Золото тофаларов

В Петербурге судебный процесс шел шесть лет. Взятки огромные, шантаж, убийства! Только в тысяча восемьсот сорок втором году Яким Рязанов выиграл дело и стал полноправным владельцем Бирюсинских приисков. Так началась история золота Бирюсы — не просто золота, а первого Большого золота Восточной Сибири.

— А что стало с Толкачевым?

— Неизвестно. С тысяча восемьсот сорок второго года о нем известий больше нет. Разорился, застрелился? Кто знает. Якиму эта победа, по-видимому, тоже счастья не принесла. Два года спустя он исчез.

— Исчез?

— Да, никто не мог сказать, куда он делся. Как сквозь землю провалился. Последний раз видели его в Москве в тысяча восемьсот сорок четвертом году.

— А прииски?

— Что ж прииски. Работали. Из рук в руки переходили. В казне были одно время. В двадцатых годах нашего столетия было образовано «Лензолото» — госпредприятие. Бирюсинские прииски вошли в его состав.

— Небось уже зэки вкалывали?

— Нет, тогда еще нет. Начальник «Лензолота», Мильчаков, кажется, был большим либералом, насколько это возможно было, конечно, при Сталине. Считал, что добыча золота должна быть кооперативной, на худой конец вольнонаемной, так, мол, производительность выше. Но у Ежова другое было мнение на этот счет. Он производительность известными методами повышал. С середины тридцатых годов все «Лензолото» переходит в ведение НКВД, и Мильчаков в том числе. Только уже не как начальник.

— Что с ним произошло?

— А Бог его знает. Сгинул где-то в лагерях. Может, в архивах КГБ и есть его след. Я не знаю.

— На Бирюсе был лагерь?

— Да, был, конечно. Наверняка. Где крупные прииски — там везде зоны были. Золото дешевое для Страны Советов добывали. Дешевое, потому что жизнь дешевая. — Лицо Денисова на секунду как-то странно скривилось, он отвернулся, провел ладонью по глазам.

— А потом?

— При Никите? Не знаю, но думаю — работали прииски. И сейчас, вероятно, работают. Месторождение там богатейшее. Рязанов с Толкачевым россыпи нашли, а сейчас уже до коренного, наверное, добрались, техника нынешняя не чета ихней, помощнее будет.

— Значит, сейчас там прииск?

— Наверное. Куда он денется! Да что там сейчас, это мало интересно. Гораздо любопытнее, что история бирюсинского золота задолго до Рязанова с Толкачевым началась.

— Как же это? Вы говорили, что прииск в тысяча восемьсот сорок втором году возник?

— Прииск — да, верно. Но золото из этих мест появилось и до приисков. Я вот думаю, что Яким с Борисом след этот обнаружили, тофаларский.

— Какой след?

— Тофаларский. Район, где прииски находятся, сейчас называется Тофаларией. Но это современное название. Возникло во времена Хрущева. Какой-нибудь придурок, головенку в обкоме поотсидевший, придумал. Равноправие наций, дружная семья народов и прочая чушь. Тоф, тофалар — на местном наречии просто означает «человек». Страна «Человекия» получается, что ли? Родовое название народа, который там обитает, — карагасы. «Черные гуси» — по-русски звучит. Очень, очень странный народ.

— Чем же?

— На Севере бывали? Чукчей, якутов, эвенов видели? Можете чукчу от эвенка отличить?

— Нет, пожалуй. Для меня все на одно лицо.

— Вот, вот. Как мы, европейцы, для китайцев. А вот карагаса среди этих малых народностей сразу выделите. Лицо тонкое, европейского типа, никаких широких скул, никаких узких глаз, нос не приплюснутый, очень даже тонкий нос. Только настоящих, чистокровных, мало осталось, может, сто человек, может, двести. Метисы смешались с русскими, с бурятами, разве что с неграми нет. Они там в трех поселочках маленьких обитают, главный — Алыгджер.

— Откуда они в Саянах?

— Опять загадка! Язык их резко отличается от языков ближайших соседей — тех народностей, что рядом живут. Корни его тюркоязычные, совсем другой группы язык, чем, например, бурятский. Есть мнение, что появились они в Саянах в начале тринадцатого века, их туда Джучи-хан загнал, последователь Чингисхана. Этот Джучи считал, что империя должна на север и восток развиваться, и в одном из своих разбойничьих походов наткнулся на карагасов. Силы, понятно, были не равны, он их почти истребил, но вдруг остановился.

— Почему?

— Легенда говорит, что откупились они. А чем могли откупиться?

— Золото?

— Вот! Хотя я, честно говоря, думаю, что не в золоте было дело. Просто на такой пересеченной местности воевать несподручно. Чего ради по тайге бегать, партизан этих ловить? Но, может быть, легенда и права. Карагасы эти из своих гор вылезали потом нечасто. Замкнуто жили. Золото если и мыли, то не для торговли, для своих целей — украшения, ритуалы.

— Культ золота у них существовал?

— Да что вы, батенька! Это ж не ацтеки, не инки какие-нибудь. Все гораздо примитивнее было. Тип религии — шаманизм. Может, шаман с золотой серьгой в носу по большим праздникам скакал — и только. Правда, слава об этих карагасах шла какая-то странная. Вроде некоторыми сверхъестественными способностями владеют, болезни на недругов своих могут насылать, а также внушить человеку, что потерял он что-то в их горах, места себе не будет находить, обязательно в горы уйдет на поиски и никто не увидит его больше. Конечно, легенд такого сорта полно. Живет народ замкнуто, места дикие, для полета фантазии — свобода и простор.

Вот мне и кажется, по слухам и легендам Толкачев с Рязановым на Бирюсу вышли. А может быть, украшения золотые или амулеты кто-то видел, совсем изолированно карагасы жить не могли, были наверняка контакты какие-нибудь. Кстати, через Тофаларию путь контрабандный шел в Монголию и Китай, и по этой тропе золотишко тоже плавало. В шестнадцатом веке разбойничал на этой дороге какой-то Усул-Батор, монгольская, судя по всему, сволочь. По слухам, большие партии золота в Поднебесную переправлял. А где брал? На Бирюсе, конечно, карагасы мыли. Задолго все это было до тысяча восемьсот сорок второго года, прошу заметить.

— Оживленные какие места!

— Ну еще бы! Возле такого-то месторождения! Сейчас там какой-нибудь «Совзолпром» хозяйничает, а тофалары спились, поди, все, как везде.

(Да нет, профессор. Генштаб с вами не согласен. Нет теперь никаких приисков. Кругом «брош.» и «нежил.». Хотя тофалары спиться, конечно, могли.)

— Литература есть по этой теме?

— Монографий нет. Статьи, может быть, в каких-нибудь популярных журнальчиках проскальзывали. Мне не попадались.

— Диссертации?

— Я же вам, сударь, толкую — история золота российского, сибирского в частности, не написана. А современные данные — вообще табу. Слишком много интересов пересекается, да и на кровушке все замешано. То, что я вам сейчас порассказал, — это все из, так сказать, личного архива. — Профессор постучал себя по высокому морщинистому лбу. — Когда я на Игарке загорал, у меня было время фольклор собирать.

— Неужели никто серьезно этим не занимался?

— Ну почему же. Занимались. Только публикаций не найдете. Секретно-с! В Якутском университете однокашник мой, Валя Малышев, очень этой темой интересовался.

— И сейчас в Якутске работает?

— Живет в Якутске, а работает вряд ли. Возраст, дорогой мой! Пенсионер он давно. Впрочем, я уже года два с ним не переписывался.

Якутск, Якутск… Не к этому ли пенсионеру Граф летал? Надо бы выудить у профессора адресок…

— Позвольте, сударь, полюбопытствовать, а что это вы так заинтересовались Бирюсой?

— Да вот ребята знакомые летом вояж небольшой совершить туда хотят. В спортивных целях.

— А, туризм! Ну что же, если попадете в Саяны, пофотографируйте там побольше. А потом ко мне загляните. Хотелось бы посмотреть. Самому-то из Москвы не выбраться уж, наверное. С этими… доживать придется.

Профессор стал вновь нагреваться. Пора было откланиваться.

— Кстати, вспомнил! Есть одна книжица, может быть, что интересное в ней найдете. О Саянах. Хотя непосредственно о золоте упоминаний, кажется, не содержит. Где же она? А, вот!

Денисов протянул мне томик, изданный в стиле пятидесятых годов. Федосеев. «Мы идем по Восточному Саяну». Название многообещающее…