Невероятное путешествие

Несколько раз животные проходили мимо остатков бревенчатых лесоспусков, сооруженных на склонах холмов, пробирались через глубокие борозды, оставленные полозьями лесовозных саней. Иногда на буйно заросших молодняком вырубках им попадались заброшенные постройки — старые стойла для лошадей и бараки для людей, работавших в этих местах лет тридцать назад. Окна были выбиты, рамы покосились, в щелях между половицами выросла сорная трава и даже из старой ржавой кухонной плиты торчал куст дурмана.

Это по всем признакам человеческое жилье почему-то не нравилось животным, и они, ощетинившись, обошли его стороной как можно дальше.

После полудня старый пес шел уже совсем медленно, спотыкался и, кажется, только невероятное усилие и удерживало его на ногах. Голова у терьера кружилась, сердце колотилось, он шатался. Видимо, кот это чувствовал, потому что теперь шел спокойно рядом с собаками, почти вплотную к своему старому другу и временами жалобно мяукал.

В конце концов, совершенно обессилев, старая собака остановилась перед глубокой колеей, наполовину залитой мутной водой. Голова его упала на грудь, тело тряслось. Он попробовал полакать воды, но его ноги подкосились, и он наполовину сполз в колею. Глаза собаки закрылись, тело вытянулось, короткие вздрагивающие вздохи становились все реже. Вскоре собака затихла.

Молодой пес словно обезумел: он завыл, задрав голову, затем начал толкать терьера носом, пытаясь поднять неподвижное тело. Лабрадор все лаял и лаял, а кот непрерывно нежно мурлыкал, ходил взад-вперед, терся о забрызганную грязью морду терьера. Но все их старания ни к чему не привели. Старый пес лежал недвижимо.

Наконец оба притихли и уселись рядом с терьером, встревоженные и удрученные. И вдруг разом поднялись и побежали прочь, не оглядываясь.

Лабрадор скрылся в кустах и оттуда доносился хруст ломающихся сучьев, который становился все тише по мере того, как пес уходил все дальше. Кот начал подбираться к куропатке, беззаботно роющейся в песке у тропинки, ярдах в ста от него. Но, предупрежденная резким стрекотом белки, птица с шумом взлетела на дерево, когда кот был еще далеко. Тот, не унывая, принялся за поиски новой добычи, облизываясь в предвкушении удачи. Скоро и он скрылся из виду.

Длинные тени легли на опустевшую тропу, ветви шевельнул вечерний ветерок. С деревьев густо сыпались, шелестя, хрупкие бурые листья, медленно падая на белого пса.

Любопытная белка изумленно глядела на него с соседнего дерева блестящими глазками, потихоньку стрекоча. Пробежала землеройка, но остановилась на полпути и повернула обратно.

Послышался негромкий свист крыльев. На березовую ветку взлетела сойка и, качаясь, наклонила голову на бок и смотрела вниз, приглашая товарку присоединиться к ней.

Ветер успокоился и стало совсем тихо.

И вдруг раздался громкий треск сучьев. Сквозь заросли продиралось какое-то неуклюжее животное.

Вскарабкалась повыше на дерево и резко застрекотала белка, подавая сигнал тревоги; улетели сойки.

На тропку выбежал на четвереньках небольшой медвежонок. Увидев старую собаку, он навострил круглые пушистые ушки; в маленьких глубокосидящих глазках и на остренькой мордочке было любопытство.

Из кустов позади медвежонка доносилось деловитое похрюкивание — мамаша-медведица исследовала гнилой пень.

На мгновение медвежонок остановился, а потом осторожно двинулся к канаве, где лежал терьер. Сморщив нос, он бесцеремонно обнюхал его, протянул кривую черную лапу и хлопнул пса по голове. Старая собака открыла глаза: она почуяла опасность. Медвежонок с испугом прыгнул в сторону и оттуда наблюдал: видя, что терьер не двигается, подбежал вприпрыжку, снова ударил лапой, теперь уже крепче и стал ждать, что будет дальше, но у старого пса хватило сил лишь на то, чтобы оскалить зубы. Он слабо зарычал от боли и ненависти, когда в его плечо впились когти обозленного медвежонка, и сделал попытку подняться на ноги. Почувствовав запах крови, медвежонок совсем ошалел. Сев верхом на собаку, он начал играть с ее длинным хвостом, как ребенок с новой игрушкой.

Старый пес лежал неподвижно, сознавая свое бессилие и не реагируя на боль и оскорбление. Он прикрыл глаза и лишь кривил губы, как будто хотел зарычать.

Из-за поворота, на тропке, держа в зубах за крыло большую мертвую куропатку, появился кот. Увидев, что происходит, он открыл пасть, куропатка выпала из нее, а кот стал неузнаваем: хищно засверкали голубые глаза на черной ощерившейся морде, шерсть встала дыбом, отчего кот теперь казался вдвое больше обычного. Распушив шоколадный хвост, он хлестал им себя по бокам. Потом, сжавшись, припал к земле, издал пронзительный вопль и, когда испуганный медвежонок обернулся, прыгнул на него. Крепко вцепившись задними лапами в темный пушистый загривок, он стал царапать острыми когтями морду и глаза медвежонка, шипя и фыркая, пока медвежонок, ослепнув от крови, не завопил от боли и ужаса.

Его вопли заглушил громовой рев огромной черной медведицы, с шумом выбежавшей из кустов к своему детенышу. Она замахнулась лапой, но кот был проворнее нее, и с шипением стремительно отпрыгнул в сторону, укрывшись за деревом. Удар со всей силой обрушился на голову несчастного медвежонка, который кувырком перелетел через дорогу в кусты.

Доведенная до бешенства плачем медвежонка, не зная, на кого обрушить свою ярость, она обернулась и тут увидела неподвижную фигуру старой собаки. С рычанием двинулась медведица к ней, но в тот же момент кот выскочил на дорогу, отвлекая ее внимание.

Медведица остановилась и встала на дыбы; красные глазки свирепо блестели, шея вытянулась, голова угрожающе качалась из стороны в сторону, как у змеи.

Кот вновь издал душераздирающий вопль и боком шагнул вперед, не спуская раскосых злых глаз с противника.

Что-то похожее на нерешительность или страх промелькнуло в глазах медведицы. Она неохотно отступила назад и опустила голову. Медленно, осторожно, но решительно кот двигался к ней, а медведица снова отступила, совсем сбитая с толку. Скулящий детеныш приводил ее в отчаяние, но она продолжала медленно отходить, так как кот все наступал и наступал. Наконец кот остановился, пригнулся перед прыжком, охлестывая себя хвостом. Медведица тоже неуклюже остановилась, наклоняясь, чтобы было удобнее удрать, и боясь в то же время повернуться к коту спиной.

Неожиданный шум в зарослях заставил медведицу замереть на месте — она вся превратилась в слух; тут из кустов выпрыгнула большая собака и остановилась около кота, ощетинившись, оскалив зубы, и рыча.

Медведица опустилась на четвереньки и бросилась наутек. Из кустов долетело ее последнее отчаянное рычание и визгливый плач детеныша, вскоре их совсем не стало слышно, наступила тишина.

Белка, укрывшаяся от всего этого шума в дупле, с любопытством выглянула из убежища и стала спускаться вниз по стволу.

Кот постепенно возвращался в свое обычное состояние. Глаза вновь смотрели невозмутимо и независимо. Брезгливо встряхнув каждой лапой по очереди, он мельком глянул на обмякшее грязное тело терьера у своих ног. Из четырех глубоких царапин на плече собаки сочилась кровь. Кот отвернулся и возвратился к брошенной куропатке.

Молодой пес обнюхал своего друга, морщась от неприятного запаха медведя. Он попытался зализать раны шершавым языком, наскреб на терьера свежих листьев поверх запачканных кровью, полаял, стоя у головы старой собаки, та по-прежнему не шевелилась, и лабрадор улегся, часто дыша, на траву. Глаза его смотрели тревожно и настороженно, шерсть на спине стояла дыбом, время от времени он растерянно скулил.

Кот приволок куропатку и положил ее к самому носу лежавшей без сознания собаки, потом начал не спеша, старательно рвать птицу на части и есть. Молодой пес тихонько заворчал, но кот не обратил на него внимания и продолжал свое дело.

Соблазнительный запах сырого теплого мяса почувствовала и старая собака. Она приоткрыла один глаз и, оживившись, потянула носом. Грязный облезлый хвост задвигался. Пес подтянулся, с судорожным усилием оперся на передние лапы, как старая рабочая лошадь, и встал на ноги.