Мой азиат

– Это твоя мама!

Но маленькая бежала за Бушкой и как бы отвечала мне: „Нет. Моя мама большая, красивая, белая в пятнышках…“

Теперь Бушке уже почти три года, а Нюше полтора. Вседозволенность кончилась. Теперь Нюше опять нельзя ничего. Нельзя проходить мимо, если „большая белая в пятнышках“ лежит на дороге. Нельзя входить в помещение, если она у порога. Когда раздают кости, Нюша должна оставить кусочек, чтобы Буша догрызла. И в результате… дружба продолжается. Они никогда не ссорятся. Продолжают играть, носятся по лесу, сметая всё на своем пути, Нюша научилась делать всё, что умеет старшая. Она выполняет команды, дежурит ночами по охране. В общем, повезло всем. Нюшке, потому что у неё есть мама. Бушке, потому что она вынуждена много двигаться и ей не скучно одной. И нам, потому что мы теперь любим не одну собаку, а двух…»

История вторая, происшедшая годом позже.

Ранней весной Борис и Бакша шли по берегу небольшой речки. Уже начался ледоход… Вдруг Бакша насторожилась, вся вытянулась в струнку, вглядываясь во что-то на изломанном льду. Потом резко рванула вниз… прыгнула на одну льдину, с неё на другую… что-то схватила и понеслась назад. Всё произошло настолько быстро и неожиданно, что Борис не успел даже испугаться за любимицу. Тем временем Бакша выпрыгнула наверх и вручила обожаемому хозяину то, ради чего рисковала здоровьем, а может быть, и жизнью. Маленького щеночка, выброшенного погибать на ломающийся лед… Весь вид собаки излучал гордость за свой поступок и жалость к маленькому существу. И пока они бежали к своему дому, неизвестно, кто из них больше гордился содеянным. То ли сама Бакша, то ли Борис – тем, что это ЕГО собака, ИМ выращенная и воспитанная, совершила такой геройский поступок!

Судьба малыша дальше сложилась счастливо. Его обогрели, накормили. И добрые руки нашли, действительно прекрасные и заботливые…

Зов предков

День на глухом хуторе, где всего два жилых дома и один гостевой на лето. Натуральное хозяйство – сад, огород, очень разнообразный птичий и скотный двор.

Одно время на этом хуторе жили мы.

Самый младший член нашей стаи – четырёхмесячная азиатка Тургун, дома – просто Гуня, обитала здесь в условиях, максимально приближенных к условиям её исторической родины. Спала в сенях дома, ходила где хотела, даже часть пропитания добывала самостоятельно – ягоды, грибы, всякие лягушки-мышки, жучки-паучки. При этом домашней живности, бродившей по хутору, не трогала никогда.

Сижу как-то у окна. Слышу сначала тихое собачье ворчание. В течение пары минут оно переходит в очень грозный рык громадного рассерженного зверя. Озадаченно выглядываю в окно… Картина, представшая перед моими глазами, вызвала сначала страх за моего маленького щеночка, затем гордость за породу вообще и, наконец, – за Гуню в частности. Но это эмоции, а на самом деле я в это время сломя голову (хорошо, не через окно) летела к месту событий.

На зеленой травке лежал маленький ягнёнок, которого дура-мать бросила одного, а сама куда-то ушла со стадом. Над ягнёнком, закрывая его своим телом и яростно рыча, стояла наша Гунечка. Малышом пыталась полакомиться громадная метиска азиата с сенбернаром – злобно-трусливая пятилетняя Динка, уже известная нападениями на домашний скот. Я с помощью подручных средств – камней, вёдер и дубины – приняла участие в спасательной операции. Потом на выручку подоспела Лена, хозяйка хутора, чей, собственно, ягнёнок и был. Объединёнными усилиями мы прогнали врага… Лена была прекрасно знакома с нашей породой. Она восприняла происшедшее как должное. Среднеазиатская овчарка встала на защиту ягнёнка от хищника. Для чего, собственно, эта порода и выводилась…

Ну а я просто раздувалась от гордости. Моя малышка, моя четырехмесячная Гунечка стояла несколько минут против взрослой матёрой суки!!!

В награду Гуньке Лена ещё долго таскала потрясающе вкусный сыр, козий и овечий, и другие лакомства…

Мали

Мы гуляем с собаками или попарно – кобель с сукой, – или такой лояльной стаей, где никто ни с кем не передерётся. На этот раз я гуляла с Мали и её сыном Уокером. Мали – наша ветеранша, ей девять с половиной лет, сыну – год. Гуляли мы довольно долго, уже вечерело, и я собралась поворачивать к дому. И тут вдруг собаки встрепенулись – явно кого-то увидели и помчались по полю к речке. Так как поле небольшое, человека или собаку было бы видно, поэтому сразу одёргивать псов я не стала. Собаки спустились к реке. Через пару минут я им свистнула и увидела, что ко мне несётся один Уокер. И тащит кого-то в зубах. Он с гордостью положил с таким трудом добытую ласку и начал её есть. Я слегка удивилась, что Мали с ним не прибежала, – они друг от друга вообще не отходят. Свистнула еще раз… Нету Мали.

– Уокер, – спрашиваю, – где Мали?

Уокер бросил добычу и повёл меня к речке. Опять зову… Нет старушки. И тут Уокер вдруг насторожился и рванул к воде! С перепугу я его остановила командой и взяла на поводок, так что дальше мы мчались вместе. Оказалось, моя инстинктивно отданная команда (и то, что он её выполнил!) сберегла ему здоровье, а может, и жизнь. Потому что иначе он бы вылетел с разбегу на лёд, покрывший воду у берегов. Уже темнело, и я не сразу разглядела, что произошло воистину страшное… В погоне за второй лаской Мали выскочила на непрочный молодой лёд, он проломился, и собака оказалась в воде.

Спуститься в том месте к воде человеку трудно из-за сплошного ивняка, а с моим зрением – вообще невозможно, да и плаваю я как топор… Выбраться самостоятельно Мали уже не могла, лёд ломался под лапами, до берега было метров десять – пятнадцать. В общем, меня охватило шоковое ощущение неизбежной трагедии, наверно понятное каждому… Да ещё на руках – молодой кобель, который вообще никогда в речке не бывал. Уокер очертя голову рвался на помощь матери, не в силах понять, что и его постигнет та же судьба… Двоих я уж точно не вытащу. Я и одну-то…

Успев прокричать:

– Мали, держись, девочка, я тебя не бросаю! – я побежала в деревню, благо рядом.

Уокер сначала сильно осложнял бег, он тянул назад. Я остановилась и быстро ему объяснила, что сейчас просто физически сама ничем не могу помочь Мали… надо звать на помощь… если кто откликнется… если не откликнется – тогда Уокер останется дома, а я сделаю всё, чтобы спасти его мать… Не знаю, можете верить или нет, мне всё равно – я-то знаю, что он ПОНЯЛ – и изо всех сил поволок меня вперёд, так как мне по глубокому снегу очень тяжело бежать. А вслед нам несся страшный крик Мали, и жутко выли наши собаки…

Прибежали в деревню. Я вместе с Уокером бросилась к соседям… Есть ещё на свете добрые люди! Наш сосед дядя Толя услышал мой крик и не раздумывая бросился к речке. Я завела Уокера во двор и побежала следом, крича Мали, что я её не бросила, что мы её обязательно вытащим… А мысли вообще-то крутились в голове страшные. На улице минус двадцать два, вода соответствующая, собака старая… Когда добежали до того места (всего с начала трагедии прошло минут пять-семь) – в воде уже никого не было видно…

Но сквозь боль, отчаяние и черноту прорвался голос соседа, ушедшего далеко вперёд:

– Давай за мной, у нас есть шанс! Может, её унесло сильным течением, глядишь, успеем перехватить до сплошного льда!

Ещё через пару-тройку минут издали раздался новый дяди-Толин крик:

– Я её голос слышу… Зови, зови её, может, удержится, пока я спущусь!

Уже почти совсем стемнело, я совершенно ничего не видела и двигалась, находя его следы чуть ли не на ощупь. Я звала Мали, просила держаться…

А потом по исконно отечественным выражениям, прозвучавшим с радостью и облегчением, я догадалась, что дядя Толя вытащил Мальку из воды…

Однако радоваться было рано. У собаки случился тяжелый шок, она обессилела и окоченела, проведя в воде на морозе минут, наверное, двадцать. Кое-как дядя Толя дотащил Мали наверх, я сбросила куртку-пуховик, обмотала ею собаку. Затем соорудила из поводков некое подобие шлейки, опутала Мальку… и началась новая эпопея. Представьте себе транспортировку по довольно глубокому снегу – кое-где по середину голени, а кое-где и по колено – собаки весом за пятьдесят килограммов, которая просто не может самостоятельно двигаться! Тащили вместе, поскольку по очереди не получалось, элементарно не хватало сил. Точного возраста дяди Толи я не знаю, но если у человека внук подросток…