Свой среди волков

Все происходило точно так же, как обычно бывает, если одиночка хочет присоединиться к уже сформировавшейся стае. Но это я осознал позднее. Мои следующие гости были волками высокого ранга, и они поначалу не подходили ко мне, а просто смотрели и нюхали воздух, стоя позади Рубена, пока тот кружил около меня, то и дело прихватывая зубами там и тут. За голову он кусал только сзади, и не так сильно, как за остальные части тела, но тоже до крови. Если я при этом шевелился, в ход тут же снова шли челюсти — независимо от того, было ли мое движение плавным или резким. Таким образом он удерживал меня на месте и в то же время проверял, смогу ли я существовать в их мире, где укусы — важный элемент общения.

Я знал, что запах важен при общении с волками, но не представлял насколько. Если я приходил в новой одежде, или помывшись, или поев необычной еды, Рубен снова начинал кусать меня, проверяя, не означает ли новый запах, что я буду иначе реагировать на его приближение или как-то еще изменю свое поведение. Другие волки поступали так же, но не все приходили меня изучать. Менее значимые члены стаи, узнал я впоследствии, не оспаривают решения вышестоящих. Они — что-то вроде простых солдат в армии: выполняют важные задачи, но думать им не положено.

Глава 7

Моральные принципы

Я был невероятно горд и польщен тем, что заслужил доверие этих великолепных созданий. Они подходили ко мне, терлись о мою одежду, и я чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Никогда человеческие отношения не значили для меня так много. Весь день я ловил себя на том, что с нетерпением жду наступления сумерек, чтобы поскорее встретиться с моими новыми друзьями. Мы проводили вместе все больше и больше времени.

Как же это было здорово — находиться в кругу волчьей семьи и чувствовать, что в какой-то степени я тоже ее часть. Удивительно, но существа, которые когда-то внушали мне жуткий страх, вдруг сделались неотъемлемой составляющей моей жизни. Я привязался к ним всей душой. Но кем был для них я? Они оживлялись и выказывали любопытство при моем появлении. Но скучали ли они по мне, пока я отсутствовал? Задаваясь такими вопросами, я как бы пытался приписывать волкам человеческие эмоции, мерить их привычной меркой. Но в глубине души я чувствовал, что на самом деле все это не имеет никакого отношения к их миру и, чтобы разобраться в нем, нужно измениться самому.

Через некоторое время они стали приветствовать мой приход не только ночью, но и днем, каждый раз повторяя обычный ритуал встречи в знак того, что меня узнали и приняли. Другие смотрители не могли не заметить особого внимания волков, которым я пользовался. Их изумление забавляло меня. Было приятно наблюдать, как люди меняют свое представление об этих существах, которых они привыкли отгонять палками. Со временем я перестал различать ночь и день. Однажды я обнаружил, что провел с волками целую неделю, выходя только для того, чтобы перехватить чего-нибудь поесть. Как-то раз я взял с собой в вольер спальный мешок, но это оказалось ошибкой. Он не понравился моим мохнатым друзьям и был немедленно разорван в клочья. Как выяснилось, они не признавали никаких тряпок, кроме моей одежды. Да, по правде говоря, этот мешок был мне вовсе и ни к чему. Когда я спал, волки ложились вокруг и согревали меня теплом своих тел. В такие моменты я был несказанно тронут и счастлив. Мне с трудом верилось, что все это происходит наяву.

Впрочем, я не позволял себе особенно обольщаться. Я понимал, что играю с огнем и нет никакой гарантии, что следующая встреча с волками закончится столь же удачно, как и предыдущая. Каждый раз при входе в вольер меня охватывали тревожные сомнения. Что произойдет сегодня? Наблюдая, как волки ведут себя друг с другом, глядя на их игры, стычки и грызню, я понимал, что не смогу вынести подобного обращения. У меня не было такой прочной шкуры, как у них, я не обладал плотным и густым мехом, и если бы им вздумалось учинить что-нибудь подобное со мной, дело бы закончилось серьезными травмами. Я не знал, понимают ли они, что мое тело устроено иначе. Их шея и горло — области, наиболее часто задействуемые при общении — имели хорошую защиту. У меня же эти места, наоборот, были самыми уязвимыми. Любой из укусов, какими волки щедро награждали друг друга, мог стать для меня последним.

Чувство постоянной опасности одновременно и завораживало, и пугало до смерти. Это как с фильмом ужасов — лежишь, спрятав голову под подушкой, не в силах выключить, не в силах смотреть и не в силах перестать подглядывать. Но удовольствие от общения с волками всегда пересиливало мой страх. Мне нравилось быть рядом с ними. Я восхищался тем, с каким уважением они относятся друг к другу, как строго соблюдают правила внутри семьи, наказывая тех, кто ведет себя недостойно или нарушает очередность при кормежке. Тогда я еще не мог этого сформулировать, но главное, что привлекало меня, — чувство духовного родства. Передо мной была группа самых опасных и грозных существ на Земле, и они приняли меня как своего. Я подвергся жесткой проверке, находясь при этом на волосок от гибели, но благодаря везению и интуиции выдержал экзамен.

Однако успех недолго кружил мне голову. Как-то вечером я пришел в вольер измученный, после тяжелого дня, и лег спать. Вдруг, безо всякого предупреждения, подбежал Рубен и запрыгнул прямо на меня, сверху, всеми четырьмя лапами. Сто двадцать фунтов живого веса у вас на груди — будильник более чем действенный. Едва приземлившись, он отскочил и теперь стоял рядом, игриво заглядывая мне в глаза. Потом прянул в сторону и обежал круг, помечая территорию своим запахом. При этом он продолжал оборачиваться на меня, будто призывая следовать за ним. И тут я совершил ошибку: снова заснул как ни в чем не бывало. На свою беду, я не понял тогда, что он пытается привлечь мое внимание к своему запаху. Это было существенной частью его работы. Рубен, как бета-волк, помечал долю альфа-пары при дележе добычи. Любая еда, на которой был его запах, принадлежала им, и никто другой не смел посягать на нее.

Альфы — самые значимые члены волчьей группы. Они принимают все важные решения, и без них стая неуправляема. Поэтому их выживание — первостепенная задача остальных. В тех случаях, когда еды не хватает на всех, альфы едят первыми, а другим может и вообще ничего не достаться. Все прочие, включая волчат, останутся голодными, даже погибнут, если это неизбежно. Но никто не должен прикасаться к пище, помеченной запахом бета-волка. Это знание досталось мне дорогой ценой.

Охотничий сезон был в самом разгаре, и как-то раз местные парни принесли нам трех подстреленных уток. В то время я еще не знал, как волки классифицируют и распределяют между собой разные виды добычи. В холодные зимние месяцы утки, в которых много жира и сала, — ценный источник энергии. Такая еда — привилегия животных высшего ранга. Альфа-паре достались две из трех птиц. А я, хотя не был голоден, решил, что мне следует активнее бороться за свою долю, и взял третью, не заметив, что бета-волк очертил вокруг нее дугу своим запахом.

Через долю секунды я лежал на земле. Представьте себе столкновение с локомотивом, несущимся на всех парах. С такой же мощью, с расстояния около десяти метров, на меня налетел Рубен. Утку выбило из моих рук, я сам упал на спину и распластался лепешкой под его весом. Волк схватил мое лицо всей пастью и сжал. Из его груди вырывалось глухое рычание, с клыков стекала слюна. Я почувствовал, как мои лицевые кости гнутся под напором его челюстей. При этом раздавался звук, похожий на хруст веток. «Мне конец, — подумал я. — Сейчас он убьет меня, как пить дать». Что было делать? Придавленный к земле, я, мягко говоря, не имел особого выбора. В панике я решил испробовать первое, что мне пришло на ум и что всегда срабатывало, а именно — выказать ему доверие и уважение. Если бы он действительно хотел убить меня, при его-то силище и острых клыках — я бы уже давно в раю бабочек считал. Видимо, я просто заслужил очередной урок, и теперь следовало показать, что он не прошел даром. Я попытался откинуть голову назад, насколько мог, чтобы подставить волку незащищенное горло — жест, означающий смирение и послушание. Рубен переместил свою хватку туда, помедлил еще пару секунд, отпустил меня и вернулся на свое место, продолжая рычать и скалить зубы.