Алый Пимпернель. Дьявол верхом

Джоэл привез с собой эти воспоминания, а образ матери казался мне более четким и ясным, чем когда-либо.

Джоэл сжал мою руку.

– Подумайте, дорогая Минелла. Подумайте о том, что это значит для нас обоих.

Я посмотрела на него, на его лицо, светившееся добротой, и подумала, насколько же он похож на отца. Я знала, что если Джоэл привезет меня домой как свою жену, то тот факт, что сэр Джон и леди Деррингем не останавливали на мне свой выбор, не помешает им радушно принять меня. Я не сомневалась, что без труда сумею завоевать их любовь и преодолеть все препятствия на пути к счастливой жизни, о которой так мечтала моя мать.

Но граф… Если бы не он, вопрос был бы решенным. А теперь в прошлое уже не было пути.

Следующие два дня я почти все время находилась в обществе Джоэла. Будучи самым тактичным из людей, он не упоминал о браке. Мы гуляли и беседовали на самые различные темы: о болезни короля Англии и скандальном поведении его сына, принца Уэльского, о разочаровании англичан в королевской семье, о различиях между недовольством у нас и во Франции.

– У нас разные темпераменты, – говорил Джоэл. – Не думаю, чтобы в Англии дело дошло до революции. В нашей стране тоже есть богатые и бедные, тоже вспыхивают волнения, но атмосфера там совсем иная. А здесь, Минелла, чувствуешь, что гроза вот-вот разразится.

Джоэл отлично разбирался в ситуации, и казалось парадоксальным, что я узнаю о ней от него – стороннего наблюдателя. Но он обладал проницательностью и широким политическим кругозором.

– Людовик XVI – самый худший король, какого только можно себе представить в эти времена, – продолжал Джоэл. – Это печально, потому что он хороший человек. Король сочувствует народу, но он слишком флегматичен и верит, что все люди так же благодушно настроены, как он сам. А королева, бедная Мария-Антуанетта, слишком молода, чтобы взвалить на себя подобное бремя. Конечно, она виновата в непомерным тратах. Но ведь королева была, по сути дела, еще ребенком, когда, вырвавшись из-под опеки властной матери, она стала любимой игрушкой при легкомысленном французском дворе. Естественно, все это вскружило ей голову, а она слишком беспечна, чтобы понять, какой вред наносит ее поведение. Перемены неизбежны, и они не принесут Франции ничего хорошего. Толпа будет расправляться с каждым аристократом, попавшим к ней в руки, независимо от того, виновен он в чем-нибудь или нет. Конечно, существовавшие несправедливости было необходимо устранить, но зависть – самое сильное чувство в мире, и вскоре чернь в лохмотьях поднимется на аристократов, сидящий в своих замках.

Слушать это было малоприятно, и я не переставая думала о графе.

Джоэл любил гулять со мной после наступления темноты, когда он мог показывать мне звезды – блестящий Арктур, мерцающую Капеллу и зловещий красноватый Марс.

Я снова испытывала удовольствие от его общества. С ним никогда не бывало скучно. Мы могли подолгу спорить, но никогда не утрачивали добродушия.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

Царство террора

Глава первая

Было послеполуденное время. Мы только что закончили второй завтрак. Семейство в эти часы, как правило, отдыхало, хотя я никак не могла усвоить эту привычку.

Ко мне в комнату постучали, и открыв дверь, я увидела конюха Армана.

– Мадемуазель, – сказал он, – я получил сообщение от моего хозяина.

От хозяина? Значит, от графа! Ведь Арман приехал с нами из Шато-Сильвен.

– Да, Арман?

– Мсье граф хочет, чтобы вы встретились с ним, и я должен проводить вас к нему.

– Когда?

– Сейчас, мадемуазель. Он желает, чтобы мы незамедлительно покинули замок и чтобы никто не знал, что он находится поблизости.

– Он в Грасвиле?

– Неподалеку от города, мадемуазель. Граф ожидает вас там. Я уже оседлал вашу лошадь, и она стоит наготове в конюшне.

– Подождите, пока я переоденусь в костюм для верховой езды.

– Хорошо, мадемуазель, но умоляю вас поторопиться и никому не сообщать, что вы уезжаете. Это распоряжение графа.

– Можете на меня положиться, – заверила я его.

Арман вышел. Я заперла дверь и быстро переоделась. К счастью, никто меня не заметил, когда я шла к конюшням. Увидев меня, Арман с облегчением вздохнул.

– Все в порядке, мадемуазель?

– Да, – ответила я. – Никто не видел меня.

Он помог мне сесть в седло, и вскоре мы поскакали, оставив город в стороне.

Я едва замечала дорогу, так как дрожала от волнения при мысли о скорой встрече с графом. Все мои недавние сомнения относительно будущего как рукой сняло. Как я могла даже допускать возможность брака с Джоэлом, когда при первом же известии от графа я была готова мчаться к нему?

До сих пор я не бывала в этих местах. Пейзаж изменился – он стал холмистым, и нам приходилось пробираться через лес. Один-два раза Арман резко натягивал поводья, и я останавливалась вместе с ним.

Казалось, он прислушивается. В лесу не раздавалось ни единого звука, кроме журчания ручья и внезапного жужжания пролетающей пчелы.

Арман удовлетворенно кивнул и поехал дальше.

Мы приблизились к маленькому дому, стоявшему среди деревьев. Каменные стены были покрыты ползучими растениями, а сад зарос сорняками и кустарником.

– Это цель нашей поездки? – удивленно спросила я.

– Следуйте за мной, мадемуазель, – ответил Арман. – Мы отведем лошадей к задней части дома и привяжем их там.

Мы зашли за дом. Кто бы ни жил здесь, он не ухаживал за садом по крайней мере год. Я искала глазами лошадь графа, которая должна была находиться здесь, если он выбрал это место для свидания, но нигде ее не видела.

Кругом было очень мрачно, и я инстинктивно боялась сойти с лошади.

– Почему, – осведомилась я, – граф выбрал такое странное место? – Арман пожал плечами, как бы говоря, что его дело не обсуждать графские приказы, а повиноваться им.

Он привязал свою лошадь и помог мне спешиться. Я ощутила внезапное желание пришпорить кобылу и поскакать отсюда прочь. От этого места веяло каким-то злом. Быть может, мне это казалось потому, что последние дни я думала о мирной жизни в Деррингеме.

Арман привязал мою лошадь рядом со своей.

– Арман, – спросила я, – вы войдете в дом со мной?

– Разумеется, мадемуазель.

– Здесь так… неприятно.

– Это из-за того, что сад зарос кустарником. Внутри все по-другому.

– Чей это дом?

– Он принадлежит графу де Фонтен-Делибу, мадемуазель.

– Странно, что у него есть здесь дом. Ведь это не его владения.

– Когда-то это был охотничий домик. У графа они есть по всей стране.

Я посмотрела направо, где лежала куча земли.

– Кто-то недавно здесь копал, – заметила я.

– Не знаю, мадемуазель.

– Но посмотрите…

– О, возможно, вы правы. Давайте войдем в дом.

– Но я хочу выяснить, что это такое. Смотрите, здесь яма. Это похоже… – я почувствовала, что меня охватывает ужас. – Это похоже на могилу!

– Может быть, кто-то хотел похоронить собаку.

– Яма слишком большая для собаки, – возразила я.

Арман взял меня за руку и повел к двери. Вынув из кармана ключ, он отпер дверь и слегка подтолкнул меня. В прихожей было темно, и меня вновь охватили мрачные предчувствия.

– Арман, – заговорила я, когда дверь захлопнулась вновь, – граф не стал бы приезжать в подобное место. Где его лошадь? Если он уже здесь…

– Возможно, он еще не прибыл.

Я резко повернулась к нему. Выражение его лица слегка изменилось. Раньше я никогда не присматривалась к Арману – он ведь был просто конюхом, приехавшим с нами из Шато-Сильвен. Теперь он казался напряженным, а взгляд его беспокойно бегал. Чепуха, подумала я, игра воображения! Он ведь уже много лет состоит на службе у графа, и Марго как-то говорила о нем, как об отличном конюхе. Просто сама атмосфера этого места так на меня подействовала. А тут еще эта яма в саду, похожая на могилу. Очевидно, кто-то побывал здесь недавно и выкопал ее.