Спасенные

Из текста заявления было неясно, почему обыск прекратили. Шериф Браун хранил молчание, а Пойнтдекстер позднее заявил журналистам, что им с Брауном «не понравилась формулировка».

Если вначале прокурор обещал, что не будет обсуждать это дело в средствах массовой информации, то теперь его слова часто цитировались в прессе, чем только больше все запутывали.

«Неразбериха в деле Вика и вопросы возникли из-за комментариев Пойнтдекстера по поводу доказательств, найденных месяц спустя после обыска на участке Вика», — писал Джордж Дорманн на сайте SI.com.

«То Пойнтдекстер утверждает, что отсутствуют доказательства вины Вика, то что он не сомневается в том, что проводились бои собак, то что на участке Вика не обнаружено каких-либо следов собачьих боев, то что есть свидетели, утверждающие, что Вик стравливал собак. А когда в четверг телерепортер канала WAVY-TV поинтересовался у Пойнтдекстера, имеются ли свидетельства участия Вика в боях собак, тот ответил:

— Да, у нас есть информанты. Есть люди, которые пожелали сделать такие заявления».

Во многом проблема состояла в отсутствии ясности. Иногда утверждения прокурора основывались на том, что он видел и о чем ему сообщали. А порой он имел в виду то, что мог доказать на основании найденных улик. Например, он сказал в интервью журналу «Атланта джорнал конститьюшен»: «На сегодняшний день у меня нет ни одного отчета о расследовании. На моем столе нет ничего по этому делу. Но я контактирую с людьми, которые утверждают, что могут предоставить мне все необходимое». Иными словами, то, что он знал, — это одно, а что мог использовать в суде — это другое.

По отдельности каждое заявление Пойнтдекстера имело смысл, однако, собранные вместе, они противоречили друг другу. Поскольку расследование длилось уже второй месяц, никаких обвинений не выдвигалось и не ожидалось в ближайшем будущем, журналисты, защитники животных и даже некоторые юристы обращались к Пойнтдекстеру.

«Он [Пойнтдекстер] побывал на участке Вика и видел то, что мы изъяли, — писала Кейти Строуз, офицер управления по надзору за обращением с животными на „Yahoo!“ 15 мая, — Там он заявил, что у него достаточно оснований для предъявления обвинения. Он не сказал кому, но сказал, что оснований достаточно. А сейчас, слушая его заявления, невольно задаешься вопросом: „Что творится в округе Сарри?“ Прокурор округа Сарри не внушает мне симпатии».

Марк Кампф, бывший офицер управления по контролю за обращением с животными в Норфолке и Ньюпорт-Ньюс, специализировавшийся на делах об организации боев собак, заявил газете «Вирджиниан, Пайлот»: «Здесь [в деле Вика] больше доказательств, чем было представлено, чтобы осудить других обвиняемых в Вирджинии».

«Подавляющее большинство дел об организации собачьих боев основано на косвенных уликах. Зачастую приговор выносился после предъявления гораздо меньшего числа доказательств, чем имеется у [Пойнтдекстера], — сказал Этан Эдди, юрист Общества защиты животных в интервью нью-йоркской газете „Дейли ньюс“. — Справедливости ради нужно заметить, что этот процесс длится дольше обычного». Пойнтдекстер только подогревал ажиотаж своими заявлениями типа: «Если люди на том участке совершили преступление, в чем я уверен, оно и завтра останется преступлением, и через шесть месяцев, и вчера тоже было преступлением», или: «У меня есть дела поважнее».

Оправдывая то, что он не оформляет второй ордер на обыск, Пойнтдекстер утверждал, что, как ему докладывали, в деле уже имеется достаточно вещественных улик. Он также заявлял, что, если второй ордер был оформлен с нарушениями, с неверной, по его мнению, формулировкой, то и в первом ордере не все было законно. Кнорру оставалось только удивляться подобным заявлениям, поскольку ответы на все эти вопросы были даны на заседании 21 мая.

Пойнтдекстер привел в пример неудавшееся дело против Бенни Батса. Он не хотел спешить, чтобы не навредить расследованию, и упорно подчеркивал, что главное — это результат, а не скорость. «Мы предпочитаем серьезно подготовиться к делу, а не реагировать на сиюминутные давления, — сказал он в интервью „Ю-Эс-Эй тудей“. — Чтобы предъявить людям уголовные обвинения, нужно прижать их к стенке».

Кнорр негодовал. Он считал Пойнтдекстера профаном и посредственностью, любящим приправить свою речь нецензурными словечками. Но не это волновало его — ему приходилось иметь дело с типами и покруче. Кнорру не нравилась вся эта публичная возня вокруг расследования, которая ему только вредила. Комментарии в прессе о том, кто проходит по этому делу, какие доказательства собраны, в каком направлении движется расследование, были только на руку подозреваемым.

Теперь, когда пресса занялась неиспользованным ордером на обыск, расследование столкнулось с новой ситуацией. Все вдруг осознали, что одним из объектов поисков на Мунлайт-роуд, 1915 стали тридцать трупов собак. Так же как и Кнорр, Майк Джилл опасался того, что подозреваемые теперь могут вернуться и уничтожить эти серьезные улики. Выкопать собак и сжечь сараи было делом хотя и непростым, однако вполне посильным, особенно в свете того, что, по утверждению Брауни, могилы были неглубокими. У основного подозреваемого было чем рисковать — на карту поставлены сотни миллионов долларов.

Однако и в офисе федерального прокурора Восточного района Вирджинии последние события тоже не располагали к промедлению. Еще не утих скандал с командой «Дьюк Лакросс», нанесший немалый ущерб репутации правительственных чиновников. Этот скандал получил огласку в марте 2006-го, когда танцовщица, нанятая на вечеринку, организованную командой «Дьюк», заявила, что ее изнасиловали три игрока команды. Прокурор округа Норфолк в Северной Каролине, Майкл Нифонг, вел это дело со множеством нарушений, публично признал вину обвиняемых доказанной, заявив, что Дарем не прославится благодаря «кучке игроков „Дьюка“, изнасиловавших черную девушку», и назвав команду «сборищем хулиганов». Год спустя, в апреле 2007 года, генеральный прокурор Северной Каролины снял все обвинения, а Нифонг лишился должности за «бесчестность, подлог, ложь и искажение фактов».

Этот случай стал пятном на репутации государственных юристов, а Дарем находился всего в 166 милях от округа Сарри. Разумеется, юристы Восточного района Вирджинии не хотели, чтобы подобное повторилось. Они стремились доказать, что могут делать свое дело честно, быстро и эффективно, без всяческих спекуляций в прессе.

Пойнтдекстер мог бы выдвинуть обвинения на следующей неделе после обыска и благополучно передать в суд дело владельцев питомника «Бэд-Ньюз», однако не сделал этого потому, что, когда информация о поисках мертвых собак просочилась в прессу, Майк Джилл принял решение. Этим делом официально займется управление федерального прокурора по Восточному району штата Вирджиния.

Дело приняло хороший оборот, но для Бринкмана, Кнорра и Джилла это означало огромную ответственность. Теперь от них зависел успех или провал операции. Они прекрасно понимали, какой резонанс приобретет дело Вика и как пристально будут наблюдать за ним общественность и защитники животных. Они ощущали давление, и чем дольше затягивалось расследование, тем сильнее будет это давление. Нужно было провести допросы заключенных в тюрьме свидетелей и вернуться на участок Вика. Как можно скорее.

10

Приют для животных в округе Сарри расположен вдали от центра города, и ведет к нему гравийная дорога, оканчивающаяся на автомобильной свалке. Она заполнена старыми полуприцепами, военным грузовиком, несколькими мусоровозами. Позади расположена свалка железа — старые плиты, текущие холодильники, ржавые водонагреватели, сломанные стиральные машины и сушилки. Сбоку виднеется желто-серое низкое здание — приют.

Внутри приюта двумя рядами стоят четырнадцать клеток размером четыре на шесть футов. В каждом ряду семь клеток, и все они, кроме одной, в апреле 2007 года заняты собаками, привезенными с участка, расположенного по адресу Мунлайт-роуд, 1915. Спустя несколько дней после прибытия собаки уже знали здесь каждый дюйм — унылые бежевые стены, сводчатый потолок, медленно вращающиеся вентиляторы. Через восемь маленьких окошек в помещение проникает дневной свет, напоминая собакам о жизни за стенами, в которой им нет места.