Рассказы о животных

- Согласен, - прожужжал шмель, - но ты мне больше не говори, что я всегда жужжу и что только из-за этого ты пускаешь меня на квартиру. По-моему, я очень тихий, всегда молчу. А ты говоришь, что я жужжу не умолкая. Это... это просто невежливо. Это неправда.

- Ладно, я не стану об этом больше говорить, - ухмыльнулся Ураск. - Ты самая молчаливая птичка из всех, кого я знаю. Хорошо! Возвращайся через два дня, к тому времени твоя квартира будет готова.

- Договорились, - ответил шмель и, жужжа, улетел. Нет-нет, он не просто жужжал, а бурчал, ворчал, бормотал, шептал - все вместе. И Ураск, слушая это, невольно оглянулся и усмехнулся лукаво. А может, он почувствовал, что от теплых солнечных лучей его клонит в сон.

К началу сенокоса нора была готова. Она имела восемь входов-выходов и два этажа. На верхнем этаже была большая просторная столовая, где Ураск мог отлично пообедать лягушкой, червяком, ящерицей, улиткой, заедая все это земляникой, морошкой или малиной. Внизу была спальня с широкой постелью, выложенной мягким мхом, прошлогодней травой и сухими листьями.

Ураск спал в своей новой квартире, а наверху, в проходах, гудели шмели. Их теперь было двое, и они жужжали почти целый день, так как никогда не сидели на месте, а все занимались делом: то строили гнездо, то запасались пищей. Ураск слушал их с удовольствием и думал о том, что вот и он может наконец расслабиться после тяжких трудов.

Жизнь Ураска была теперь, в общем, налажена: ночью он охотился, а днем спал. Только изредка он вставал и днем, чтобы сходить напиться к ручью, посидеть немного на солнышке да полюбоваться зеленеющими лугами. Потом он снова укладывался - и так то спал, то дремал. Стог, в котором он ночевал раньше, теперь исчез, и на лугу люди метали новые стога. Людей Ураск боялся: они уже причинили ему немало хлопот своими ружьями и собаками.

Однажды, когда Ураск сладко спал у себя в норе, он услышал шаги и шорох, доносившиеся сверху. Барсук тут же вскочил, прислушался, принюхался.

Да-да, то была наверняка собака! А где собака, там и человек поблизости.

Ураск тихонько пробрался в верхние ходы и украдкой выглянул в одно из отверстий.

Ага, это был всего-навсего маленький человек! Видно, детеныш человека, такой же детеныш, какие бывают и у зверей, - всегда гораздо меньше, чем они сами. Но с этим маленьким человеком оказалась и собака. Собака была тоже маленькая. И ружья у них не было. А это очень важно - с ружьем Ураск уже был хорошо знаком и знал его назначение. Без ружья ни человек, ни собака не могли Ураску ничего сделать. И Ураск приободрился.

Человек присел перед одним из входов и попытался заглянуть внутрь. Потом он взял камень и бросил в нору. Но это не причинило Ураску вреда. Он лишь усмехнулся.

Тогда человек стал науськивать собаку. Она с радостью пошла бы в нору, но у нее были длинные ноги, и ей пришлось бы продвигаться не иначе, как ползком. А так, разумеется, далеко не заберешься.

Долго они копошились возле норы, и Ураск ждал, что же они в конце концов предпримут. Следовало быть начеку.

Вдруг послышалось сердитое жужжание, ворчание, и шмели, как две разъяренные осы, набросились на мальчика и собаку. Мальчик стал отмахиваться от них руками, а собака прижала уши и опустила хвост. Не понравилось им это яростное жужжание. Мальчик считал, что укус пчелы - пустяк по сравнению с укусом шмеля. Быстро сбежали они с бугра и скрылись на лугу.

«Снова надвигается беда!» - тоскливо подумал Ураск, спускаясь вниз. Если они начнут его тут выслеживать, хлопот не оберешься.

Да, место здесь красивое, но ненадежное. На болоте было куда спокойнее и тише.

И Ураск решил быть настороже.

Ночью он пошел на охоту, но утром в нору не вернулся, а залег на некотором расстоянии, в густом кустарнике. Он и сам не отдавал себе отчета, зачем он это делает. Но что-то ему подсказывало, что нужно поступить именно так.

И вот около полудня, когда Ураск заснул, его разбудил шум шагов. Он заметил людей, идущих со стороны луга, и собаку. Эта собака выглядела совсем иначе, чем та, которую он видел вчера. У нее были короткие кривые лапы и большая морда, хотя сама она была маленькая. И людей было двое: маленький человек, приходивший накануне, и большой человек. У большого за спиной висело ружье!

Ураск задрожал, хотя погода была теплая. И тут же обрадовался: как хорошо, что он не в норе!

События разворачивались.

Маленькая кривоногая собака спустилась в нору Ураска и долго оттуда не вылезала. Люди стояли наверху и внимательно смотрели вокруг.

Ураск отлично понимал, что криволапая собака может свободно передвигаться в норе, ее короткие ноги как будто специально созданы для этого. Она облазила все там, но - впустую! Ураска-то в норе не было. А люди наверху внимательно следили, не выбежит ли Ураск из какого-нибудь хода, чтобы пальнуть в него из ружья.

Будь Ураск поближе, он услышал бы, о чем они говорят между собой и что приказывают собаке. Ураск, конечно, не понял бы их, но это было и ни к чему: Ураск и сам все знал.

- Его нет в норе, - сказал большой человек маленькому - это был хозяин покоса со своим сыном.

И крикнул собаке в нору:

- Ищи, ищи хорошенько, Такс! Ищи, ищи! Выгоняй! Не сдавайся, будь молодцом, Таксик!

Собака скулила внизу, но выгонять ей было некого.

- Должно быть, это покинутая нора, - решил хозяин. - Может, он переселился куда-нибудь... Или нет его дома?.. Ладно, завтра снова придем, посмотрим. И послезавтра. Если его и тогда не будет, значит, он перебрался в другое место или издох...

И люди с собакой спустились с пригорка, направляясь к лугу. Вскоре они исчезли за кустами.

Какое-то врожденное чутье подсказало Ураску: «Не ходи в нору! Не ходи!» И Ураск так и сделал. Ночью он раздобыл еду, но пить к ручью не пошел, - полакал воду прямо из лужи, а утром опять забрался в кусты.

В полдень, как и вчера, пришли люди с кривоногой собакой и ружьем. Собака залезла в нору, пробыла там довольно долго, но не лаяла, не урчала, не скулила и вылезла наконец разочарованная.

Большой человек сказал маленькому:

- Похоже, он переселился. Не иначе... Два дня подряд его нет... Ну что ж, завтра придем еще разок.

И повторилась та же история. Ураск не пошел в нору, ночью добывал пищу, ел и пил в стороне от дома и залег в кустах, где проспал до следующего дня.

Но ждать ему в тот день пришлось долго: люди все не появлялись. Наступил вечер, и Ураск хотел было направиться к норе, как вдруг увидел выходившую из кустов собаку, а за нею людей.

Собака сразу забралась в нору, но тотчас вернулась и больше не захотела туда идти.

- Вот так история! - сказал большой человек маленькому. - Он не живет здесь больше. Собака даже не хочет лезть в нору. Ей неинтересно. Ну и ладно. Сегодня поедем домой. Зимой можно будет опять приехать посмотреть. Может, вернется к зиме.

И они ушли.

Еще три дня и три ночи Ураск держался подальше от норы. Затем снова поселился в ней. Кругом было опять спокойно и тихо. Ни людей, ни собак. Косари исчезли с лугов. Там начала отрастать отава. По-прежнему утки плескались в ручье, косули паслись на лугу, и небо по ночам было усеяно звездами.

Ураск решил, что все опасности позади, и снова жизнь его потекла мирно и гладко. Днями напролет он спал в норе, время от времени грелся на солнышке, ночью ходил на охоту и по утрам, засыпая, слушал, как жужжат шмели. В ручье под холмом резвились рыбешки, старая щука плескалась наперегонки с утками. Однако это не тревожило Ураска.

Но вот однажды...

Однажды, когда Ураск возвращался с ночной охоты, сытый, разомлевший, мечтая, как растянется на своей мягкой постели, ему навстречу выскочило какое-то злое лохматое существо и крикнуло:

- Вон отсюда! Ураск опешил.

- Как это - вон?! Это же моя квартира!

- Ерунда, - ответило лохматое существо. - Это моя квартира. Понимаешь, ты, увалень?