Другой (СИ)

Я зажмурился, задержал дыхание, — это просто спазм, сейчас все пройдет.

Рядом что-то плюхнулось, заговорило голосом белоруса:

— И зачем же, спрашивается, надо столько пить?

Я показал кулак.

— Пьет, значит любит, — сказал Сергей.

— Давай, пока придумаем ему эпитафию, — предложил Игорь.

А ведь он это серьезно. Я специально ушел от всех подальше, а эти гады приперлись и…

— Так, валите отсюда. — не выдержал я. — Дайте еще пять минут, и буду в форме

— О! Живой, — удивился Игорь, — а я думал ты "скоропрестижно" того…

— Пойдем, — сказал Сергей.

— Я не могу его оставить. — сопротивлялся белорус.

— Там Антон в машине, один. Пойдем, дадим ему список своих врагов.

Наконец-то! — услышал, как они встают. Голоса стали удаляться.

Игорь:

— Я как раз хотел рассказать ему одну поучительную историю, про своего двоюродного брата. Поехал он отдыхать в Адлер и заболел там. Ну так, ничего серьезного, конкретно, чем болел, не рассказывал. А когда вернулся, почему-то называл этот город: "Трихоманадлер". Но это не конец. Пошел он там в казино и…

К счастью, вскорости голоса затихли, и я услышал не всю историю про несчастного брата, которого успел возненавидеть, равно как и всех братьев на земле.

Когда я вернулся, увидел, что Игорь с Сергеем переоделись. В их запасном гардеробе есть что грустное, к чему сейчас этот официоз? Джинсы они сменили на брюки, кроссовки — на туфли. Игорь спрятал синяк под массивными очками. Долго смотрелся в зеркало и после некоторого раздумья все-таки нацепил черный в желтую клетку, галстук.

— Ты всегда берешь его с собой на отдых? — спросил я.

— Сергей обещал какой-то ресторан? — ответил белорус. Деловито поправил очки, неряшливо бросил старую одежду в сумку, достал из ее бокового кармана темную губку, принялся начищать и без того сверкающие туфли. Потом добавил: — Ресторан, отель… кемпинг, одним словом…

— В семь утра, все рестораны закрыты.

— Этот круглосуточный, — послышался голос Сергея, с другой стороны машины.

Говорю:

— И когда мы приедем на Онегу?.. Еще часа четыре до Петрозаводска, там пробудем — часа два, потом до Медвежьегорска, оттуда еще два часа до какого-то села, — так Антон?

— Да, — подал голос бородач. — Там качаем лодки и часа три плывем до "Пегремы". На все уйдет часов одиннадцать. Палатки будем в темноте ставить. Я им говорил, а они еще ресторан какой-то придумали.

Я посмотрел на свои мятые джинсы и пыльную рубашку, обтер об траву, прилипшую к подошве грязь. В таком виде мелькать на людях не хочется. Есть в сумке какие-то брюки, и даже туфли, но…

— Мужчины! — говорю. — Мне кажется, Антон прав. У нас нет времени на все эти глупости. В Петрозаводске, самые вкусные в стране бутерброды. Рестораны, бары — все городское, холеное, приторное. Мы же специально рванули подальше от цивилизации. Сами же хотели, чего-то дикого, спартанского, и что?

— Абсолютное отсутствие логики, — сказал белорус.

— Человек, вообще не готов к путешествию, — поддержал его Сергей, — такое мелит…

— Бутерброд — слышал? — возмутился Игорь. — "Бутер бред" — я бы сказал. "Брезгливерной" колбаски я давно не ел! Хе-хе… И как он собирается десять дней?..

— Ясно. Аргументов не будет, — подытожил я.

— Аргу — кого?.. Вот этих, как раз, было сегодня предостаточно, — сказал Сергей.

— Как все-таки — по старинке, некоторые индивиды воспринимают отдых на природе, — удивился Игорь. — Антон, я надеюсь, доставка "суши" — круглосуточно?

— Какое "суши"? — спросил бородач.

— Еще бы! — подтвердил Сергей. — Там, говорили, хороший теннисный корт.

— Какой теннисный корт? — испугался Антон.

Я понял — сейчас ребят понесет, почуяли кровь, теперь так не отпустят.

— С утра джакузи, потом в казино, можно в боулинг, — мечтательно сказал белорус. — Да, скорей бы уже приехать. Главное, чтобы кондиционер в номере нормальный был, а-то я как-то попал, то парит, то морозит…

— Там ничего этого нет, — тихо сказал Антон. Его растерянный взгляд задержался на мне.

— То есть, как — нет? — Скопировал я его мимику.

— Я же вам рассказывал. Там нет никого, там…

— Ты шутишь сейчас — да? — уперев руки в бока, гневно спросил Игорь.

— Ну, я же вам говорил, говорил что дикарями… палатки же у нас…

От волнения, голос у Антона задрожал. Стало жаль бородача, шутка затягивалась, пора было прекращать.

— А я думал ты анекдот рассказываешь. — Не смог сам остановиться, уж больно Антон смешной в этот момент. — Я еще подумал: ну надо же… бывают же такие сумасшедшие, которые в палатках?!.

— Ой блин! — вскрикнул Игорь, сел на корточки, схватился за голову.

На бородача — жалко смотреть. Сергей не выдержал, подошел к Антону, обнял:

— Ладно, друг, не расстраивайся. В палатках, так в палатках. В них, даже лучше…

Игорь, как ни в чем не бывало, продолжил чистку обуви: — Просто, в другой раз надо предупреждать, хорошо? А-то чуть не уехали. Ну чего, на разворот?

— Ладно, хватит, — отрубил Сергей. — Дружище пошутили мы…

В общем-то шутка безобидная, но Антон разозлился, покраснел: — Заешь Сергей, я очень жалею, что поехал с вами…

10

Надо было проехать мимо. Но если что-то плохое должно произойти, то произойдет, так или иначе. В ресторане мы были часа четыре. Если верить часам, что торчат из торпеды, сейчас час дня. Антон, как всегда пропустил все самое интересное. Такого паршивого настроения давно не помню. Рука — как пылает. Никогда, никогда не поднимал руки на женщину. Не прощу себе… как я мог?..

Машина долго стояла на солнце и сильно нагрелась. Кондиционер работать отказался, но это нормально, по крайней мере, все последовательно, закономерно. Хочется верить, что сломанный кондиционер спас кому-то из нас жизнь. Ведь за все в этом мире, надо платить.

Раскрыли окна, но это слабо спасает, от набирающей обороты, обеденной жары. Антон, сам уступил руль Сергею, вскарабкался на заднее сиденье с ногами, и быстро заснул. Я долго просидел с закрытыми глазами, но не смотря на сумасшедшую усталость, заснуть не получилось.

Какой длинный, насыщенный день, и ведь только обед, и проехали лишь половину пути, а я уже наелся — и дорогой, и друзьями и на год загрузил мозг гигабайтами незабываемых ощущений. Сейчас, самое время залезть в погреб, набрать полную ванную прохладной воды и попросить смазливую официанточку, принести чашечку крепкого, и лучше, даже наверное — холодного кофе. Видимо подъезжаем к экватору. Жара достигла своего апогея. Пот заливает глаза, защипало; едким жжением напомнила о себе ссадина на щеке, кожа, от раздражения покрылась шершавыми розовыми пятнами. Горячий ветер мечется по салону, не успевает осушать измученные соленые лица. Говорят, лица бывают еще и кислыми, это, когда еще жарче?

Сергей, улыбаясь, посмотрел на меня:

— Я ненавижу зиму, — сказал он.

— Нет, ничего хуже холода, — согласился я.

Сергей поднес ко рту кулак, подул в него и стал разминать, как это делают при обморожениях:

— Холодный воздух обжигает лицо, иней виснет на бровях и волосах. Пальцы дубеют, тело бьет дрожь, — и это — только минус пятнадцать.

Игорь снял очки, повернулся ко мне, потом внимательно посмотрел на Сергея:

— Хуже всего, когда идешь по снегу без сапог, — сказал он. — Набьешь еще за пазуху снега, в шапку толченого льда — и на голову. Страх, как холодно.

— А провалиться под лед, — дрожащим голосом заблеял Сергей, задергался, будто колотит холодом, — и два часа по степи, в обледеневшей одежде — а?

Я, влажной рукой размазал по лбу пот, со стоном выдохнул горячий воздух: — Одна радость, после мерзкой зимы, долгожданное теплое лето.

— Вот такая бы, держалась температура подольше, — сказал Сергей.