Тропою души

Он помолчал немного и продолжил:

– Твой муж вместе с Лунным Светом недавно были приняты в общество Носителей Ворон. Это очень смелые люди. Но что такое смелость, дочка? Никто не задумывается над этим. Мне не нужна смелость, потому что я знаю, что жизнь не прекращается, когда моё тело умирает от нанесённых ему тяжких ран. Создатель поместил нас на эту землю лишь на некоторое время, затем мы должны перейти в другой мир, после него – в другой, и так без конца. Я тоже был молодым и рвался в бой, чтобы мой народ знал, что меня не устрашат вражеские стрелы и копья. Но на самом деле все мы, я и мои друзья, испытывали страх, потому что нам угрожала смерть. Просто мы преодолевали этот страх. Мы готовы были погибнуть… Но сегодня я знаю, что никто не умирает, поэтому нет смысла похваляться своей храбростью. Человек бесконечен, как сама вселенная, таким его сотворил Вакан-Танка. Он не умирает сам и не способен уничтожить другого. Но это – особые знания. Они составляют суть Великой Тайны. Их не может осмыслить тот, кто суетен и тщеславен. Эти знания получают, вступая в разговор с невидимым миром. Но юноши не хотят получать знания об этом мире. Они предпочитают называться героями, это льстит их самолюбию. В дни моего детства среди нас было много мудрецов и святых людей. Сегодня я вижу в большом количестве знахарей, которые умеют лечить раны снадобьем, но я почти не встречаю святых людей… Никто не стремится жить, как это задумывал Создатель. Люди считают себя умнее Творца. Они полагают, что их способы разрешения проблем гораздо правильнее. Люди позабыли о том, кто они…

Он поднялся и вышел.

День стоял пасмурный. По всей деревне громко стучали барабаны. Среди столпившихся индейцев виднелись плачущие женщины. Несколько стариков с погремушками и дымящимися стеблями полыни, сплетёнными в косички, семенили по кругу и пронзительно тянули заунывную песню. Мальчишки вели под уздцы лошадей.

Священная Песня подвесила люльку с ребёнком на шест палатки и последовала за отцом.

– Люди вышли провожать Носителей Ворон, – сказала она. – Я пойду возьму сумку с мокасинами и едой для Слепого Глаза.

Мужа Священной Песни прозвали Слепым Глазом после последней охоты на бизонов, когда он выпустил несколько стрел в крупного быка, не заметив, что в левом боку у того уже торчали чужие стрелы. Индейцы всегда заезжали к бизонам с правой стороны, так как держали лук в левой руке, но того быка успел подстрелить охотник-левша, который всегда приближался к животным с противоположного бока.

– Слепые у тебя глаза! – смеялись охотники. – Столько стрел зазря потратил!

Так и закрепилась за ним кличка Слепой Глаз.

Сегодня он отправлялся вместе с Лунным Светом и десятком других молодых воинов из общества Носителей Ворон в поход за лошадьми.

Собравшиеся Лакоты расступились, пропуская всадников с выкрашенными в чёрный цвет лицами. Рукава их военных рубашек свободно колыхались. Они не имели швов и затягивались кожаными шнурами в нескольких местах. Такими рубахами владели только Носители Ворон. Во время сражения шнуры развязывались, и руки освобождались от одежды, а рукава развевались за спиной всадника, подобно крыльям. К сёдлам их были привязаны длинные кожаные, разрисованные магическими символами сумки, где лежали вороньи ожерелья [39].

Ехавший впереди других Лунный Свет остановил коня и тряхнул головой, и медвежьи клыки на ожерелье громко брякнули.

– Мы вернёмся победителями, как всегда, отец! – воскликнул он и широко улыбнулся, и зубы его вспыхнули снежными искрами на чёрном лоснящемся лице.

В древние времена Носители Ворон не ходили в походы за лошадьми и скальпами. Они считались главными защитниками деревни и, выходя навстречу врагам, обязаны были погибнуть, но не отступить ни на шаг. При входе в палатку их общества, где Носители Ворон собирались по вечерам и пели священные песни, всегда стояло зачехлённое священное копьё с многочисленными привязанными к нему амулетами. Хранитель этого копья всегда брал его в бой при нападении противника и втыкал в землю, указывая границу, которую ни один враг не мог перейти.

Но то было во времена прадедов. Сегодня Носители Ворон отправлялись в разбойные рейды, как и все другие воины, добывая военные трофеи, приводя лошадей, а иногда и пленных женщин…

Высоко из-под густых серых облаков донёсся клёкот орла. Птица парила над деревней, то утопая в мутном воздухе, то выныривая из мохнатых туч.

– Прекрасный знак! – закричал Слепой Глаз. – Я видел сегодня ночью сон, где пятнистый орёл помогал нам, указывая дорогу к стану врагов.

В эту минуту к нему приблизилась Священная Песня и подала сумку с вяленым мясом. Он привязал её к седлу и кивнул своим товарищам. Не проронив ни слова, женщина шагнула к Лунному Свету и протянула ему пару мокасин. Братьям и сёстрам не полагалось разговаривать друг с другом, и это правило строго соблюдалось Лакотами во все времена. Но мужчина всегда отдавал лучшее из захваченной добычи своей сестре, она же обязательно шила ему обувь и мастерила люльку для ребёнка, если у него был малыш.

Отряд проскакал между палаток, поднимая пыль и издавая гортанные возгласы. Люди провожали всадников взглядом до тех пор, пока они не растаяли во мгле громоздившихся гор. Безумный Медведь повернулся к дочери. Она опустила глаза и стояла молча.

Тем временем ветер усиливался, и Носители Ворон, глубоко втягивая ноздрями струящийся пыльный воздух, подгоняли своих низкорослых жеребцов.

– Мы будем лететь, как настоящие вороны, сквозь бурю! – засмеялся Лунный Свет.

Из-за кустов выпрыгнул взъерошенный волк и пустился наутёк. Громко хлопая крыльями, поднялись две куропатки.

По земле забарабанили крупные дождевые капли. Сперва они падали очень редко и скатывались в пыли горошинками, но через несколько минут дождь обрушился сплошной стеной, оглушительно шумя и низвергаясь грязными ручьями по отвесным скалам.

Отряд остановился.

– Мы несём с собой бурю! – воскликнул Лосиный Зуб и поднял чёрное лицо к небу, раскинув руки в стороны ладонями вверх. – Громовые Сущности, не оставьте нас! Наделите нас своей силой!

Дождевые капли ударялись о его лоб и рассыпались брызгами, жирная чёрная краска струилась по лицу и быстрыми пятнами покрывала кожаную рубаху. Его лошадь понуро опустила голову к земле.

Лунный Свет принялся неистово срывать с себя одежду и распускать волосы. Остальные непонимающе следили за его действиями. Слепой Глаз вдруг ударил себя раскрытой ладонью по широкому лбу и принялся стаскивать свою рубаху. Кожаная одежда отяжелела от воды и липла к телу. Лунный Свет сбросил мокасины и спрыгнул на землю.

– Услышь меня, Гром-Отец! Повернись ко мне лицом и вдохни в меня свою силу! Надели меня способностью управлять тучами, подари мне могущество ветра! – пел во всё горло Лунный Свет, шлёпая босыми ногами по пузырившимся лужам. Он то и дело нагибался, не прекращая приплясывать, набирал в руки жидкой земли и размазывал её по своему лицу и телу. Глаза его безумно сверкали. – Великий Громовержец, услышь мои мольбы! Уподобь нас своей тени! Нам нужна ловкость, какой нет ни у кого, нам нужна стремительность и сила. Мы – Носители Ворон! Мы хотим, чтобы наши стрелы были так же быстры, как эти священные птицы, и чтобы летали они так же далеко! Помоги нам повергнуть врагов. Преврати их в пепел, и мы развеем его вороньими крыльями!

Фигуры Лунного Света и Слепого Глаза извивались в густой пелене дождя, подобно обезумевшим призракам. Они вытягивали вперёд левые руки и отводили правые назад, будто натягивая луки. Незримые стрелы уносились в бурю. Невидимые противники падали поверженными. Наблюдавшие Лакоты молчали, втянув головы в плечи. Иногда им казалось, что кто-то сквозь шум дождя вторил словам Лунного Света, но они не могли быть уверены.

Внезапно ливень прекратился.

Оба танцора застыли, безвольно свесив руки. Донеслись ли их слова до ушей могущественных Громовых Существ? Индейцы не знали. Они старались из всех сил, и теперь чувствовали себя уставшими. Лунный Свет опустился на землю и лёг на спину. Его нагое тело легонько подрагивало, кулаки сжимались, словно стискивая рукояти топоров.