В стране мехов (иллюстрации Риу Эдуарда)

сношениях с фортом Франклина, построенном на южном берегу.

Кроме ежедневной меновой торговли с индейцами, эти фактории, в особенности

форт Сообщения, вели охоту по берегу рек и Большого Медвежьего

озера. Это озеро, настоящее Средиземное море, тянется на пространстве

нескольких градусов в ширину и в длину. Неправильной формы,

сжатое в центре двумя острыми мысами, оно имеет на севере форму

широкого треугольника. Общий вид этого озера напоминает разостланную

шкуру большого жвачного животного, только без головы.

Форт Сообщения был построен на конце „правой лапы", в двухстах

милях от залива Коронации, одного из тех многочисленных заливов, которыми так прихотливо изрезан северный берег Америки. Форт находился

немного выше полярного круга, но все еще около трех градусов

от той семидесятой параллели, за пределами которой Компания Гудзонова

залива хотела непременно иметь форт.

Форт Сообщения, в общем, ничем не отличался от других южных

фортов. Это была обнесенная высоким частоколом деревянная постройка, состоящая из большего дома для офицеров, домиков для солдат и магазинов

для хранения мехов. Командовавший фортом капитан находился

в то время в отсутствии. Он уехал на восток с небольшим отрядом

индейцев и солдат отыскивать более богатые дичью территории, так как

в последнее время ощущался недостаток в дорогих мехах. Хотя, благодаря

близости озера, здесь было много речной выдры, но этот мех был

уже отправлен в южные фактории, и магазины форта Сообщения были

совершенно пусты.

За отсутствием капитана, путешественников принял сержант Фельтон, который приходился шурином сержанту Лонгу. Сержант Фельтон предо-

доставил себя в полное распоряжение лейтенанта, который, желая дать

отдых своим спутникам, решил прожить несколько дней в форте Сообщения.

В помещениях не было недостатка: и люди и собаки были размещены

с большими удобствами.

Гобсон спросил у Фельтона, не была ли в последнее время замечена

какая-нибудь партия индейцев на берегу Большого Медвежьего озера.

— Да, господин лейтенант, — ответил сержант. — Нам только что

дали знать, что отряд индейцев-зайцев расположился на противоположной

северной стороне озера.

— В каком расстоянии от форта?—т спросил Джаспер Гобсон-,

— Приблизительно в тридцати милях, — отвечал сержант Фельтон. —

Вы, может быть, желали бы вступить с ними в сношения?

— Непременно, — сказал Джаспер Гобсон. — Эти индейцы могут дать

мне полезные сведения относительно той части территории, которая примыкает

к Полярному морю и заканчивается мысом Батурст. Если местность

подходящая, я рассчитываю построить там нашу новую факторию.

— В таком случае, господин лейтенант, остается только поехать

к этим индейцам-зайцам.

— По берегу озера?

— Нет, прямо по воде. Озеро теперь свободно от льда, и ветер

попутный. Мы можем предоставить вам хорошую лодку, проводника, и через несколько часов вы уже будете в индейском лагере.

— Хорошо, сержант,— сказал Джаспер Гобсон.— Я принимаю ваше

предложение. Если возможно, то завтра утром мы отправимся.

— Когда прикажете, господин лейтенант, — отвечал Фельтон.

Отъезд был назначен на следующее утро. Когда это дошло до сведения

Полины Барнетт, она стала просить Гобсона позволить и ей ехать

вместе с ним. Тот охотно согласился.

Чтобы заполнить день, Барнетт, Гобсон, два или три солдата, Мэдж, Мак-Нэп и Джолифф отправились в сопровождении Фельтона осматривать

соседние берега озера. Берега эти не были лишены растительности.

На свободных уже от снега холмах росли там и сям хвойные деревья

из породы шотландских сосен. Эти деревья, метров в тринадцать высоты, доставляли жителям форта необходимое топливо на зиму. Их толстые

стволы с гибкими ветвями были характерного серого цвета. Но одинаково

прямые, однообразно сгруппированные, они спускались до самого

берега озера, придавая мало разнообразия этой местности. Земля была

покрыта беловатою травою, издававшей запах тмина. Сержант Фельтон

сообщил своим гостям, что эта трава носит название „ травы-ладона

это название она вполне оправдывала, когда ее бросали на горячие

уголья.

Выйдя из форта и сделав несколько сот шагов, путешественники подошли

к маленькой естественной бухте, окруженной высокими скалами,

защищавшими ее от прибоя волн. Здесь находилась флотилия форта Сообщения

— единственная рыбачья лодка, — та самая, которая должна была

на следующий день доставить Гобсона и Полину Барнетт в лагерь индейцев.

С этого пункта видна была большая часть озера с лесистыми холмами, извилистыми берегами, перерезанными заливами и бухточками. Поверхность

озера была как бы подернута рябью, местами из воды высоко

поднимались ледяные горы. На юге открывалась обширная равнина моря

с ясно обозначенной кругообразной линией, отделявшей небо от воды, сверкавшей под яркими лучами солнца.

Громадное пространство, занимаемое водами Большого Медвежьего

озера, усыпанные камнями берега, зеленые откосы, холмы, деревья — все

это давало полную картину растительной и животной жизни севера. Утки

самых разнообразных пород с громким кряканьем ныряли в воде. Сотни

проворных чистиков летали по всем направлениям. На деревьях гордо

сидели орлы-рыболовы; они очень походят на соколов-рыболовов, отличаясь

от них лишь своим пепельно-серым цветом, голубыми лапами и

клювом и желто-оранжевыми глазами. Их гнезда, свитые из морских трав

и прикрепленные к ветвям, были необыкновенной величины. Охотнику

Сабину удалось убить двух таких гигантских орлов-рыболовов; размах их

крыльев равнялся двум метрам. Это были великолепные экземпляры тех

перелетных, исключительно рыбоядных птиц, которых зима гонит к берегам

Мексиканского залива, а лето заставляет возвращаться под самые высокие

широты Северной Америки.

Но особенно была интересна для путешественников поимка выдры, мех которой ценится в несколько сот рублей.

Мех этих животных ценился прежде очень дорого в Китае. Теперь

там он очень понизился в цене, но зато в России он пользуется большим

спросом, и русские промышленники, эксплоатирующие границы Нового

Корнвалисса до самого Арктического океана, охотятся с особенным

рвением за морскими выдрами. Вследствие этого выдры уходят все дальше, спасаясь от охотников, которые преследуют их до берегов Камчатки и

на островах Берингова архипелага.

— Но все же, — прибавил сержант Фельтон, сообщив все эти подробности

своим гостям, — и американской выдрой не надо пренебрегать,

так как те редкие экземпляры, которые водятся на берегах Большого

Медвежьего озера, стоят еще от двухсот до трехсот франков за штуку.

Действительно, выдры, водившиеся на берегах Большого Медвежьего

озера, не многим уступали по красоте меха камчатским выдрам. Доказательством

могла служить выдра, убитая сержантом. Животное это было

длиною около метра, имело короткие ноги и ступни с перепонкою. Ее

коричневатый мех, более темный на спине и светлый на животе, был необыкновенно

шелковист и блестящ.

— Удачный выстрел, сержант,— сказал лейтенант Гобсон, рассматривавший

животное вместе с Полиной Барнетт.

— Да, господин Гобсон, — отвечал сержант Фельтон, — если б каждый

день мы могли иметь по одной такой выдре, то нам не пришлось

бы жаловаться! Но ведь сколько приходится терять времени,

чтобы подстеречь этих животных, плавающих и ныряющих с удивительной

быстротой. Они выходят за добычей только ночью и в очень редких

случаях решаются показаться днем. Их логовища устроены в дупле дерева

или в расщелине скалы, и их очень трудно найти даже самым опытным