Африканское сафари

Еще раз улыбнувшись, я направился к машине, где меня ждал Панго.

— Бвана, — прошептал он взволнованно, — женщины в деревне говорят, что Моллел приходил узнать, можно ли добывать здесь драгоценные камни. Они считают, что Лука глупец. Он испугался, когда сгорел дом. Говорят, Лука боится какого-то мгангу, и в смерти его сына виноват все тот же мганга. Еще женщины сказали, что проповедник предрек Моллелу, если он сюда вернется, умереть той же смертью, которой умер сын Луки. Мол, это будет кара божья или что-то в этом роде, я не разбираюсь, так говорили женщины. Бвана, они с этим своим проповедником все с ума посходили. Если бы он сказал, что они должны рожать через уши, они бы и в это поверили и стали бы прикрывать себе уши, как сейчас прикрывают… ну, ты знаешь что.

Я посмеялся над шуткой своего помощника: грубая, но точная характеристика.

Возвратившись на участок, я узнал еще одну новость. Джума, Мули и еще несколько масаев раскопали яму, которую мы нашли до моего отъезда, и обнаружили там разлагающийся труп белого без одной ноги — видимо, ее успели съесть хищники. Картина страшная, смотреть невозможно.

— Видишь, бвана, я тебе говорил, что там была кость, а теперь посмотри — музунгу. Откуда здесь мог взяться труп музунгу? — Джума был не на шутку взволнован.

Чтобы все поняли мою догадку, мне пришлось пересказать им историю, которую я услышал от проповедника.

— Ты считаешь, это тот лысый коротышка, что приехал с Моллелом? — Джума не без содрогания посмотрел в могилу, — Шорты на нем есть, это правда. Он небольшого роста, и его голова… это ужасно! Бвана, когда я дотрагиваюсь до него палкой, тело разваливается на куски. Волос действительно мало… смотри, у него в голове большая дыра!

Прижимая к лицу платок, я спустился к могиле. Действительно, оба виска прострелены. Скорее всего, он был убит пулей того самого калибра.470. На трупе не было ни рубашки, ни ботинок. Я принялся разглядывать руки убитого, вернее, то, что от них осталось. На левой не было и следа татуировки, а правую я не видел — она была заложена за спину.

— Мне нужно взглянуть на правую руку, — сказал я, чувствуя, как подступает дурнота, — Давайте подцепим тело лопатами и попробуем перевернуть. Может быть, от нее хоть что-то осталось.

— Ищешь татуировку? — догадался Джума, — Если она там, тогда это и есть тот самый человек, который приехал вместе с Моллелом.

Мои помощники аккуратно подсунули лопаты под тело убитого и перевернули его, но неудачно — ничего не было видно. Пришлось попробовать еще раз. Теперь получилось: кожа на руке почти разложилась, но татуировка все же сохранилась. Вернее, сохранилось всего несколько квадратных сантиметров, маленький ее кусочек. Я с облегчением отошел от ямы: теперь можно было делать выводы.

— Панго, принеси фотоаппарат из машины, — попросил я, и мой помощник мигом выполнил задание.

Сделав несколько снимков, я отдал приказание снова засыпать яму. Когда работа была закончена, мы все вместе принялись таскать на могилу камни, чтобы до тела не добрались гиены и шакалы. Все чувствовали дурноту, но сделать это было необходимо.

Музунгу пролежал в яме около двух месяцев. Убить его могли только Моллел и Лука. Но какова причина убийства? И где теперь «Лендровер»? Для начала придется съездить в Комоло и переговорить с Лукой. День клонился к вечеру, мы явно не успевали добраться до Комоло засветло. Я твердо решил выехать на рассвете.

— Бвана, Моллел уехал в машине этого музунгу, — забормотал Джума, притащив последний камень на могилу, — это ясно. Он и ружье забрал. Нам нужно съездить в город и сообщить обо всем полиции, — Джума внимательно посмотрел на меня, ожидая реакции.

— Ты думаешь, сюда приедет полиция? За сто пятьдесят километров? Никто нам не поверит. Лучше мы сами разберемся. Сдадим Луку и Моллела в полицию, а в качестве свидетеля привезем в город проповедника. Мне кажется, сейчас нам достаточно помощи масаев. Ведь эта земля принадлежит им, и, я думаю, в данном случае закон на их стороне.

Джума ничего не ответил, зато Панго, который внимательно слушал наш разговор, тоже решил высказаться:

— То, что случилось, — ужасно, бвана, но масаям можно верить. Они честные и справедливые. Полицейские хотят только денег, и вообще — кто знает, что они могут подумать о нас.

— Я тоже считаю, что с полицейскими связываться не стоит. Пусть лучше этим занимаются масаи, — подтвердил Мули.

К вечеру до нас дошла еще одна печальная новость. Пока мы занимались могилой белого, примерно в пяти километрах от нашего участка произошла трагедия: погибла одна из жен старого вождя Торроко.

Три женщины отправились к ближайшему холму за ветками для ремонта хижины. Им были нужны ровные ветки, поэтому они забрались на вершину холма, где обычно растут деревья со стройными стволами. Погибшая четырнадцатилетняя девушка по имени Крра была младшей женой Торроко. Высматривая подходящие деревья, она отстала от других женщин, и в это время на нее напал леопард. Вернувшись в деревню, женщины рассказали, что, услышав крик, они бросились на помощь и увидели злодейского хищника, который тащил юную Крра вниз по склону. Увидев людей, зверь остановился, бросил свою бездыханную жертву и с рыком накинулся на женщин. Те побежали прочь, крича от ужаса. Тогда леопард успокоился и потащил свою добычу дальше.

Было уже темно, когда воины из деревни проповедника, принесшие эту весть, добрались до нас. Лютеранин прислал с ними просьбу о помощи, и мне надо было действовать.

— Мули и масаи останутся здесь, — сказал я Джуме, немного подумав, — А вы с Панго собирайтесь. Возьмите карабин, дробовик, два электрических фонаря, ножи и мачете. Прихватите еще сушеного мяса: может случиться так, что мы останемся там до утра. И термос с чаем не забудьте!

Мы собрались очень быстро, и через считанные минуты уже вышли за границу нашего участка.

По пути нам пришлось остановиться в деревне проповедника. Он с двумя своими воинами, вооруженными до зубов, изъявил желание сопровождать нас. Увидев молодых людей, я невольно улыбнулся их серьезному настрою: у каждого в руках по три копья — два длинных и одно короткое. Несмотря на то, что такое снаряжение выглядит довольно забавно, не уважать этих масаев невозможно: только по-настоящему мужественный человек способен пойти на леопарда с копьем. Их вождь был вооружен только палкой, с которой, он, вероятно, не расстается даже во сне.

В деревне старого Торроко, куда мы попали лишь через восемь часов пути, раздавался плач женщин и детей. Сам вождь сидел на низкой табуретке, тупо уставившись в огонь. На его лице застыла бессмысленно-равнодушная гримаса, поэтому я решил расспросить стоявших рядом воинов:

— Далеко отсюда до того места?

Ответом мне было молчание.

Среди нас один Джума знал масайский язык, поэтому добывать необходимую информацию пришлось ему. Вопросы моего помощника тут же возымели действие на молодых людей: один из них начал так оживленно рассказывать и столь активно размахивать руками, что со стороны казалось, будто он решил выяснить отношения с Джумой, а не удовлетворить его вполне оправданное любопытство.

— Бвана, — обратился ко мне мой помощник, когда чернокожий юноша закончил свой экспрессивный рассказ, — пять воинов из этой деревни в полном вооружении отправились по следам чуи еще засветло. Уже давно стемнело, поэтому все за них волнуются. Масаи лучше всех знают буш, но у них есть правило: в темноте никуда не высовываться.

Немного подумав, я решил взять с собой только Джуму и Панго — чем меньше народу, тем лучше. К тому же пятерых заблудившихся масаев мы вряд ли обнаружим ночью в буше.

Воспользовавшись услугами Джумы-переводчика, я попросил объяснить, где находится место трагедии. Помочь нам вызвалась одна из тех женщин, которые были свидетельницами смерти Крра. Несмотря на волнение и испуг, женщина терпеливо и толково объяснила дорогу. Выйдя за пределы деревни в указанном ею направлении, мы должны были увидеть высокую скалу в форме конуса (интересно, есть ли такое слово в масайском языке), на которой лежит округлый камень. Возле этой скалы они с другой женой Торрроко и видели Крра в последний раз. То же самое женщина сообщила и тем воинам, что отправились искать следы чуи несколько часов назад.