Работа на лето

— Слушай, — Генка осторожно подталкивал коня пятками, — а вот ты не можешь показать площадь и все здания, которые на ней? Школа, почта… Ну всё такое. Мы мимо ехали, да я спать очень хотел.

— Поехали, — пожал плечами Диман.  — Ты не решил — обедать в кафе будешь, или с нами? Обед стоит пятнадцать рублей, кормят — сразу скажу — хорошо. У нас бесплатно и кормят не хуже, но по часам — в два чтоб был.

— Я со всеми, наверное, — решил Генка, посматривая по сторонам. Пока они проехали мимо одного жилого дома — на крыльце спал здоровенный пёс, сам дом напоминал древнерусский терем и был покрыт густой резьбой с политически рискованными национальными мотивами, от чего антенна смотрелась страновато, забор сплошняком увивал хмель, шелестевший под начавшимся ветром.  — Послушай, я, если честно, так и не понял: что мне делатьто надо?

— Учить стрелять, — коротко ответил Диман, но потом пояснил: — Нет, правда, учить стрелять наших. При ненормированном рабочем дне. Больше с тебя никто ничего не потребует… если только сам захочешь… но это отдельный разговор… День добрый, дедушка, — Диман поклонился из седла старику, сидевшему на широкой лавке у открытой калитки ещё одного жилого дома. Тот в ответ качнул головой, не открывая глаз, сказал глуховато:

— Димка, ты, что ли?

— Я, — Диман придержал коня.  — Надо чего?

— Ничего, ничего, езжай…

Они ехали какой-то другой дорогой, не как утром, потому что выехали на площадь за памятником. Флаг на флагштоке развевался, и теперь Генка увидел, что он чёрножёлтобелый, как шеврон у Димана, а посередине — витой алый знак:

Возле правления стояли у коновязи несколько лошадей, но людей видно не было. Теперь Генка обратил внимание на то, что тут здания сильно отличаются от жилых домов — они были собраны словно из белых кубиков гигантского конструктора, составленных в разных комбинациях — и благодаря этому непохожих друг на друга — и покрыты алой черепицей. На площади царила полная чистота, почти пугающая. Откуда-то транслировалась громкая музыка — Генка её знал, потому что слышал в "Апокалипсисе сегодня" — это был "Полёт валькирий" старинного композитора Вагнера.

— Ну, что будем смотреть? — Диман соскочил с коня, принял у Генки поводья. Тот примерился, соскочил наземь не хуже Димана и огляделся. При свете жаркого июньского дня площадь выглядела весьма привлекательно, несмотря на безлюдье. Дома украшали на звания и большие яркие плакаты.

— Мне, наверное, к начальству надо, разрешение отдать, — вспомнил Генка.

— Пошли, — Диман забросил поводья на ветку какогото дерева и решительно двинулся к зданияю, на котором так и было написано:

Внутри оказался короткий коридор и лестница на второй этаж, перегороженная решёткой со строгой табличкой:

Все двери, кроме одной — четвёртой — были заперты. из-за незапертой слышался характерный шум работающего компьютера. Судя по таким же табличкам, за запертыми дверями располагались бухгалтерия, комната аварийной связи и вход в сельскую гостиницу, а за открытой — собственно правление. Но Генка задержался возле решётки:

— А там что?

— Оружие в основном, — безразлично отозвался Диман. Генка сделал стойку:

— Оружие?

— Ну а как же? — Диман тоже посмотрел наверх.  — Для охраны, самообороны… оно официально куплено и зарегистрировано. «Тигры», «егеря», «рыси», «удары» и ижевские пистолеты(1)… Пошли, пошли. Там редко кто бывает, дома у каждого по нескольку охотничьих стволов…

… Кабинет правления был обставлен деловито, н обез ненужного шика. За отличным компьютером сидела, заполняя какието таблицы, девушка, которая, не поднимая глаз, сказала:

— Виктор Васильевич на пилофабрике.

— Кать, — Диман покачал головой, — на тебе, конечно, всё богатство наше зиждется, но ты от экрана оторвись. Человек пришёл.

— И? — девушка подняла глаза.  — Добрый день, рады вас видеть.

Генка вышел из короткого обалдения — на стене над пустовавшим столом он увидел портреты Сталина, Лукашенко, Фиделя Кастро и крупноголового человека с шапкой растрёпанных полуседых волос, который показался смутно знакомым — и подал отцовское разрешение. Девушка пришлёпнула бумагу магнитом к металлическому листу над столом и уточнила:

— Всё? Гуляйте, мальчики.

— Работай, девочка, — иронично отозвался Диман.  — Пошли, Клир.

… Они прошли мимо карты земель кооператива, мимо стенда с большущими цветными фотками пейзажей, мимо другого стенда, на котором цветные стрелки указывали экономические и общест венные связи «Флагмана», мимо третьего стенда, посвященного истории села «до» и "после возрождения".

1.  «Тигр» — самозарядный карабин на базе снайперской винтовки СВД, магазин на 10 патрон калибра 7,62х53, оснащается оптическим прицелом. «Егерь» — самозарядный карабин на базе АКМ, магазин на 10 патрон калибра 7,62х39. «Рысь» — помповое семизарядное ружьё 12го охотничего калибра со складным прикладом. «Удар» — пятизарядный гладкоствольный револьвер под укороченный патрон 32го охотничего калибра. ИЖ71 — двенадцатизарядный пистолет на базе ПММ, но под патрон 9х17К. Всё это оружие свободно продаётся частным лицам или организациям.

— Теперь куда? — весело спросил Диман. У него явно было хорошее настроение.

— Туда, — Генка, которого начала увлекать эта экскурсия, указал на здание с надписью:

Между двух окон на плакате русский витязь с АКМ за плечами и в кольчуге слезал с коня, а группа селян с поклонами подносила ему хлебсоль, гусей и поросят, жбан с чемто пенящимся, новые сапоги и лазерный плеер. Генка зашёл бы в магазин уже из-за одного рисунка.

Впрочем, в магазине никого не было, только по экрану включённого компьютера бегала, переливаясь синим, красным и золотым, надпись: "Буду в 15. 00 и ни секундой позже. " Сам магазин был разделён на несколько секций. Та, где, повидимому, располагалось кафе, была заперта. Остальные выглядели бы вполне обычно, если б не три обстоятельства, подмеченные Генкой.

— На большинстве продуктов довольно разнообразного даже для большого города ассортимента не было ценников.

— Отсутствовали игровые диски, хотя аппаратура была.

— Шмоток имелось множество, но они все были не китайскотаиландские и даже не штатоевропейские, а… местные. Сделанные в селе. И тоже без ценников.

— Всё верно, — сказал Диман в ответ на явный молчаливый вопрос Генки.  — Продукты почти все наши и бесплатные. Понимаешь, Клир… Генк… у нас тут всё довольно сложно. Платят меньше, и намного меньше, чем в большинстве «преуспевающих» хозяйств. Вот я знаю, что за полгода тут, за двести километров, в колхозе получили в среднем по 120 тысяч. У нас столько за год выходит по максимуму. Но у нас продукты почти все бесплатные. Для школы всё бесплатное. Барахло тоже бесплатное, а главное — не вредное для здоровья, как, например, кроссы китайские, от которых плоскостопие. И ещё много чего тоже бесплатно.

— А игры запрещены? — уточнил Генка прозорливо. Диман кивнул:

— Запрещены раз и навсегда. Хотя на компах все работать умеют, этому в школе учат… Но тебе — ты уж извини — тут платить придётся. Это только для жителей села.

— Неплохо, — признал Генка, ещё раз проходя вдоль прилавков.  — Ну а если кто-то припрётся и начнёт набирать, набирать…

— Зачем? — искренне удивился Диман.  — Всегда можно придти и взять, сколько надо… Ну чего, дальше куда?

— А в библиотеку, — Генка указал через окно на соседнее здание с большущими окнами, на котором была вывеска:

По сторонам от вывески шли росписи всё в том же национальном стиле, а над нею была надпись:

Внутри оказалось, что у библиотеки прозрачный потолок, а столы стояли буквально в зарослях зелени. На пяти столах стояли компьютеры, над ними на стене было написано:

Шкафы стояли вдоль стен, создавая ощущение какогото огромного рабочего кабинета. Книг было много, в центре журчал фонтан — какая-то абстракция. За стойкой немолодая, но красивая женщина негромко разговаривала с двумя молодыми парнями. Генка почем-то оробел и тихо сказал: