Семнадцать перышек

Как бы то ни было, застрявшие среди камней отмели рыбешки не могли объяснить нам причину своей гибели. И это оставалось для нас необъяснимой загадкой.

Наловив у переката десятка полтора хариусов, мы вернулись к костру.

После сытного ужина мы с Потаповым начали готовить постель, а наш техник Жора принялся мыть посуду на берегу.

Расстилая спальные мешки, мы вновь вспомнили о тугунках на галечной отмели. Почему рыбешки оказались не там, где им положено быть, — на берегу, а не в реке? А что, если это проделки крохалей? Мы не раз видели, как крохали, собравшись компанией, принимались что есть мочи бить крыльями по воде, загоняя рыбью мелочь на самое мелководье. Но крохали в таком случае подобрали бы с отмели все до последней рыбешки.

Вдруг в палатку просунулось испуганное лицо нашего техника.

— Там на отмели плещется кто-то! Наверно, медведь, — сообщил Жора.

Мы зарядили свои ружья пулевыми патронами и, прячась за стволы лиственниц, стали осторожно пробираться к галечной отмели. Пока мы крались, с отмели донеслось два хлестких удара по воде. «Неужели и впрямь медведь рыбачит», — мелькнула мысль.

Наконец мы добрались до последних деревьев. Дальше начиналась пустынная отмель. Но как мы ни вглядывались в серые сумерки, никакого медведя у реки не увидели.

Нас еще больше заинтересовала причина необычного плеска. Мы вышли из леса и присели на камни. Деловито и монотонно шумел перекат. Река спокойно несла мимо нас свои живые струи.

— Смотри! — вдруг прошептал Потапов и тронул меня за локоть.

В ту же секунду над темными струями повисли фантастические светлые кружева и вновь исчезли в реке. Два гулких всплеска перекрыли шум переката.

Мы торопливо подошли к отмели и увидели меж камней на берегу пляшущих тугунков. Некоторые рыбешки неведомой силой были отброшены на целый метр от реки.

Чтобы понять происходящее, Потапов предложил посидеть у воды.

Через пару минут на фоне светлых камней, устилавших дно реки, замелькали какие-то тени. Потом их стало больше, еще больше и, наконец, камни исчезли на глазах. Тысячи темных рыбьих спинок скрыли от нас каменистое дно. Тугунки плотным косяком шли вдоль берега к перекату.

И вдруг из глубины реки метнулась черная тень. Над, водой показалась лаковая спина огромного тайменя [1]. Раздался оглушительный удар могучего хвоста, и десятки серебристых рыбок бросились врассыпную. Несколько тугунков упали к нашим ногам.

— Видал медведя? — улыбнулся мой спутник. — Только для этого зверя не пуля нужна, а блесна да тройник покрупнее.

Загадка, не дававшая нам покоя с того момента, когда мы поселились возле галечной отмели, объяснялась довольно просто. Косяки тугунков поднимались вверх по реке, а за ними охотились ненасытные таймени.

Юркин талисман

Самую большую стаю тайменей я обнаружил в устье маленького каменистого ручья. Высоко в горных ущельях солнце растапливало последние снежники, они-то и питали водой этот ручей.

Тайменей привлекала сюда не только холодная, освежающая струя, но и густые косяки рыбешки-невелички гольяна, сновавшие взад и вперед на мелководье.

То один, то другой таймень, сверкнув малиновым хвостом, словно пятнистая торпеда, врывался в косяк гольянов, и в ненасытной пасти речного леопарда исчезали сразу несколько рыбешек.

Нам надо было пополнить запас рыбы, и начальник отряда Сергей Леонидович приказал сделать остановку.

Вооружившись спиннингами, мы вдвоем принялись полоскать свои блесны в устье ручья. И только наш техник Юрка, доведенный мошкарой до отчаяния, наглухо затянул тесемки накомарника, спрятал руки в рукава тужурки и уныло смотрел, как мы вытаскиваем на берег одного тайменя за другим.

Мы знали, что в душе Юрка клял этих тайменей. Ведь это из-за них пришлось высаживаться на берег к великой радости остервенелой мошкары, от которой только на самой середине Курейки и было спасение.

Уже пять тайменей, выплюнув только что проглоченных гольянов, били яркими хвостами на берегу. А за нашими блеснами дружно кидались их сородичи. Но не каждому мы предлагали свои блесны. Сергей Леонидович еще перед началом рыбалки предупредил:

— Ловите молоденьких. Их вялить хорошо.

Так что всю свою сноровку мы тратили на то, чтобы блесна не застряла в пасти какого-нибудь десятикилограммового тайменя.

Видя, как мы лихо управляемся с тайменями, Юрка, наконец, не выдержал. Презрев мошкару, он начал разматывать спиннинг, чтобы испытать свое рыбацкое счастье.

А что у Юрки не было этого счастья, мы знали точно. Уже десять дней мы плывем по Курейке, но ни один таймень не польстился на его блесну.

Правда, блесна на Юркином спиннинге была особенная: величиной с ладонь, раскрашенная черными полосами, она одновременно походила и на камбалу и на горбача-окуня. Как мы ни уговаривали Юрку сменить блесну, он всегда отказывался.

При каждом забросе эта блесна с такой силой шлепалась о воду, что по всему берегу начинали тиликать перепуганные кулички. И не случайно Юркину блесну прозвали в отряде колотушкой. Когда он начинал забрасывать ее, мы с Сергеем Леонидовичем уходили вниз по реке и выбирали место поспокойней. Знали, что Юрка своей колотушкой распугает рыбу на полверсты от места ловли.

Едва Юрка взял в руки спиннинг, мы прекратили рыбалку.

— Рыбы уже достаточно, — сказал Сергей Леонидович. — Посмотрим, как таймени будут шарахаться от Юркиной колотушки.

Наш юный друг не заметил, что мы отложили свои спиннинги. Чтобы не мешать нам, он деликатно перешел вброд ручей и остановился на камнях у места впадения ручья в Курейку.

Мы с нескрываемым интересом следили за действиями Юрки.

Первый, второй, третий… пятый забросы были неудачными. Блесна падала в нескольких метрах от берега. Но Юрка не отчаивался. Он с завидным упорством сматывал лесу и снова взмахивал удилищем.

— Давай, давай! — ободряюще крикнул Сергей Леонидович. — Дело пойдет!

Наконец Юрке удалось сделать настоящий заброс. Колотушка крупнокалиберным снарядом взвилась в небо и, описав большую дугу, исчезла в пучине реки. Юрка деловито начал наматывать жилку на барабан катушки.

Когда блесна проходила мимо нас, она была похожа на осколок выщербленного медного солнца, каким оно бывает в час заката. Из всей стаи пятнистых рыб лишь два, наверно самых голодных тайменя, кинулись следом за Юркиной колотушкой, но почти сразу же отвернули в сторону. Наверно, добыча была им не по силам.

— Бросай снова туда же, — посоветовал нашему юному другу Сергей Леонидович. — Они страшно интересуются твоей блесной.

Сергей Леонидович немного покривил душой, чтобы не остудить в Юрке рыбацкий пыл.

Новый заброс мог сделать честь самому опытному спиннингисту. Будь Курейка в этом месте чуточку поуже, Юркина колотушка с успехом могла бы перелететь на другой берег.

Едва Юрка намотал на барабан катушки метров двадцать неимоверно прочной миллиметровой жилки, как движение лесы замедлилось.

— Ну, сейчас начнутся спасательные работы. Придется водолазов вызывать, — подмигнул мне Сергей Леонидович.

Я понял его намек. Юркина рыбалка чаще всего так и кончалась: блесна цеплялась за какой-нибудь обломок скалы или корягу, и безутешный юноша отворачивал голенища сапог и забредал в реку, чтобы освободить злополучную колотушку.

Юрка бросил удилище на камни и, выбирая провисшую жилку, вошел в воду.

Но не успел он сделать и двух шагов, леса вдруг со свистом полоснула по воде и потянула Юрку на глубину. К чести нашего рыболова, он не растерялся и захлестнул жилку за локоть. В ту же секунду огромных размеров рыбина свечой вылетела из воды и с громким плеском шлепнулась обратно в реку.

— Не давай слабины! Тяни! — закричал Сергей Леонидович. Правда, трудно было понять, кому адресован был этот совет — нашему Юрке или тайменю. Каждый из них не хотел уступать своих позиций. Таймень стремился освободиться от крючков и уйти в реку, Юрка же хотел заполучить обратно свою колотушку.