В стране мехов (иллюстрации Риу Эдуарда)

Гобсон старался насколько возможно подгонять свой отряд, ему хотелось

поскорее достигнуть Большого Медвежьего озера, на берегу которого

находился форт Сообщения. Он надеялся получить там необходимые

сведения для продолжения путешествия. Не дошли ли посещающие северные

берега озера индейцы до берегов океана? Освобождается ли в это

время года от льда Ледовитый океан? Вот вопросы, от решения которых

зависела судьба новой фактории.

Страна, по которой теперь проходил отряд, была прорезана многочисленными

реками и речками, по большой части притоками двух больших

рек, текущих с юга на север и впадающих в Ледовитый океан: Мекензи—

на западе и Коппермин—на востоке. Кроме рек встречались постоянно

озера, пруды, болота, покрытые хрупким льдом, по которому нельзя

было отважиться ехать в санях и приходилось сворачивать, что значительно

удлиняло путь. Да, лейтенант Гобсон был прав. Зима—единственное

время года, которое должно царить в северных странах, так как тогда

только они делаются доступны для передвижения. Полине Барнетт пришлось

не раз в этом убедиться.

Страна эта, названная „проклятой землей", была настоящей пустыней, каковы, впрочем, почти все северные территории американского материка.

По вычислению, на десять квадратных миль приходится меньше одного

жителя. Население, кроме небольшого числа туземцев, состоит из солдат

и агентов различных компаний для торговли мехом и заселяет преимущественно

южные части территорий или ближайшие к факториям пространства.

Вот почему отряд не встретил на своем пути ни одного следа,

принадлежащего человеку. Были следы лишь жвачных животных или грызунов.

Иногда можно было различить след страшного полярного зверя—

белого медведя. Полина Барнетт очень удивилась, что белые медведи

показываются так редко. По рассказам северян, она воображала, что

полярные страны изобилуют этими свирепыми животными, так как китоловам

и потерпевшим крушение приходилось постоянно сражаться с ними, а теперь оказывалось, что их очень мало.

— Подождите зимы, милэди,— отвечал ей лейтенант Гобсон,—подождите

холода, а с ним и голода, тогда медведи не заставят себя ждать.

После долгого и утомительного путешествия, 23-го мая отряд достиг, наконец, полярного круга. Как известно, эта параллель, отстоящая на

23*27, 57" от северного полюса, составляет математическую границу, куда проникают солнечные лучи, когда светило описывает дугу в противоположном

полушарии. С этого пункта экспедиция вступала уже на

территорию полярных стран.

Эта широта была измерена Томасом Блэком и Джаспером Гобсоном

тщательнейшим образом и самыми точными инструментами. Полина Барнетт, присутствовавшая при этом, узнала с удовольствием, что она достигла, наконец, полярного круга, и ее самолюбие путешественницы было удо-

летворено.

— Вы пересекли оба тропика в ваших прежних путешествиях, милэди,—

сказал ей лейтенант,—а теперь вы находитесь на границе полярного

круга. Очень немногие исследователи проникали в такие различные

поясы! Некоторые из них изучили специально лишь жаркие страны, главным образом, Африку и Австралию. Таковы Барт, Бертом, Ливингстон, Спэк, Дуглас, Стюарт. Другие, наоборот, питают особую любовь

к полярным, еще мало исследованным странам; к ним принадлежат Мекэнзи, Франклин, Пенни, Кэн, Парри, Райе, по следам которых пойдем мы теперь.

Полину Барнетт можно назвать путешественницей космополиткой.

— Надо все видеть, или, по крайней мере, стараться все увидеть, мистер

Гобсон,—ответила Полина Барнетт.—Я думаю, что опасности и затруднения

встречаются одинаково во всех странах. В полярных странах, правда, не приходится опасаться лихорадок жарких стран и вредного влияния

жары, но жестокие морозы представляют не меньше опасности. Дикие

звери встречаются во всех широтах, и белые медведи, я думаю, не лучше

обходятся с путешественниками, чем тибетские тигры или африканские

львы. Таким образом, за полярным кругом те же опасности, те же препятствия, что и под тропиками. И там есть страны, которые еще долго

будут недоступны исследованиям.

— Конечно, милэди,— ответил Гобсон,— но я полагаю, что северные

страны окажут больше сопротивления. В тропических странах главные

препятствия создаются туземцами. В арктических или антарктических

странах препятствием для исследователей являются не жители, а сама

природа, вот этот сплошной лед, этот страшный холод, парализующий

силы человека!

— Вы думаете, мистер Гобсон, что жаркий пояс будет исследован

вплоть до самых недоступных мест Африки и Австралии раньше, чем

ледяной пояс?

— Да, милэди, и это мнение основано на фактах. Самые отважные

исследователи арктических стран, Парри, Пенни, Франклин, Мак-Клур, Кэн, Мортон, не проникли дальше восемьдесят третьей параллели, оставаясь

таким образом в семи градусах от полюса. Австралия же, наоборот, была несколько раз исследована, от юга до севера, неустрашимым Стюартом, и даже Африка, кажущаяся такой неприступной, была пройдена

доктором Ливингстоном от бухты Лоанга до устья Замбези. Поэтому

можно с большим правом предполагать, что экваториальные страны будут

раньше исследованы, чем полярные.

— Как вы думаете, мистер Гобсон,—спросила Полина Барнетт,—

может ли человек проникнуть до самого полюса?

— Без всякого сомнения, милэди,—ответил Джаспер Гобсон,—человек

добьется этого; может быть, это сделает женщина,—прибавил он улыбаясь.—

Но все же мне кажется, что способ достижения той точки, где

скрещиваются все меридианы земного шара, должен быть не тот, каким

пользуются до сих пор исследователи. Говорят о существовании свободного

моря, но если даже это море и существует в действительности, то

его трудно достигнуть и невозможно доказать, простирается ли оно до

самого полюса. Я же склонен думать, что свободное море не облегчит, а скорее затруднит доступ к полюсу. Я предпочел бы во все время

путешествия иметь под ногами твердую почву, из чего бы она ни состояла, из скал или изо льда. Тогда, с помощью постоянных экспедиций, я устроил бы склады провизии, и угля все ближе и ближе к полюсу и, таким образом, через много времени и с большой тратой денег, пожертвовав, может быть, жизнью многих людей, я думаю, что, наконец, достиг

бы этого недосягаемого пункта земного шара.

— Я разделяю ваше мнение, мистер Гобсон,—ответила Барнетт,—

и если вы когда-нибудь отправитесь к полюсу, я не побоюсь разделить

с вами все трудности и опасности. Но теперь у нас цель совсем другая.

— Совершенно верно. Однако, если намерения Компании осуществятся,, и удастся построить новый форт на крайнем севере американского

материка, то возможно, что этот форт, сделается исходным пунктом для

отправляющихся на . север экспедиций. К тому же, если пушные звери

вздумают искать убежища у полюса, то ведь придется и нам последовать

за ними!

— Если только эти дорогие меха не выйдут, наконец, из моды,—

заметила Полина Барнетт.

В ход были пущены топоры...

Ах, милэди, вскричал лейтенант,—всегда найдется хорошенькая

женщина, которая пожелает иметь соболью муфту или воротник из куницы, нельзя же ей в этом отказать!

Пожалуй, что так,—ответила смеясь путешественница.—Весьма

возможно, что первым, кто откроет полюс, будет охотник, который .до-

стигнет его случайно, преследуя куницу или чернобурую лисицу!

— Я убежден в этом, милэди,— возразил Джаспер Гобсон.—Человек

таков, что жажда наживы завлечет его гораздо дальше, чем научный интерес.

— Как! это говорите вы, мистер Гобсон!

— Но разве я не состою на службе Компании Гудзонова залива,