Необыкновенные приключения Синего человека

– Больными!.. Выворачивает!.. Хм… Это не так-то легко.

– Что делать, сынок, приказ есть приказ.

– Но каким образом его выполнить? Мой желудок и четырнадцатидюймовкой не пробьешь!

– Ну и глуп же ты, бретонец! Смотри! Видишь эту бутылку?

– Конечно… Это водка!.. Да она настоена на каком-то зелье!..

– Так вот, ребята. Вам придется пострадать.

Что может быть выше приказа для моряка! Все ответили: «Есть!»

– Вот незадача! Это скрутит почище морской болезни.

– Верно! Но что делать. Возьми. – И боцман протянул Кервену бутылку.

– Ну, кто следующий? Нагружайся… смакуй… И не церемонься, когда будешь блевать перед носом у англичанина!

– А теперь моя очередь. – И боцман проглотил двойную порцию.

– Капитан! Все готово…

– Добро, по местам!

Пятеро мужчин, еле перебирая ногами, забрались в шлюпку, которая мало-помалу заскользила вниз и вскоре закачалась на волнах.

– Грести! – приказал капитан, встав у руля.

В это время от крейсера отделилась шлюпка с двумя офицерами на борту. Суденышки понемногу сближались. Когда между ними осталось не более двух метров, борта накрепко сцепились баграми.

Капитан Анрийон холодно приветствовал английских офицеров. Те в своих лайковых перчатках едва коснулись каскеток note 13. Капитан ждал вопросов.

– Ваш патент note 14, – обратился к нему один из офицеров. Он выговаривал слова с тем высокомерием, что отличает британского морского офицера, снизошедшего до беседы с простым моряком торгового флота.

Капитан протянул бумагу. Англичанин осторожно схватил ее маленькими щипчиками, какими обыкновенно берут сахар, и передал своему спутнику со словами:

– Посмотрите, доктор.

Второй, тоже со щипчиками в руках, щедро окропил документ фенолом note 15, быстро пробежал глазами, вернул капитану, опустил щипчики в фенол и произнес:

– Патент чист note 16, к тому же вы никуда не заходили. Что за болезнь, по-вашему, свирепствует на судне?

– Осмелюсь утверждать, что это желтая лихорадка.

– Но желтая лихорадка не начинается вдруг, ни с того ни с сего. Вы контактировали с зараженными?

– Позавчера у нас кое-что произошло. Мы наткнулись на дрейфующий клиппер note 17. Экипаж покинул его, бросив на произвол судьбы черных эмигрантов. И я посчитал своим долгом взять этих несчастных на борт.

– Черные эмигранты?.. – недоверчиво протянул первый офицер.

– Да, сударь. Их наверняка везли на бразильские шахты.

– Покажите судовой журнал!

А надобно знать, что судовой журнал – важнейшая деталь на корабле. От полудня до полудня, день за днем, час за часом в него заносят все обстоятельства плавания. Как то – направление ветра, его силу, погоду, румбы note 18; парусность, отклонения от курса, астрономические или иные наблюдения, местонахождение, встречи, когда показалась земля, операции, маневры или морские события. Известно также, что судовой журнал – совесть судна, он признан при дворах, в трибуналах и военных советах как неопровержимое доказательство.

Журнал капитана Анрийона английский лейтенант принял с теми же предосторожностями, доктор так же окропил его фенолом, прежде чем углубиться в чтение.

Как вдруг Кервен скорчился, побледнел, потом позеленел, борясь с тошнотой.

Английские матросы с ужасом наблюдали, как пот градом заструился по его лицу, щеки ввалились, черная пена выступила на искривленных губах. Не будь железной дисциплины – высшего матросского закона, они ни минуты не остались бы здесь. Слишком хорошо им был знаком первый и самый характерный симптом грозной болезни.

– Ай! Ай! Я пропал! – вскричал бретонец, продолжая играть свою роль с завидным умением.

– А что это за клиппер с неграми вы встретили? – сохраняя ледяное спокойствие, спросил английский офицер. Он не дал себе труда перелистать судовой журнал, в котором такое событие непременно должно было быть отражено.

– Это трехмачтовое судно, плывшее под испанским флагом. Его владелец – ваш соотечественник, англичанин по имени Джеймс Бейкер.

– И как назывался парусник?

– «Консепсьон»!

При этих словах надменная физиономия англичанина мгновенно изменилась. Кровь ударила ему в лицо, и он вскричал с негодованием:

– Вы лжете!

Капитан, сбитый с толку, осекся и не нашел, что ответить, тогда как Беник, мучимый жестоким приступом тошноты, проворчал:

– Похоже, капитан дал маху и испортил все дело.

Не в силах бороться со спазмами, он судорожно икнул. Боцмана мучила морская болезнь, словно жителя пустыни, никогда в жизни не видевшего ничего, кроме лужи.

Вот уже и доктор начал что-то подозревать. До сих пор он не совсем понимал, почему лейтенант обвинил капитана «Дорады» во лжи.

– Лейтенант, – сказал он офицеру тихо по-английски, – да простит меня Господь, но, кажется, прежде чем сесть в шлюпку, эти люди были напичканы лекарствами. Внезапная болезнь – не что иное, как дешевая комедия. Думаю, на судне нет никакой болезни, которая препятствовала бы нашему инспекционному визиту.

– Я того же мнения, доктор, и собираюсь немедленно доложить обо всем командующему.

Сказав это, он добавил с прежней суровостью, обращаясь уже к капитану Анрийону:

– Возвращайтесь на корабль, ждите приказаний. При малейшей попытке к бегству вы будете потоплены.

Англичанин отдал команду своим гребцам, и те, торопясь отчалить, взялись за весла.

Капитан Анрийон, чьи опасения с каждой минутой возрастали, тоже вернулся на борт «Дорады». «Я пропал, – пронеслось у него в голове. – Быть может, лучше кончить все одним выстрелом…»

Мрачные мысли прервал месье Обертен. Капитан взглянул на его красивое, сияющее лицо и подумал: «В какое „осиное“ гнездо затащил я этого бедного парня!»

– О-ля-ля! До чего гнусный встречный ветер, – начал было пассажир, охотно, но не очень умело пересыпая свою речь словечками, заимствованными из лексикона команды. – Я не узнаю тебя, ты так взволнован! – обратился он к Анрийону.

– Есть причина.

– Не может быть!

– Эти прохвосты-англичане что-то подозревают. Думаю, надо ожидать самого тщательного обыска.

– Но тогда… все пропало!

– Может быть, мне удастся выкрутиться, заплатив большой штраф. Конфискуют судно и груз. Но это – если припишут только контрабанду или нарушение эмиграционных правил.

– А если нет?

– А если нет, то меня распрекрасным образом сочтут работорговцем и накажут, как предписано Абердинским биллем note 19.

– Довольно! Без глупостей! Я – бакалейщик, еду в Бразилию закупать кофе.

– Постараюсь, мой бедный друг, спасти твою шкуру, ведь я – главная причина твоего несчастья…

– Вместе с моей дражайшей половиной, мадам Обертен, урожденной Аглаей Ламберт. Какого черта ей понадобился лишний миллион, чтобы стать патронессой?.. Важничать на приеме в префектуре Орлеана note 20, мечтать о маркизате для моей бедной маленькой Марты! Послушай, если речь действительно идет о штрафе, в твоем распоряжении мои две тысячи франков…

– Бах!.. – прервал их Беник. Ему стало дурно. Он принял новую порцию зелья.

Дрейфующий неподалеку английский крейсер спустил шлюпку. В ней находилось двадцать вооруженных матросов с примкнутыми к винтовкам штыками. Шлюпка стремительно приблизилась к «Дораде», причалила к правому борту, и уже знакомый офицер потребовал сбросить трап.

– Пустое! – произнес Беник. – Комедия с лихорадкой не удалась.