Капитан Педро

Сам делал попытки остановить кровь, лившуюся из раны Педро. Тот лежал на спине, бледный и неподвижный, как мертвец.

— Он умер? — спросил я шопотом.

Я не думал о том, что с его смертью подвергалась опасности и моя собственная жизнь; я забыл всю его жестокость, — в эту минуту мне было жалко его от души.

— Умер? Нет. Даже не очень тяжело ранен. Он не скоро придет в себя и сильно ослабеет от потери крови. Но он еще поборется не с одним судном!

Я обрадовался, но последние слова Сама несколько охладили мою радость. Все же я заботливо помог перевязать рану. Затем Сам смочил вином губы капитана.

Педро открыл глаза и в ответ на вопрос Сама о том, как он себя чувствует, сказал:

— Взято судно?

— Мы бежим от него! — закричал я.

— Бежим? — переспросил он, приподнимаясь на локте.

— Да, — ответил я вызывающе. — Ваша команда не выдержала боя.

С мучительным усилием он встал, но даже его железная натура не выдержала такой потери крови. Он прошел несколько шагов и упал, как подкошенный.

Мы снова положили его на постель, и только через пять минут Саму удалось привести его в чувство.

— Плохо... — сказал он слабым голосом. — Пока я пролежу здесь, эти собаки забудут, что я их хозяин. Пришли ко мне Краммо, Джордж. Может быть, я уговорю его продолжить бой.

Краммо немедленно явился, но должен был сознаться, что не может заставить пиратов возобновить битву. Насмешки Педро оказались бессильными. Пираты не хотели рисковать накопленным добром.

— Пусть так, — сказал капитан и дал Краммо распоряжения относительно курса, которого следует держаться. — Я убежден, что мы еще повстречаемся с этим судном. Оно погонится за нами.

Я спросил, почему он так думает.

— Ведь они за нами-то и охотятся. Ты не заметил никого знакомого на палубе?

Я ответил, что нет, — и он добавил с сухой усмешкой:

— Они пойдут за нами по пятам. У них прекрасная команда. Но мы еще посмотрим, кто кого.

Я не стал спорить и вышел. Вскоре Сам сказал мне, что капитан крепко заснул.

VIII. СОКРОВИЩЕ СПРЯТАНО

Ранним утром мы подошли к острову, появление которого было встречено с радостью всей командой. «Черная Смерть» сильно пострадала в последнем бою и нуждалась в основательной починке. Пираты были удручены последней неудачей, и всем хотелось отдохнуть на берегу.

Как только показался остров, капитан вышел на палубу. Люди избегали его взгляда, хотя он ни словом не обмолвился о событиях прошлого дня. Он пристально глядел на остров и, казалось, его мысли были далеко...

В его глазах заблестели слезы. Заметив меня, он быстро смахнул их.

— Ты узнаешь это место? — спросил он. — На той песчаной полосе нашел свою смерть Ред-Рой.

— Вы никогда не слыхали слова — «прощенье»? — осмелился я сказать.

— Прощенье? — насмешливо повторил он. — Только глупые и слабые прощают.

Он нахмурился и круто перевел разговор.

— Это — Зеленый Остров, — сказал он. — Здесь я спрячу свои драгоценности.

Как только «Черная Смерть» бросила якорь, лодка была спущена, и мы с Педро направились к острову. Большинство команды тоже было отпущено на берег со строгим приказом вернуться на борт с наступлением темноты. Починка судна была отложена до следующего дня, и пираты провели весь день, лежа на прибрежных песках.

Я сошел на берег вместе со всеми и бродил по берегу острова. Пески, окаймлявшие его берега, казались золотыми рядом с сине-зелеными волнами океана и белой пеной, встававшей в тех местах, где берег обрывался скалами. За полосой песков по склону, заросшему густой травой, поднимались пальмы, качавшие своими перистыми верхушками. Несмотря на перенесенные мной страдания, я все же был мальчик, и потому от души наслаждался пребыванием на острове, любуясь пальмами и деревьями с неизвестными мне плодами. Вдоль маленького ручья, впадавшего в бухту, цвели огромные цветы, такие яркие, что казались почти неестественными. Сверкающие всеми цветами радуги птицы безбоязненно перепархивали с дерева на дерево, и, к своему великому удовольствию, я увидел двух маленьких обезьянок, выглядывавших с дерева.

Между пальмами я подобрал несколько кокосовых орехов и, разбив скорлупу камнем, попробовал их.

Этот день на острове был для меня только временной передышкой.

На следующий день закипела работа. Под строгим надзором Педро судно к вечеру было снова приведено в полную боевую готовность.

Мы вернулись с берега ночью, и, согласно задуманному плану, Педро велел оставить лодку на воде. Вахту держали, как обычно, но так как мы стояли на якоре и в надежном месте, то было мало вероятно, что часовой будет особенно бдителен.

Была светлая звездная ночь. В час я выбрался из каюты, чтобы исполнить поручение. Тихонько я прокрался по палубе и через люк стал внимательно вглядываться в темноту. Сперва я не увидел никаких признаков вахтенного, но вскоре услышал громкий храп, раздававшийся со стороны мачты, у подножия которой виднелась черная тень. Я бесшумно пополз дальше, ежеминутно останавливаясь и прислушиваясь. У мачты, положив голову на канаты, лежал крепко уснувший Дик Пенгарт, девонширский матрос. Сквозь сон он что-то бормотал. Я разобрал слова: «на пашню пора», и щемящая тоска охватила меня, когда я понял, что матросу снится его дом в бесконечно далекой Англии. Но я победил это чувство, ясно сознавая, что все мое мужество и выдержку надо напрячь для успешного выполнения предприятия, сулившего мне свободу.

«Главное, чтобы наш уход остался незамеченным, — сказал мне утром Педро. — Лишь бы спрятать, — а там, пусть они догадываются.»

Помня это, я внимательно огляделся, прежде чем спуститься в лодку. Все было тихо. Я подвел лодку под корму и бесшумно скользнул в нее. Я обогнул корпус судна и подплыл к окну капитанской каюты. Окно открылось, и Педро осторожно передал мне шкатулку.

— Сейчас выйду, — шепнул Педро и исчез.

Как только он скрылся, глухой голос сказал мне на ухо: — Делай, что тебе прикажут, или будешь убит!

Холодная сталь пистолета коснулась моей головы.

Удивительно, как переплетены в людях страх и мужество! Я не боялся гнева капитана, спокойно стоял под огнем, часто после кровавых сцен я даже призывал смерть, — но сейчас, в молчании ночи, этот угрожающий шопот и дуло пистолета отчаянно напугали меня.

— Отчаливай! — раздался приказ, и я машинально повиновался. Неизвестный взялся за весла и сильным взмахами двинул лодку. Мы были в двенадцати ярдах от судна, когда я увидел на палубе темную фигуру Педро.

Минуты две он не понимал, что случилось. Затем, забыв всякую осторожность, он выхватил пистолет и выстрелил в нас. Мой неизвестный спутник тоже перестал скрываться и с громким смехом согнулся над веслами. Месяц выглянул из-за облака и осветил его лицо. Это был Сам.

Случайно ли он оказался в лодке, или знал о намерении Педро, — я так и не узнал. Жажда наживы обратила этого, обычно смирного, человека в дерзкого разбойника, и я был совершенно поражен жестоким выражением его лица.

Мое положение было отчаянным — я не мог помешать ему, не мог задержать лодки, — с другой стороны, меня мучила мысль, что Педро мог заподозрить меня в предательстве.

Я беспомощно оглянулся на «Черную Смерть». Шум, поднявшийся на судне, показал мне, что команда проснулась, и мы расслышали приказ спустить лодку. Повидимому, Педро решил вернуть свое сокровище во что бы то ни стало. Но у нас было большое преимущество в расстоянии.

Наша лодка мягко ударилась в песчаный берег, прежде чем с судна успели спустить другую. Сам оттолкнул лодку.

— Держи шкатулку, — проворчал он. — Да поглядывай, — не то получишь пулю в спину!

Я повиновался, и мы направились к деревьям, растущим у самого берега.

Было очевидно, что Сам прекрасно знал местность. Мы пошли по тропинке, ведущей вдоль берега. Он все время оглядывался и торопил меня. Мы прошли через рощу и снова вышли к берегу моря. Мы спустились в воду и прошли по ней около сотни ярдов до устья маленькой речки, по которой и продолжали путь, скрывая таким образом следы. Я совершенно изнемогал, но мой спутник был безжалостен. Когда я совсем обессилел, он остановился и, сняв лопату, привязанную у него на спине, принялся рыть яму в русле реки. Он быстро вырыл в мягком грунте яму в три-четыре фута глубины. В нее он опустил шкатулку и закидал ее песком и илом с тою же лихорадочной быстротой. Течение тотчас же смыло следы его работы.