Оскал гориллы

– Ах вот оно что! – произнес Эддикс.

– А! – воскликнул Фэллон. – Вот теперь все стало ясно. Теперь понятно, почему сам великий Перри Мейсон заинтересовался вдруг дневниками Элен Кэдмас. Вот теперь, Бенни, все встало на свои места.

Эддикс, быстро взглянув на Фэллона, оборвал его:

– Заткнись!

Затем он повернулся к Мейсону:

– Вы умны. Я люблю умных людей. Что вы в связи с этим собираетесь предпринять?

– Ничего, – ответил Мейсон.

– А вот ты, Бенни, что теперь собираешься делать? – поинтересовался Натан Фэллон.

Эддикс подобрал часы и принялся вертеть их в руке.

– Абсолютно ничего, и сильно сомневаюсь, черт побери, что ты сможешь что-нибудь придумать.

– Мейсон все это спланировал заранее. Он подстроил нам искусную ловушку, – продолжил Фэллон.

– Придержите язык, – сказал Мейсон. – За такие слова можно ответить, Фэллон. Выбирайте выражения.

– Мне незачем выбирать выражения, – сердито ответил Фэллон. – Когда вы проходили через холл в первый раз, вы подбросили вещи в каменную урну, а потом придумали историю с обезьяной, которая якобы спрятала их.

– Я не приближался к урне, – возразил Мейсон.

– Вы прошли как раз мимо нее.

– Вы все это время были здесь со мной.

– Я повернулся спиной. Я направлялся в другую комнату.

– Фэллон, – сказал Мейсон, – взгляните-ка мне прямо в глаза.

Фэллон посмотрел на него.

– Вы лжец, черт бы вас побрал, – сказал Мейсон.

Фэллон сжал кулаки, но затем, поразмыслив получше, решил, похоже, не реагировать.

– Подождите, подождите, – сказал Эддикс, – все произошло слишком уж стремительно. Мне нужно сначала как следует разобраться со всем этим. Херши, вам я доверяю. С того места, где вы стояли, вам было видно, как Мейсон проходил мимо урны?

– Он не проходил рядом с ней, – сказал Херши. – Он взглянул на нее, но близко к ней не подходил и не мог ничего в нее подбросить. Да вы и сами видите, что все эти вещи покрыты толстым слоем пыли. Они лежат там уже давно.

– Это ваш главный недостаток, Фэллон, – сказал Эддикс. – Вечно вы, складывая два и два, получаете шесть, а потом еще пытаетесь убедить меня, что это и есть правильный ответ. Черт возьми, из-за вас мы чуть не влипли в историю. Сядьте и заткнитесь.

В холле резко зазвонил телефон.

– Какого еще черта? – сказал Эддикс и повернулся к Фэллону: Возьмите трубку.

Фэллон снял трубку:

– Алло, Натан Фэллон у телефона... Кто?.. Хм, мистер Эддикс не договаривался с ним о встрече... Подождите минутку.

– Тут такое дело, – сказал Фэллон Эддиксу. – Приехал ваш юрист, Сидней Хардвик. Он там, за воротами.

– Я не могу его принять, – сказал Эддикс, – я определенно не в состоянии больше подвергать свои нервы испытаниям и не собираюсь сегодня никого больше видеть. К черту его. Я с ним не договаривался о встрече.

– Но он говорит, что это очень важно, – сказал Фэллон. – Что будем делать? Мы не можем просто прогнать его от ворот.

Эддикс повернулся к нему:

– Кто ты такой, чтобы указывать мне, что я могу делать, а чего не могу, а, Фэллон? Я вытащил тебя из дерьма и в конце концов засуну тебя туда обратно. Я сказал, что не собираюсь принимать Хардвика, и так оно и будет. Мне наплевать, важно это или неважно.

Эддикс прихрамывая вышел из комнаты, затем вдруг вернулся и появился на мгновение в дверях.

– Вы чертовски умно разыграли ваши карты, Мейсон, – сказал он. Спокойной ночи.

Мортимер Херши со значением поглядел на Фэллона:

– Вам придется самому позаботиться о Хардвике, Натан.

Фэллон приказал в трубку:

– Открывайте ворота. Сидней Хардвик может приезжать в любое время. Он повесил трубку и сказал: – Я попросил бы вас задержаться здесь на минутку, мистер Мейсон. Я сожалею, что вел себя неподобающим образом. Я пытался защитить интересы Бенни. Вы видели, какова его благодарность.

Мейсон, склонившись над вещами, выкатившимися из урны, обратился к Делле Стрит:

– Составьте список всех предметов, находившихся в урне, Делла.

– Ничего не трогайте, – предупредил Фэллон. – Не смейте ни до чего дотрагиваться. Я вас предупредил.

– Я ничего не трогаю, – ответил ему Мейсон, – я только смотрю. У вас есть возражения против этого?

Фэллон помедлил мгновение, затем ответил:

– Теперь на вопросы будет отвечать Хардвик. С меня на сегодня разговоров уже хватит. – Он открыл входную дверь. – А вот и мистер Хардвик. Входите же, входите!

Хардвик, высокий, худой мужчина лет шестидесяти, с длинным носом, острым подбородком, густыми бровями и проницательными серыми глазами, задержался в дверях, пожимая руку Фэллону. С дужки его очков очень заметно свисала черная лента. В правом ухе у него был слуховой аппарат.

– Здравствуйте, Фэллон, – сказал он. – Как себя чувствует сегодня Бенни?

– Бенни не совсем здоров, – ответил Фэллон, – и не может вас принять.

– Что? – воскликнул в изумлении Хардвик. – Не может принять меня? Но это очень важно. Я уже говорил ему о возникших затруднениях, из-за которых нужно, чтобы его завещание...

– Есть вещи и поважнее, – сказал Фэллон со значением, ткнув большим пальцем в сторону Перри Мейсона и Деллы Стрит. – У нас тут маленькая неприятность.

– Что вы имеете в виду? – спросил Хардвик, только сейчас обратив внимание на Мейсона и Деллу Стрит.

– У нас небольшой конфликт с законом, – пояснил Натан Фэллон. – Это Перри Мейсон.

– А ведь верно, черт бы меня побрал, – сказал Хардвик. Лицо его осветилось улыбкой. Он подошел и, протянув свою сильную костлявую руку, обменялся с Мейсоном сердечным рукопожатием.

– Мисс Делла Стрит, моя секретарша, – представил Мейсон.

Хардвик поклонился:

– Я так рад познакомиться с вами, мисс Стрит. Ну-ну, Мейсон, а вас что сюда привело?

– Я приехал сюда, – сказал Мейсон, – по просьбе мистера Эддикса, и совершенно по другому поводу. Как вам объяснит мистер Фэллон, мы просто обнаружили данные, свидетельствующие, что якобы имевшие место случаи воровства, приписываемые миссис Джозефине Кемптон, экономке, на самом деле были совершены обезьяной.

Улыбка мгновенно пропала с лица Хардвика. С застывшим выражением профессиональной серьезности он повернулся к Фэллону.