врагами не позорил. — И весело рассмеявшись, одним махом взлетел в седло и направил коня к калитке, ворота решили не открывать, опасаясь мародеров. Створка распахнулась, Ибрагим осторожно вывел коня на улицу, осматриваясь по сторонам, потом, развернув его в сторону нашего дом, пустил с места в карьер. Когда стих топот подков я вернулся во двор, где кипела бурная жизнь.

Мне здесь было делать не чего, и я решил найти кухню, за всеми этими бедами сегодняшнего дня, я ни чего не ел с самого утра и отчаянно хотел есть.

А тут со стороны, накатила волна аромата, только утром сваренного плова и свежеиспеченного хлеба. Сглотнув голодную слюну, пошел на кухню, в надежде раздобыть еды. Принюхиваясь как рыжий фанак, побрел на поиски источника запаха. Завернув за угол дома, увидел не приметное строение, стоящее на задворках, практически у самой, дальней стены. В прошлые визиты меня встречали у ворот, вели к больной и потом так же провожали к воротам. Так что я не знал, как устроен двор и шел не знаю куда. Я двинулся в сторону домика сложенного из саманного кирпича, чем ближе подходил тем сильней становилась вонь, которая обычно сопровождает зиндан, вонь немытых человеческих тел и испражнений.

Я проворчал — у него там, что домашняя тюрьма, что ли, — развернулся и пошел обратно.

И тут же остановился, наткнувшись на управляющего, чтобы не упасть, ухватился за него.

Несколько мгновений мы так стояли, потом раздался его писклявый голос, — господин Мухаммад, туда нельзя ходить.

— А разве я туда иду? Любезный Гусейн, скажи, где меня могут покормить?

— Пойдемте я Вас провожу, — С этими словами он обойдя меня стороной пошел по дорожке.

Я оглянулся в сторону странного домика и пошел вслед за ним.

Он привел меня на кухню, где царил хаос и запустение, всюду валялись, все, что можно было разбросано и ни кого не было. Я прошелся вдоль ряда котлов поднимая крышки и заглядывая вовнутрь, в одном обнаружил искомое. Осмотрелся и не обнаружив посуды, взял поднос выложил, горкой, немного риса уложив сверху кусочки мяса, под одной из перевернутых мисок рядом с тандыром (????????) увидел стопку хубса, взял парочку. Еще нашел полную плошку хуммоса и это тоже забрал с собой. Добавил кучку свежих и вяленых фруктов вышел и стал смотреть где можно спокойно по кушать. Места не было, от суеты сборов поднялась пыль и легкий ветерок, дувший со стороны крепостных стен, закручивал пылинки воздухе и старался посолить ими мою еду. Я вернулся обратно, прикрыл за собой дверь, отошел к низенькому столику стоявшему у стены, пристроил на нем свой поднос. Найдя воду, вымыл руки и ополоснул лицо.