Мальтийское Эхо. Продолжение (СИ)

Зайдя в Гостиный двор мужчина сразу направился к киоску ювелира. Тот показал несколько цветных рисунков-эскизов будущего изделия. Внизу по стрелкам можно было прочесть, где какой материал использовался, а в самом низу цена с пометкой ╠ 5% . Одно изображение отвечало внутреннему запросу Андрея и передавало энергетическую сущность образа. Его он и выбрал.

- Отлично! Ваш заказ будет готов через неделю. Оплата наличными. Сейчас нужно произвести предоплату.

- Сколько? Можно в евро?

- Конечно можно в евро, по курсу. 50 тысяч рублей.

- Хорошо, возьмите,- Андрей Петрович отдал ювелиру деньги и вышел на Невский, раздумывая, куда направиться и чем занять три часа до встречи на "Петроградской". Он вновь непроизвольно направился по Садовой в обратную сторону. Этот позыв привел его опять в Мучной переулок. Разные его сердцу места заставляли звучать симфонию воспоминаний. Но, дойдя до Гороховой, Андрей всё отчётливей слышал в этой знакомой музыке новую сильную и волнующую мелодию, которая проросла из кокона, защищающего его от тревог и волнений, и становится не скрытой, а ярко проявленной. Более того, зазвучали скрипки нежностей и страсти. Мужчина понимал, что это проявление и эти скрипки родились в образе Верочки. Кокон, внутри которого пряталось от мира любящее, могущественное и мистическое истинное андреево "Я" не просто дал трещину, он раскололся.

Верочка где-то здесь. Миг, и она выйдет из подъезда в образе Прекрасной Дамы, женщины "эпохи танго". В длинном узком платье с большим боковым разрезом по голени и бедру. Стать, тени под глазами, поворот головы, узкие голые плечи, припухлые детские губы, дрожание ресниц, тонкие запястья, изящная щиколотка в ажурном чулке.

В голове Андрея, как в юности, зашелестел легкий душистый ветерок. Память заговорила стихами, будто этот летний ветерок погнал по луговой траве волны неожиданной беспричинной радости.

"Что с тобой, дружище? Ты видишь её каждый день. И можешь дальше... день за днём... годы. К чему волнение: а вдруг она не выйдет из подъезда, или выйдет другой, чужой..."

Он снова вышел на Садовую, вновь дошел до Гороховой. Пастернаковское точнее всего обрисовывало это смятение:

"В тот день всю тебя, от гребенок до ног,

Как трагик в провинции драму Шекспирову,

Носил я с собою и знал назубок,

Шатался по городу и репетировал".

Уменьшило внутреннюю пафосность названия кафешки на углу: "Тещины блины". Он вспомнил Юлию Станиславовну, свою ровесницу.

"Ну что ж: не вижу причины не попробовать тещиных блинов", - улыбнулся он своим ассоциациям. Закусил несколькими блинами с разной начинкой, выпил чашечку "эспрессо" и вышел на улицу.

"Нет, не следует поддаваться эмоциям. Вот же знак: она там, в квартире, а он и рядом, и на отдалении..."

Он еще гулял то вдоль набережной Фонтанки, то по набережной Мойки, заходил на мосты и неотступно думал о том сне, о трёх женщинах на мосту, о брюсовой "Черной книге".

"Одна Мария... А другие две? Да, я же составил гороскопы всем троим, нужно вспомнить, вернуться в матрицу..."

Нить мыслей протянулась к недавней экскурсии в Павловск. Вопрос девушки об Анне Лопухиной. А ещё, кто еще любимая фаворитка императора Павла? Екатерина Нелидова. Да, конечно! Нужно искать ключи совпадений, знаки. Вот, например, Нелидова долгое время жила в Смольном монастыре... это странное светлое пятно во время грозы. Андрей всмотрелся в отражение воды. Блики света на водной ряби накалывали в подсознании свои кодовые метки о связи места исчезнувшей Укладки и... чего-то. Анны? Марии? Екатерины? Смольного? Говорят, вода обладает памятью.

Ровно в 16:30 он вышел из метро "Петроградская" и сразу столкнулся с Ириной Яновной.

- Как мама? Как племянник? - спросил Андрей Петрович.

- Все хорошо. Вон там, в ста метрах, машина Платоныча. А вот он звонит... Идём...

После трёх часов поисков и раздумий машины были выбраны. Андрей взял "Volvo ХС90" цвета кофе с молоком.

- Довольно редкий цвет. Мне нравится! - хлопнул он в ладоши. - Коричневый и бежевый цвета отделки салона тоже приятны моему глазу.

Ириша выбрала "Volvo ХС60".

- Чудесная! И цвет слоновой кости я люблю, - радовалась она.

Поздно вечером уже дома на Смольной набережной Вера Яновна разбирала чемодан.

- Андрей, мы забыли раскрыть коробку с картиной Игоря, той, что он подарил нам перед посадкой на паром,- воскликнула молодая женщина, доставая картину.

Она с картиной подсела к мужчине в большое плетеное кресло. Сердце Андрея забилось громче, и он не сдержался от удивления:

- Я сегодня днём представил тебя точно в таком виде!

-Ты думал обо мне?

- Да, ты... стала мне... дорогой...

Верочка поцеловала мужчину в губы:

- И ты...

- А знаешь: я рад, что не все мои совы покинули меня.

- И я рада, что не вся моя матрица растворилась в моей голове.

Они молча начали рассматривать картину. Парусник, закат, огромная луна. На носу корабля стоят двое: мужчина и женщина. Женщина в широкополой шляпе, в длинном платье. Стоит в профиль, смотрит на мужчину. Верочкины черты лица очевидны. А мужчина стоит спиной к зрителю. Одной рукой он опирается на трость, другой держит руку дамы. На плече у него сова?! Желтые глаза смотрят в душу зрителю.

- Поразительно! Как он, этот Игорь, смог заглянуть в нас... - прошептала Вера Яновна. - Сова... И почему у меня такой большой живот?

- "Рисуя ветку, надо слышать, как свистит ветер", - значительно произнес, не обратив внимания на последние слова Веры, Андрей одну из своих любимых цитат.- Просто когда Игорь там в "Караваджо" внимательно рассматривал нас, наши совы проявились в его подсознании. Кроме того подсознанию явлена была и моя любовь к творчеству Фридриха Каспара Давида. И вот некий коллаж из тем трёх известных картин: "Двое, созерцающие закат", "На паруснике" и "Странник над туманом". Романтика, символизм, экспрессионизм.

- Я помню его, этого Фридриха. В Эрмитаже " На паруснике" мне очень нравится.

- Тем более, Игорь все это и "считал". Это легко, - Андрей посмотрел на подругу своими мудрыми глазами. - А вот любить поздней любовью нелегко.

Когда на другой день все формальности с приобретением машин были закончены, путники начали собираться в обратный путь, в усадьбу. Дмитрий Платонович тоже был в отличном настроении. Он успел договориться о покупке нового катера.

- Я тебе, дочка, должен сказать про твои коробки, которые ты оставила в моем багажнике еще по прилету в Питер. Стал укладывать свои покупки и обнаружил.

- Какая я дура! Забыла про эти подарки из Венеции. Но ничего, - Ирина задумалась на секунду.- Я планировала устроить карнавал на Новый год, а мы устроим его сегодня. И на Новый год тоже. Там знаменитые венецианские маски. Мы их наденем перед встречей с бабулей, выходя из машин! Маскарад! Класс!

Она достала из коробки женскую маску: белая, с золотыми губами, в ажурных очках. Сверху черная шапочка с павлиньим пером.

- Эту мне подарил Сергей,- Иришка любовно приложила маску к лицу.- А вот две мужские: одна - головной убор дожа. Её наденете вы, Андрей Петрович. А эту вот, страшную: черная накидка на плечи, черная треуголка, маска со зловещим огромным клювом, наденет дядька.

- А бабуля не "дрогнет"?- спросил моряк.

- Мы позвоним, подъезжая. Попросим быть готовой к сюрпризам. Она обожает сюрпризы!

- Ты бы лучше тельняшку и белую соломенную шляпу гондольера привезла на маскарад,- хмыкнул Платоныч.

- Конечно, дорогой капитан! Я купила это и хочу подарить Сергею в Питере на первой прогулке по Неве и каналам.

Капитан беспокойно поглядывал на свою принцессу. О Сергее он уже знал, и немного ревновал:

- Врежем мы с твоим Сергеем 140 на новом катере. Не слабо будет?