Цветы в легендах и преданиях

Не таково было значение розы во времена падения Рима. Из царственного цветка она делается цветком забавы пьяных оргий, выразительницей низменных чувств. Теперь ею украшают уж не Венеру-Уранию — богиню честного брака и благословения детьми, а позорную Венеру-Пандемос — богиню чувственной любви.

В это время злоупотребление розой как украшением достигло крайних пределов. Так, например, тщеславный проконсул Веррес, обвинявшийся, как известно, Цицероном в продажности, передвигался по Риму не иначе, как на носилках, матрац и подушки которых постоянно набивались свежими лепестками роз, причем он и сам был весь обвит гирляндами из этих цветов.

Еще более роз истреблял император Нерон. В его знаменитом обеденном зале, потолок и стены которого вращались во время пиршеств посредством особого механизма и изображали попеременно четыре времени года, вместо града и дождя на гостей сыпались миллиарды свежих розовых лепестков. Для каждой такой пирушки, по словам Светония, тратилось более чем на 180.000 рублей роз.

Но розы истреблялись в громадном количестве вообще на всех обеденных пиршествах римлян, так как не только каждый гость должен был непременно быть увенчан венком из роз, но розами украшались также и все подававшие кушанья и прислуживавшие рабы, все сосуды и чаши с вином; ими же усыпан был весь стол, а иногда даже и пол. При этом надо заметить, что подносившиеся гостям венки были не просто сплетены из роз, а сделаны из розовых лепестков, которые в виде чешуи обвертывались вокруг обруча.

Желая как можно более упиться запахом роз, некоторые патриции усыпали ее лепестками даже поверхность моря, когда отправлялись на галерах на прогулку, а во время одного из празднеств ими была даже усыпана поверхность целого Люцинского озера.

Но всех превзошел своим безобразным истреблением роз император Гелиогобал1.

На одном из его пиршеств, как рассказывают, знатные гости были забросаны таким множеством падавших с потолка розовых лепестков, что некоторые из них, к величайшему его удовольствию, задохлись под ними. Он же купался только в вине из роз, которое после того чернь должна была пить. Наконец, по его же приказанию, этой драгоценной влагой наполнялись и общественные купальни, которые подвергались тогда частой осаде римского простонародья, устремлявшегося сюда со всех концов Рима — не столько для того, чтобы купаться, сколько для того, чтобы напиться.

Но среди всех вышеупомянутых пиршеств и оргий роза, кроме украшения, имела и еще оригинальнейшее значение. Она служила символом молчания, вследствие чего даже была посвящена Гарпократу — богу молчания, который, как известно, изображался в виде юноши с приложенным к губам пальцем.

Латинская пословица говорит: «in vino veritas» (в вине истина), указывая тем, что опьяненный винной влагой человек может выболтать иногда все свои тайны. А так как во время упадка Рима было очень опасно делиться публично своими мыслями, то, чтобы напомнить разгоряченным головам, что нужно держать язык за зубами, во время римских пиршеств вешали на потолке залы искусственно сделанную белую розу. Взгляд на эту розу заставлял сдерживать свою откровенность многих. Говорят, от этой розы и произошло известное латинское выражение: «sub rosa dictum» — «сказанное под розой», в смысле: под секретом.

Римляне готовили еще из розы всевозможные питья и яства. Кроме вина, о котором мы сейчас говорили, они делали, подмешивая к лепесткам яйца, пудинг, желе, розовый сахар и многочисленные сладости, по сих пор употребляющиеся на Востоке.

Вообще у римлян этого времени потребность в розе была так велика, что обширнейшие резанные сады, находившиеся в громадном количестве в окрестностях Рима и во всей Кампании, были не в состоянии ее удовлетворить и приходилось привозить розы целыми кораблями из Александрии и Карфагена, где возникла вследствие этого даже новая громадная отрасль промышленности. В резанные сады превращены были в ущерб хлебным полям самые плодоносные местности Рима, так что большинство благомыслящих людей даже были этим возмущены, и Марциал, например, с горькой насмешкой писал: «Египтяне, пришлите нам хлеба взамен наших роз».

Все улицы Рима были до того пропитаны запахом роз, что непривычному человеку становилось дурно. На каждом углу, на каждом перекрестке можно было встретить или торговцев розами, или торговок и вязальщиц венков из роз. Целые сотни их торговали розами на рынках, как это было некогда в Афинах.

Наконец, существовала в Риме даже особая биржа роз и были особые, занимавшиеся только куплей и продажей роз маклеры, так как розы были, конечно, различных сортов и цен. Самыми знаменитыми и драгоценными считались зацветавшие два раза в году розы из Пестума. Они были не раз воспеты самыми знаменитыми поэтами Рима Вергилием, Овидием...

1 Это нашло отражение в стихотворении Л.А.Мея "Цветы":«И падают, и падают цветы,И сыплются дождем неудержимым......................................Их сотня рук с потухших хор кидаетКорзинами, копнами, ароматВливает в воздух смертоносный яд......................................Напрасен крик пирующих: "Пощады!Мы умираем!" Падают цветы -Пощады нет - все двери заперты;Потухли всюду пирные лампады...В ответ на вопль предсмертный и на стонВ железных клетках завывали звери,И за дверями хохотал Нерон.Еще мгновенье...Распахнулись двери: -Великодушный Кесарь забывалОбиду, нанесенную поэту...Впоследствии, припомнив шутку эту,Позвал на пир гостей Гельогабал;Но тем гостям печальный жребий выпал:Помешанный цветами их засыпал...»

Роза в Западной Европе

Розанное воскресенье

Золотая роза папы

Награждение добродетели розой

Грустная история Флеретты

Роза —цветок горя

Война Алой и Белой розы

Такое отношение римлян к розе, конечно, не могло не внушить отвращения к ней первых христиан, и они смотрели на нее сначала как на цветок разврата и гибели. Тертуллиан написал строгое послание против употребления венков из роз, а Климент Александрийский считал даже за грех увенчивать свою главу подобным венком.

Но со временем эта неприязнь к розе смягчилась, и благодаря своей дивной красоте и приятному запаху она стала мало-помалу приобретать расположение христиан. Прошло несколько столетий, и святые отцы, забыв ее значение в дни упадка Рима, объявили ее райским цветком и даже посвятили Пресвятой Богородице.

Тогда с розой начало соединяться множество священных и исторических сказаний.

Так, например, в них сообщается, что св. Доротея, растерзанная дикими зверями в Колизее, посылает среди зимы с ангелом антиохийскому архиепископу Феофилу розу; что св. Доминик, желая быть угодным Богу, искалывает себя терниями и тернии эти превращаются в розы; что архангел Гавриил, взяв белых, желтых и красных небесных роз, делает из них три венка для Пресвятой Богородицы. Венок из белых роз обозначает ее радость, из красных—ее страдания, а из желтых — ее славу.

Вследствие этого и древнегерманские живописцы любили изображать Богоматерь с Младенцем, окруженных тремя венками из роз, причем каждый из них имел только что указанное значение. Некоторые из этих картин сохранились и по сих пор. Такую картину, например, можно видеть в церкви городка Вейльгейма в Швабии, а другую — в церкви города Кольмара — она носит название «Пресвятой Девы Марии в розовом кусте»1 и считается одной из замечательнейших картин древнегерманской живописи.

Белые розы назывались в это время также розами Магдалины, и про них рассказывали, будто они потеряли свой цвет от пролитых на них Магдалиной слез раскаяния.

Затем в одной из легенд о кресте Спасителя говорится также о моховой розе, которая возникла из капель крови Христовой, упавших на находившийся у подножия креста мох.

Кровь эта, струившаяся по кресту, собиралась ангелами в золотые чаши, но несколько капель случайно упало на мох, который, чтобы уберечь их от осквернения, сейчас же жадно впитывал в себя.