Сюрпризы моря

— Мы не принимаем этот суд, — сказали они тогда.

— Пусть каждый напишет свое имя на куске дерева. Чей кусок не удержится на воде и пойдет ко дну, того наказывает бог.

И поступили по его словам и бросили дерево в волны. И кусок, на котором было имя Ионы, тотчас утонул.

— И этот суд мы не принимаем, — сказали они опять.

— Повторим. Чье имя останется на воде, того желает погубить бог, ибо из-за него эта буря.

И поступили так. И имя Ионы осталось на волнах, а другие все тотчас утонули.

— Ничего не остается, как исполнить это, — заключили они.

И Иона закрыл лицо плащом и бросился в море, чтобы погибнуть. Тогда подплыла большая рыба и открыла пасть, чтобы проглотить его целиком. Но всевышний открыл рыбе, что Иона послан не для пропитания, а предназначен содержаться в ее чреве, как в тюрьме. Иона внезапно узрел рыбу с разверстой пастью. Она набросилась, разом проглотила его и погрузилась в пучину.

Когда Иона оказался во мраке и все окружающее сокрылось, он воскликнул:

— Славься, господь! Нет бога — кроме тебя. Я там, где надлежит быть всем недостойным.

И угодна была мольба богу, и он освободил Иону из чрева рыбы.

У разных авторов нет согласия в том, сколько длилось заключение: Икрима [16] говорит, что три дня, Ибн-Мас'ауд [17] — три часа, Куатада [18] — сорок дней, а Мукатиль — один день. Когда, как сказано, Иона воскликнул: «Славься, господь! Нет бога — кроме тебя. Я там, где надлежит быть всем нечестивцам», то приказал бог рыбе изрыгнуть его на твердь. И рыба доставила его к месту, расположенному в семи парасангах [19] ниже Моссула, на Евфрате. Это место называют Балт (Извергнутый). Предание о прибытии Ионы передавалось от поколения к поколению, и основали там город, который назвали Фанбад. Считают, что это слово означает: «вылупившийся птенец лишен перьев». И вырастил бог для него продолговатую тыкву и высек чистый источник и послал газель, чтобы поила его молоком. По истечении же сорока дней, когда вернулось к нему здоровье и стал он, каким был прежде, исчезла тыква на грядках его, иссох источник и газель ушла и не вернулась. И стеснилась грудь Ионы тоскою, и не смог удержать он рыданий. Тогда бог — да будет он восхвален и прославляем! — говорил незримо с Ионой и сказал:

— Ты досадуешь, что сто тысяч человек провозгласили меня богом единым и поклоняются мне?

Тогда Иона воскликнул:

— Славься, господь! Нет бога — кроме тебя. Место мое — среди недостойных.

И бог — да будет он восхвален и прославляем! — повелел ему идти в Ниневию, ибо жители города желали видеть его. И тотчас пустился в путь он и шел весь день до вечера.

Когда же пришел Иона к своим согражданам, то попросил пристанища у горшечника, и тот пустил его в свой дом переночевать. И когда Иона приступил ночью к молитве, бог — да будет он восхвален и прославляем! — сказал ему незримо:

— О, Иона, потребуй, чтобы этот горшечник разбил все глиняные горшки, которые он имеет.

Иона воззвал:

— О, горшечник!

— Что случилось? Чего тебе? — ответил тот.

— Разбей все глиняные горшки, которые ты имеешь!

— Нет, клянусь богом, я никогда не сделаю этого!

Но Иона продолжал настаивать, и горшечник воскликнул во гневе: — Ты, незнакомец, не иначе как сумасшедший. Вставай и убирайся отсюда. Как можешь ты требовать, чтобы разбил я изделия, на которые потратил столь много времени, изготовляя их? И продолжал бранить Иону, пока не выгнал его среди ночи из дома своего.

И побрел Иона, не зная, где пристанище его. И бог, представ незримо, сказал ему:

— О, Иона, ты настаивал, чтобы горшечник уничтожил горшки, которые стоят все одну золотую монету, — тот впал в гнев и выгнал тебя из дома. Как же перенесу я гибель ста тысяч людей, признавших меня богом единым и преклонившихся предо мной?

И постиг Иона, что хотел бог объяснить ему приключением его.

И воскликнул:

— Славься, господь! Нет бога — кроме тебя. Место мое — среди недостойных!

Приложение V

Красота фрегатов

На острове Изабеллы мы восхищались морскими птицами, и особенно фрегатами. Мне доставляет удовольствие сослаться здесь на монографию выдающегося американского натуралиста Дж. Дж. Адубона, посвященную большому фрегату — виду, очень близкому к великолепным фрегатам, которых мы наблюдали сами. Этот текст является отрывком из 2 тома «Птицы Америки», издательство «Пайо», 1945.

Исследовательский гидросамолет PBY «Каталина» — «Калипсо II». Размах крыльев 31,72 м; длина 19,52 хм; масса 15 436 кг; моторы: два «Прат и Уитни», 1200 кВт; скорость 314 миль/ч; радиус действия 3800 миль; потолок высоты 6000 м.

До посещения Ки на Флориде я видел лишь нескольких фрегатов во время плавания у берегов Мексиканского залива; небольшое расстояние позволило мне узнать их по манере полета. Приближаясь к Ки, я заметил, что они попадаются чаще, и по мере продвижения к югу их становилось все больше; у Тортуга, однако, они опять почти исчезли. Эти птицы редко встречаются восточнее Чарлстонской бухты в Южной Каролине; однако они в изобилии пребывают в течение всего сезона в районе от мыса Флорида до мыса Сейбл — этих двух выступающих участков полуострова. Но где проходит южная граница их поселений? Этого я не знал.

Большие фрегаты живут сообществами, подобно коршунам. Численность стаи определяется обстоятельствами. Они проводят, как и коршуны, большую часть дня в поисках пищи и собираются в значительные стаи, когда отыскивают добычу, либо усаживаются, подробно коршунам, так тесно, что спят бок о бок, друг возле друга. Продолжив сравнение, следует сказать, что они столь же ленивы, деспотичны и прожорливы; они тиранят более слабых птиц и пожирают молодые выводки всех видов в отсутствие родителей; словом, это настоящие морские коршуны.

К середине мая, сроку, представляющемуся мне весьма поздним для жаркого флоридского климата, фрегаты объединяются в стаи, насчитывающие от пятидесяти до пятисот пар и более. Тогда их можно видеть высоко над теми островами, где они гнездятся многие годы. Они летят часами, опускаются среди мангифер, устраиваются и приступают к реставрации старых гнезд и постройке новых. Они сообща собирают строительный материал, отправляясь за ним на ближайшие острова. Рассекая воздух легкими крыльями, фрегат одним ударом мощного клюва, как будто играючи, отламывает сухие ветки деревьев и уносит их. Это интересное зрелище, особенно когда большое их число курсирует туда и обратно над вершинами заросших холмов; их движения столь быстры, что все совершается, как по волшебству, само собой. Я знаю лишь два вида птиц, похожих на них в подобного рода маневрах, — это вилохвостые соколы и наши деревенские ласточки, однако и те, и другие уступают в ловкости фрегатам. Иногда им случается выронить прутик, который они несут в гнездо, и если это происходит над морем, то они устремляются за ним и подхватывают на лету, прежде чем тот успевает достичь воды.

Гнезда размещаются обычно на деревьях, наклоненных к воде: одни — низко, другие — повыше; на одном дереве может находиться одно гнездо либо множество их, в зависимости от того, сколько выдержит мангифера, заселяется все побережье острова. Перекрещенные ветки, образующие гнездо, укладывают в высоту до двух дюймов [20]; гнездо приплюснутое и не очень широкое. Когда птица ложится в нем, ее длинные крылья и хвост свисают наружу более чем на фут. Самка фрегата сносит два, чаще три яйца, размером 2⁷/₈ дюйма в длину и 2 дюйма в ширину. Скорлупа гладкая, утолщенная, с зеленоватой белизной, часто измазанная пометом из гнезда. Птенцы, покрытые белым пухом с желтоватым оттенком, в начале жизни почти не двигаются. Развиваются они медленно; родители срыгивают им пищу. Птенцы покидают гнездо не раньше, чем смогут следовать за взрослыми.