Волчица и пряности. Том 17 (ЛП)

Вообще говоря, хотя она редко скрывала что-то так глубоко, так же редко ее лицо выдавало столько чувств.

Начисто забыв, что Хоро его только что «отчитала», Лоуренс непроизвольно погладил ее по щеке.

– Уверен, и качество товара, и доставка будет на уровне лучших торговцев.

Он стал гладить Хоро по шее, как щенка. Хоро закрыла один глаз с чуть удрученным видом.

Быть может, она думала, что на ее мудрости может сказаться то, сколько ее гладят по щекам и как колышется ее хвост.

– Однако это «качество» не раз загоняло нас в тяжелое положение.

– Это как каменная стена. И если бы не она, мы бы здесь сейчас не были, – спокойно ответил Лоуренс на ехидные слова Хоро.

Хоро сделала очень недовольное лицо, потом высунула язык и вздохнула.

– Но разве ты не из тех, кто обожает разбивать каменные стены?

– Если тебе это не нравится, тебе не следовало вылезать из теплой ванны, – ответил Лоуренс, щипая ее за щеку.

Где-нибудь в середине своего путешествия с Хоро он бы ни за что не осмелился произнести такие слова. Но теперь он уже нисколько не волновался, что, если сегодня они с Хоро поспорят, завтра ее рядом с ним уже не будет.

Хоро устремила на Лоуренса взгляд своих янтарных с краснинкой глаз.

Много раз после такого взгляда начинало бушевать пламя.

И все же Лоуренс гордился тем, что с самого их знакомства в далекой деревушке большинство таких взглядов Хоро доставалось ему.

Он уверенно смотрел Хоро в глаза, и в конце концов ее уши опустились, а хвост обернулся вокруг ног.

Среди зверей кто первый отводит взгляд, тот и проигрывает.

Хоро надула губы и сказала:

– Когда я как следует отмокаю, то не могу выбраться из ванны и не простудиться при этом, – тут она снова посмотрела на Лоуренса. – Поэтому мне следует просто отмокать до тех пор, пока не придет весна и снаружи не станет тепло.

Хоро настойчиво отказывалась идти в Йойтсу, потому что догадывалась, что с ним стало.

Согласно книге, которую она видела в церкви Эльзы, Медведь Лунобивец напал на волков Йойтсу и истребил их. Кроме того, хотя Лоуренс и Хоро так много путешествовали, ни разу они не встретили кого-то, кто заявлял бы, что он один из старых товарищей Хоро, и даже не слышали о подобных заявлениях.

Если они придут и увидят, все это станет истиной.

Но если они не придут и не увидят, в них еще останется капля надежды.

Нынешний век – не век обитателей гор и лесов, которых знала Хоро и ее товарищи.

В нынешнем веке, который для них был долгой холодной зимой, им приходилось жить тихо и тайно.

Лоуренс не сможет оставаться мужем Хоро веками. Почти наверное он умрет раньше нее.

Хоро это понимала. И как будто уже решала, что ей делать потом.

И потому Лоуренс не мог сказать, что сидеть в теплой ванне, пока вода не кончится, – правильно.

Он должен выстроить каменные стены, чтобы защитить ванну, и обеспечить хорошую еду, хорошее вино и хорошую музыку.

Радость торговца в том, чтобы своей работой приносить радость другим. Он рискует всем ради того, чтобы услышать под конец: «Это было великолепно».

Тут Хоро промолвила:

– Но в последнее время мне кажется, что я сижу в воде многовато.

Лоуренс хотел объяснить в подробностях, сколько же всего он делает каждый день ради нее.

Но лишь принцесса вроде Хоро способна принести торговцу радость одним своим словом.

– Извини, – произнес Лоуренс и обнял Хоро сбоку.

Хоро в его объятиях сделала глубокий вдох.

Быть может, она считала Лоуренса лучшим из блюд, но он был не против. Когда он будет на смертном одре – чем получить лучшую заупокойную молитву от незнакомого священника, он предпочел бы, чтобы Хоро с ног до головы натерла его лучшими маслами, смешанными с лучшими солями.

Едва он об этом подумал, как хвост Хоро, прежде как будто спавший, с мягким шорохом колыхнулся. Лоуренс чуть ослабил руки. Хоро слегка надулась, однако разумные ограничения во всем – основная часть успеха в любом деле.

– Так вот, насчет этого…

В холодные утра вроде сегодняшнего Хоро сердилась на Лоуренса, если он пытался вытащить ее из постели, однако сейчас она вслушивалась в его слова с чуть рассеянным выражением лица.

– Мм?

– Не хочешь заранее глянуть? Хотя, на мой взгляд, лучше всего будет показать это во время пира.

Предмет, о котором шла речь, был изготовлен в Сувернере, и как раз сейчас его везли в Ньоххиру.

Какое-то время Хоро сонно обдумывала этот вопрос, потом вытерла лицо, воспользовавшись грудью Лоуренса как полотенцем, наконец выдохнула и коротко ответила:

– Да, я согласна.

Лоуренс чуть опустил голову – как-то очень просто прозвучали слова Хоро. Неужели для них двоих это так незначительно?

Не обращая внимания на его смятение, Хоро закрыла глаза и зевнула.

– Теперь я угрелась и хочу спать.

Капризная волчица Хоро Мудрая.

«Она все та же», – подумал Лоуренс, и тут Хоро чуть повернулась и протянула руки.

– Мм? Что?

– Возьми меня на руки, – заявила она без намека на смущение.

В характере торговцев откликаться на просьбы, даже на такие, и потому у Лоуренса не было выбора.

Лоуренс поднял Хоро на руки. С каким-то странным чувством он подумал: когда-нибудь настанет день, когда он не сможет больше так делать.

Хоро останется все такой же юной, а он состарится.

До сих пор Лоуренс думал лишь о Хоро, которой предстояло остаться одной, а о себе думал мало.

Сейчас он все еще слабо понимал значение «старости». Его тело было в добром здравии; если он немного поупражняется, то сможет снова стать бродячим торговцем. Но когда-нибудь его тело начнет слабеть, разваливаться от возраста, и Хоро будет выглядеть его внучкой.

Возможно, когда это время придет, он будет проклинать собственную беспомощность или оплакивать то, каким жалким он стал, поскольку не может, как в прошлом, поднимать Хоро на руки и баюкать.

С этой точки зрения повседневные мелочи, которые будут повторяться еще кто знает сколько, – настоящие драгоценности, которые Лоуренс должен ценить превыше золота.

А ядовитый язык Хоро служил словно отвлечением, не позволяющим этой данности тяжким грузом давить Лоуренсу на сердце.

– Плакать Твое Волчейшество не собирается?

Хоро в объятиях Лоуренса развернулась, прищурилась – она явно была в хорошем расположении духа – и ответила:

– А если заплачу, ты меня утешишь?

Большие уши Хоро дергались, хвост радостно колыхался.

Это было счастье… почти слишком много счастья.

И все, что они могли, – наслаждаться этим счастьем. Ибо ни остановить, ни обратить вспять поток времени были не в силах.

Лоуренс поцеловал ухо Хоро возле основания и отнес ее в кровать.

***

В маленьком городе и улиц тоже мало.

Не требовалось стражей, интересующихся, что за груз везет торговец и куда, чтобы это было очевидно всем. Поэтому слухи, что Лоуренс собирается устроить для близких друзей пир по поводу открытия своего заведения, ходили по городу давно.

Известно было даже то, что для простого бродячего торговца у него весьма странные связи. Поэтому, хотел он или нет, на него были обращены все взгляды. Впрочем, Лоуренса это нисколько не смущало.

Ибо пир, который он готовил, обещал быть поистине прекрасным.

– Что ты делаешь? – спросила Хоро у Лоуренса, разглядывающего холл главного здания, который он сам украсил.

За последние несколько дней ее самочувствие стало намного лучше, и она стала больше есть – возможно, потому что ясно дала понять, что она желает есть и что не желает.

– Я просто думаю: какой же большой путь я проделал.

Он сказал это как легкую шутку, однако Хоро рядом с ним не сдержала смеха, потом спросила:

– А почему слезы в голосе?

– …

Лоуренс посмотрел на Хоро и вздохнул.

– Только потому, что ты заставила меня рисоваться.