Хребет Мира

В последние дни сентября деревня снялась с места и отправилась на зимнюю стоянку.

Как-то утром, когда воздух был ещё совсем серым и пропитан туманом, племя остановилось. Индейцы оживлённо заговорили, жестикулируя и радостно кивая головами.

Вдалеке Эмили увидела живую коричневую ленту, которая пересекала реку и тянулась в сторону хвойных горных склонов. В первые минуты девушка не могла понять, что происходило, но в конце концов разглядела, что это были олени, собравшиеся в великом множестве — тысячи оленей, десятки тысяч. Огромные ветвистые рога, слившиеся в единую массу, делали гигантское стадо похожим на движущийся лес. Никогда прежде Эмили не видела ничего подобного и не могла представить, что животных могло быть так много. Все люди, которых ей пришлось повстречать за семнадцать лет своей жизни, все вместе они не составили бы сотой части этого невероятного стада.

Эмили Жёлтая Пыль была потрясена открывшимся зрелищем. Она решила, что на её глазах происходило настоящее чудо, не догадываясь, что лесные олени дважды в год — весной и осенью — предпринимали далёкие переселения, уходя на сотни километров. Дух единого стада вёл их тогда по одним и тем же тропам, заставлял переплывать реки в одних и тех же местах. Самки с телятами шествовали во главе, могучие самцы замыкали гигантскую колонну, а следом за стадом бежали волки, рыси и росомахи…

У Эмили перехватило дыхание. Но и стоявшие рядом Черноногие были явно взволнованы, хотя для них подобное зрелище не было редкостью. Некоторые из них затянули приветственные песни, где-то в голове отряда застучал бубен. Всякий раз, соприкасаясь с величием живой природы, индейцы выказывали своё уважение и преклонение перед творением Стоящего-Над-Всеми.

А через два дня она увидела большое стадо бизонов. Тёмно-бурая масса лениво текла по живописной долине, не обращая ни малейшего внимания на людей, ехавших по верхним склонам. Индейцы сделали привал, и после небольшого совещания мужчины снова сели на лошадей и поскакали вниз по горной тропе. Прошло не меньше получаса, прежде чем они спустились в долину и помчались к стаду. Женщины, старики и дети спускались по тропе неторопливо, то и дело задерживаясь, чтобы поглядеть на стремительную охоту.

Жёлтая Пыль хорошо видела, что бизоны двигались с изумительной лёгкостью, хотя были существами очень громоздкими. Несмотря на короткие ноги, они мчались так быстро, что охотники на лошадях нагоняли их, напрягая все силы. Над долиной завис гул тысячи копыт, и было похоже на то, что гремел гром. То и дело какая-нибудь фигурка быка спотыкалась и замирала на земле.

Когда женщины спустились в долину, охота была завершена. Множество чёрных туш валялось на пыльной земле. Охотники ездили от бизона к бизону, высматривая свои стрелы, но не слезали с лошадей, дожидаясь прихода женщин. Они выполнили свою работу, теперь дело было за женскими руками. Эмили присоединилась к Неподвижной Воде и Женщине-Дереву, внимательно следя за ними и повторяя их движения. Горный Ворон, откинувшись на спине своего скакуна, любовался своей семьёй. Он был отличным охотником, непревзойдённым воином, прекрасным мужем, добытчиком. Он гордился собой и не скрывал этого.

Яркое осеннее солнце стояло высоко, когда Эмили отправилась на реку, чтобы наполнить водой бизоний пузырь, и сбросила с себя платье, решив наскоро ополоснуться. В ту самую минуту из-за отливающей золотом листвы к месту её купания шагнул Безлошадный. Кутаясь в бизонью шкуру мехом вниз, он смотрел на Жёлтую Пыль неотрывным взглядом и медленно приближался. Она сидела на песке среди мелких камней и плескала на себя холодной водой.

Услышав хруст под чьей-то поступью, девушка резко обернулась. Безлошадный стоял в двух шагах от неё. Его волосы были тщательно расчёсаны, и небольшая прядь, густо смазанная медвежьим жиром, была аккуратно уложена посередине лба. Его глаза словно прилипли к жёлтому пучку волос в самом низу её живота. Эмили не прикрылась, наоборот, она поднялась во весь рост, показывая себя. Зелёные глаза её остановились на лице Безлошадного, и он вздрогнул. Этот зелёный взгляд переворачивал сердце. Опасная женщина. Коварная женщина.

Она протянула руки, откинула край тяжёлой шкуры и дотронулась до живота мужчины. Скользнув ниже, Жёлтая Пыль нащупала горячий пах и погрузила пальцы в густые волосы индейца. Бизонье покрывало тяжело свалилось на землю.

— Наверное, я просто распутная тварь, — улыбнулась Эмили.

Безлошадный с удивлением услышал чужую речь и, не поняв смысла сказанных слов, улыбнулся в ответ.

— Омачк, большой, — засмеялась Жёлтая Пыль, произнося известное ей слово.

— Омачк. — Лицо Безлошадного расплылось от гордости. Белая женщина не без удовольствия отметила величину его органа, и это означало, что Горный Ворон не произвёл на Жёлтую Пыль такого впечатления. Длинные Пальцы, жена Безлошадного, впервые увидев мужа во всей его силе, воскликнула: «Омачк Отао! Большой Горностай». Это стало его внутрисемейным прозвищем. Сейчас он подумал, что кличка не была случайной. Жёлтая Пыль познала не одного мужчину, ей было с чем сравнить.

Он притянул её к себе и повалил на густой бизоний мех. Молодая женщина с готовностью приняла в себя мощного индейца, дрожа от возбуждения и холода…

На следующий день, отправляясь за водой, она увидела Безлошадного и присела на корточки, словно поправляя мокасины. Дикарь сразу заметил её и неторопливо, как будто он маялся от безделья, последовал за ней.

Семь дней они встречались, и всякий раз Безлошадный уводил Жёлтую Пыль подальше от посторонних глаз, а она не могла понять, почему он хотел спрятаться.

Но восьмое свидание было нарушено внезапным вторжением Горного Ворона. Уже после второй встречи Эмили с Безлошадным он заметил на лице жены явные следы возбуждения, но не придал этому значения. Затем он почуял что-то неладное. Его подозрения окрепли, когда он увидел, что вместе с Жёлтой Пылью с реки пришёл Безлошадный. Тогда Горный Ворон решил проследить за женой, что удалось ему без труда.

Он набросился на любовников с криком и яростью раненого зверя. Безлошадный откатился в сторону, уклонившись от удара и побежал к деревне, не желая драться. Рассвирепевший муж принялся наносить жене побои, и Жёлтая Пыль поняла, что такое настоящее избиение. Рука индейца была тяжёлой, и удары сыпались без числа. Сперва её охватило изумление, затем испуг, после чего внезапно отказали ноги. Она рухнула, а Горный Ворон вцепился ей в нос, сдавив его со страшной силой, выхватил из-за пояса широкий нож и стремительно поднёс его к лицу девушки. Она завизжала. Ещё мгновение, и острое лезвие отсекло бы ей нос по самое основание…

Но тут за спиной Горного Ворона шумно раздвинулись листья и послышалось тяжёлое ворчание. Индеец резко обернулся и увидел бежавшего прямо на него громадного медведя с длинной свалявшейся шерстью.

— Омачку кйайо! [17] — выдохнул он и оттолкнул от себя Эмили, у которой всё лицо было запачкано кровью из свёрнутого носа.

Жёлтая Пыль, не разбирая дороги, бросилась в стойбище, истошно крича. Навстречу высыпали фигурки людей, держа копья и луки со стрелами. Размазывая кровь по щекам, она упала в чьи-то руки. Она задыхалась и повторяла одно и то же на французском языке:

— Медведь, медведь! — Затем зажмурила глаза и, собравшись с мыслями, выпалила: — Кйайо!..

Индейцы помчались на выручку Горному Ворону, но опоздали. Воин лежал лицом в воде с вырванными рёбрами и откушенной ногой. Кровь густо расплылась вокруг него и тянулась широкой полоской по песку в ту сторону, куда ушёл медведь, оставив отпечатки своих когтистых лап. Горного Ворона больше не существовало.

Весь день Жёлтая Пыль просидела на окраине деревни, обхватив голову. Ей казалось, что прикосновение стального лезвия до сих пор холодит её лицо. Потрясение было велико. В стойбище слышались воющие женские голоса. Иногда она оборачивалась и сквозь слёзы смотрела на толпу. Множество людей собралось над останками Горного Ворона. Почти каждый приносил что-нибудь в подарок умершему и оставлял принесённое на расстеленной шкуре, куда уложили труп. После долгих церемоний изуродованное тело плотно завернули в шкуру бизона, перетянули кожаными ремнями и отвезли к раскидистому дереву на берегу реки, где поместили на горизонтальных ветвях и только после этого оставили в покое.