Зеленая книга леса

Л.Семаго

Зеленая книга леса

Книги видного советского орнитолога и натуралиста-писателя Л. Л. Семаго — «Очерки живой природы», «Сто свиданий с природой», «Аристократы неба», «Воронежский заповедник» — известны широкому кругу читателей. В новой работе Л. Л. Семаго — четыре цикла научно-художественных очерков и рассказов о природе, «Зеленая книга леса» — первый из них. В книге рассказывается о наиболее интересных лесных массивах среднерусской лесостепи и их обитателях. Все очерки и рассказы написаны на основе многолетних личных наблюдений автора.

Лесное дыхание. Это не просто шум леса под ветром, даже если он подобен океанскому гулу. И не только перекатывающиеся зеленые волны, то могучие, стремительные, рвущиеся ввысь, то еле заметные, замирающие. Лесное дыхание — это и шорохи в траве, и звонкий голос иволги, и бальзамический воздух, и прячущаяся в глубине первозданная прохлада, и гулкое эхо, и переливы света и тени. Целый мир звуков, запахов, красок, воспринимаемых всем существом человека, и воспринимаемых одновременно. Мир, позволяющий ощутить необъятность пространства, движение времени. Мир первозданный.

Можно часами наслаждаться полотнами Шишкина, можно слушать с удовольствием, отдыхая от суеты городской жизни, записанные на стереопластинку голоса птиц, зверей, шум листвы, говор ручья, можно с упоением вдыхать ароматы, имитирующие лесных запахи, и затосковать по настоящему лесу. Многообразие ощущений, всю полноту чувств, светлых и радостных, обновление души дает нам природа.

Лесное дыхание. Есть оно — жив лес. А если жив лес — будет здоров человек. Сохранит чаща живительную влагу истоков, профильтрует воздух, прикроют деревья от непогоды и гриб, и фиалку, и лесную малину, убаюкают на своих ветвях пернатых певцов, спрячут в сумрачной глубине барсука и оленя, кабана и лисицу.

Дохнет лес чистой прохладой, обдаст живительной росой, обрушит водопад запахов, заставит остановиться в изумлении и замереть от восторга перед его красотой — и зашумит, засияет, довольный.

Такому лесу и посвящена книга известного орнитолога, кандидата биологических наук Л. Л. Семаго. За каждым очерком и рассказом — не дни, не месяцы, а целые годы наблюдений. Собирая их по крупицам и в осеннюю непогоду, и в зимнюю стужу, и в весеннюю распутицу, и в летний зной, терпеливо проводя многие часы со зрительной трубой, ученый подметил в жизни леса и его обитателей множество интересных подробностей и такие уникальные случаи, которые еще не известны науке.

В очерках и рассказах Л. Л. Семаго все достоверно, но это все — не изложение подряд того, что видел наблюдатель, а строго отобранный с точки зрения ученого-биолога материал. И в то же время это не сухое, бесстрастное описание, а согретое проникновенным чувством любви к природе, родному краю, Родине, ибо «любовь к родной стране невозможна без любви к ее природе» (К. Паустовский). Это увлекательное повествование о тайнах леса, познав которые, человек обретает способность читать его зеленую книгу, бережно, с трепетом переворачивая страницы, каждая из которых дарит ему истинное наслаждение.

Оказывая большое эмоциональное воздействие, книга оставляет глубокий след в душе человека. Она учит любить и беречь природу, в которой неповторимо и прекрасно каждое мгновение жизни.

Книга зовет в лес. И не только на встречу с природой, но и на встречу человека с самим собой: для того чтобы прислушаться к себе, нужна не просто тишина, а тишина внутренняя, то особое состояние умиротворения, равновесия душевных сил, которое можно обрести только наедине с природой. И тогда открываются человеку простые и великие истины, и тогда по-новому, свежо и мудро начинают звучать лучшие струны его души, сливаясь в своем звучании с дыханием леса.

Редактор Т. И. Баскакова.

В «Толковом словаре» Владимира Даля нет слова «лес». Да оно и не нуждается в каком-либо толковании. Сосновая рощица — лес, ольховая топь — лес, осиновый куст на степной равнине — тоже лес. Дубравы на донских кручах, боры на песках левобережий, лесные полосы Каменной степи, большие и малые зеленые острова Русской лесостепи понятны нам как целое — лес. Но насколько просто само понятие, настолько сложна, многообразна, таинственна жизнь даже маленького перелеска, его деревьев, трав, грибов, жуков, зверей, птиц, и прочих обитателей всех его этажей — жизнь каждого в отдельности и жизнь общая. Так же, как нельзя дважды войти в одну и ту же реку, невозможно вступить дважды в один и тот же лес, в котором ежесекундно что-то изменяется. Многие тропинки в лесных урочищах, по которым хожу десятки лет, знакомы мне лучше улиц, но ни одна встреча на тех тропинках не повторяла прежних.

Лес не спит никогда, и не замирает в нем жизнь ни в январскую полночь, ни в июльский полдень. Зимой где-нибудь стучит дятел, посвистывают синицы, скрипят под ветром деревья. Летом, в жару, когда даже птица не пискнет и не шелохнет лист, на солнечных полянках стрекочут коники, шуршат муравьи, на заросших ряской бобровых прудиках чмокают карасики и шелестят крыльями стрекозы.

Бездна звуков и бездна красок. Вечерние и утренние зори в зимнем бору разливаются под соснами розовым светом. После теплого весеннего дождя нависает над березняками нежно-зеленая дымка, словно легкий вздох деревьев, пробудившихся от зимнего сна. Не передать словами всех оттенков, всей пестроты листьев, грибов, мхов, бабочек, птиц и жуков в летнюю пору. А с чем может сравниться карнавальное шествие золотой осени!

Придонье — не лесной край: лесные острова и островки в степи, в речных долинах. Но среди них — такие знаменитые, как бор Хреновской, бор Усманский, который спас бобров России, лес-богатырь Шипова дубрава. А дубраву на Тихой Сосне в начале мая даже трудно назвать дубравой: в бело-розовом разливе цветущих яблонь и груш как-то сиротливо выглядят еще не пробудившиеся деревья позднего дуба.

И в знаменитых тех лесах есть знаменитые деревья, постояв рядом с которыми, потрогав их шершавые стволы, будто прикоснешься к бессмертию, к вечности. Многие из них можно узнать и с самолета: это дубы у Козловки, липы у Маклока, сосны у Хренового, береза под Эртилем и царь-ветла на заповедном Хопре.

В эту книгу собраны очерки и рассказы о самых «лесных» растениях и животных. Ни один из них не претендует ни на полноту сведений о зверях, птицах и других обитателях лесов, ни на законченность. Не прошло и двух лет со времени первой публикации рассказа о козодое, как пришлось писать новый, а через год, может быть, наблюдения откроют еще одну сторону жизни таинственной птицы. И вряд ли скоро будет поставлена последняя точка даже в коротеньком повествовании о смирной жабе, безголосой веретенице, а тем более в описании таких выдающихся фигур лесного мира, как бобр, орел-карлик, дятлы.

сли в начале зимы снег лег на сырую теплую землю, да так и не растаял, то не жди весной большого половодья. Зато рано и дружно зацветут подснежники — голубые первоцветы среднерусских дубрав. Им бы хватило зимы и покороче, потому что уже в феврале желтоватые, без намека на зеленый цвет толстые шильца их ростков вонзаются снизу в зернистый полуснег-полулед пограничного слоя. Здесь уже светло, но чем выше, тем холоднее, и поэтому, покинув темный плен земли, снова замирают крепкие, точные ростки. В каждом — туго спеленатые листьями синеватые бутоны.

Раннее цветение подснежников нетрудно предсказать: если заостренная палка легко, почти без нажима входит в спрятанную под снегом мягкую землю, то в апреле, в один день с цветением лещины, начнет разливаться под пологом дубравы цветочная синева. Сначала она — как легкий сизоватый налет на зелени, потом — как сплошной ярко-синий ковер. Подснежников столько, что соседние растения касаются листом листа, цветком цветка. И лишь кое-где заметны плешинки и редины. Там маленькими кучками сложены выкопанные луковички с обкусанными корешками и ростками: рыжие лесные полевки кормились ими в своих подснежных лабиринтах.