Позывные дальних глубин

Не секрет, что на плавбазе вместе с комбригом находился и начальник политотдела. Им-то с высоты своего мостика видней, полагал Собенин, как развивается атака, все недочёты и промахи видны как на собственной ладони. Если же что-то произойдёт не так, замполиту за всё придётся отвечать наравне с командиром, а по партийной линии и того больше. Тогда уж никто не поинтересуется, сколько ты служишь, но наверняка спросят: «Куда глядел?..»

Вот лодка довернула рулями на боевой курс. Напряжение в центральном, казалось, достигло взрывоопасного потенциала. И в тот самый момент, когда с языка у Непрядова должна была сорваться команда «пли», послышался голос акустика Монахова:

— Товарищ командир, в секторе стрельбы наблюдаю посторонние шумы винтов.

— Что за ерунда! — насторожился Непрядов. — Откуда взялись?..

— Время, товарищ командир, время! — почти простонал старпом. — Курсовой уходит на корму.

— Да стреляйте! Стреляйте, Егор Степанович! — не стерпел замполит, решительно тряхнув перед собой сухим кулачком. — Второго такого случая может и не быть.

Только Непрядов принял другое решение. Обречённо махнув рукой, дал отбой атаке. «Не повезло…» — подумал он, вытирая носовым платком со лба пот.

В отсеке настала гнетущая тишина, которая бывает разве что в минуту молчания, когда чтят память о погибших. На командира поглядывали кто с недоумением, кто с досадой.

Всплыли под перископ. Потанцевав в обнимку с трубой, Непрядов поймал линзами силуэт рыболовного сейнера, пересекавшего возможные трассы торпед между лодкой и конвоем.

«Что б ты протух вместе со своей дохлой селёдкой!» — только и мог всердцах пожелать Егор капитану того самого судёнышка, нивесть как затесавшегося в полигон. Однако тут же смекнул, что не всё ещё потеряно. И вновь дал команду: «Боевая тревога! Торпедная атака!»

На этот раз цель удалось подловить на острых курсовых углах, почти на пределе возможного. К тому же в самый последний момент стало ясно, что лодку обнаружили. Противолодочные корабли, покинув места в ордере, устремились к подводной цели. Тральщик тем временем начал маневрировать, стараясь заслонить собой плавбазу. Но было уже поздно. Торпеды стремительно прочеркнули трассы в направлении корабля-мишени. И, как обнадежил Монахов, по крайней мере одна из них всё же прошла под днищем: пеленга совпадали.

Надводные корабли около двух часов гоняли лодку. Сигнальные гранаты, имитировавшие взрывы глубинных бомб, хлопали то далеко, то совсем близко. Маневрируя глубиной, скоростями и курсами, лодка старалась уйти в отрыв. И, наконец, это ей удалось. Сначала над рубкой стали появляться отдельные небольшие льдины, потом они пошли едва не сплошняком, стесняя манёвр и погашая скорость у преследователей. Лодка же получила полное преимущество, прикрывшись ледяным полем. И поскольку командир её дело свое знал, дальше уже не составляло особого труда благополучно запутать следы и выбраться из зоны активного поиска.

Разбор учений решено было проводить на внешнем рейде. Вернувшиеся с моря корабли становились у берега на якоря и бочки. Близился конец дневных сумерек. Серый лоскут неба ещё полоскался в отверстии рубочного люка, когда Непрядов начал выбираться на ходовой мостик. В полумиле просматривался силуэт плавбазы. Вскоре оттуда замигал желтоватый огонёк семафора: «Командиру прибыть на доклад к комбригу».

Шлёпая вёслами, к борту субмарины подошла шлюпка.

— Не могли катер послать, — недовольно проворчал замполит, усаживаясь на банке рядом с Егором. Собенин заметно нервничал, загодя не ожидая от начальства ничего хорошего.

— Шлюпкой оморячивают, Лев Ипполитович, — успокоил его Непрядов, уже сидевший на корме около старшины команды гребцов. — А вообще же радуйтесь, что нас не заставляют на доклад к флагману добираться вплавь… — и пояснил. — Как иногда приказывал своим офицерам одноглазый Гораций Нельсон.

— Ну, положим, это он приказывал молодым лейтенантам и мичманам, — заметил Собенин, зябко поеживаясь. — А мне уж, извините, слегка за сорок.

Непрядов молчал, обдумывая самые убедительные и веские слова в защиту своей атаки. Трудно было предвидеть, как её расценит начальство. И всё же он не сомневался в том, что принял единственно верное решение, отказавшись от первоначального варианта действий с его, в общем-то, непредсказуемыми последствиями.

4

Просторный салон плавбазы, где обычно проходили совещания, был хорошо знаком Егору ещё по тем временам, когда бригадой командовал Христофор Петрович Дубко. По стенам всё та же великолепная ореховая отделка, искрящийся хрусталь плафонов и золоченые рамы зеркал. Шаги скрадывал огромный ковёр. А кожаные кресла, расставленные вдоль длинного совещательного стола, всё так же тепло и мягко охватывали бока и спину, ввергая в предательскую дрёму.

Непрядов сидел по правую руку от Струмкина, в одном ряду с командирами других лодок, которые по пути следования конвоя так же в разное время выходили в атаку. А напротив них разместились противолодочники. Лица у всех сосредоточены, серьёзны. И только в глазах командира тральщика, упитанного и весёлого капитан-лейтенанта Стокова угадывалась двусмысленная усмешка, которую можно было истолковать как вопрос Непрядову: «А не вмазались ли твои торпеды в мой борт, прежде чем они попали, как ты думаешь, в плавбазу?..» На что Непрядов с такой же немой усмешкой отвечал: «Не радуйся, Стоков. Даже в этом случае тебя сейчас теоретически должна была бы кушать какая-нибудь голодная рыбка…»

Пока на доске укрепляли ватманский лист с изображением на нём только что закончившихся морских баталий, вестовые подали крепко заваренный чай с лимоном.

— Ну, что ж, приступим, — сказал Струмкин, поднимаясь со своего места. — Разумеется, оценка действий каждого экипажа будет предварительной. Однако общая картина действий достаточно ясна, чтобы квалифицировать оперативность и грамотность решений, принимавшихся командирами кораблей, — и обратился к Непрядову. — Начнём с вас, Егор Степанович, как с наиболее опытного.

Комбриг сделал несколько маленьких глотков чая. Вернув обжигающий стакан на блюдечко, легонько тронул тыльной стороной ладони бородку, как бы охорашивая её.

— Если в целом, — сказал, кося взглядом в сторону Непрядова, — то атаку с некоторой натяжкой можно считать удовлетворительной. Цель поражена одной торпедой. Другая прошла метрах в десяти по корме и едва не «зацепила» тральщик.

Упитанное, розовое лицо Стокова разочарованно вытянулось, поскольку он жаждал получить в свой борт обе торпеды, спасая тем самым плавбазу. Да, видать, не судьба.

— Однако решительно не понимаю, — говорил комбриг. — Чего вы так испугались, выходя в атаку в первом случае? Ведь осадка сейнера была ничтожно малой. А позиция для залпа — лучше и желать нельзя. К тому же и оторваться смогли бы без проблем: надводные акустики вас тогда и в упор не слышали. Понимаю, что произошла нелепейшая случайность, ограничившая свободу действий. Но всё же надо было рисковать.

Комбриг выглядел раздосадованным. Да и как его не понять, когда до заветного приза оставалось «рукой подать». А получалось, экипаж на этом выходе едва оправдал сожжённое топливо и съеденный доппаёк.

Однако Егор уверенно отвёл от себя все обвинения. И формально, и по существу считал себя правым, не боясь даже показаться излишне осторожным, если даже не перестраховщиком. Худо ли — бедно ли, только цель удалось поразить, а победителей, как известно, не судят. Другой вопрос, что оценка по тактическому исполнению оказалась невелика.

Но вот заговорил Чижевский, немного вальяжно и с улыбочкой, давая тем самым понять, что его слово имеет особый вес как представителя вышестоящего командования.

— Я бы квалифицировал действия командира следующим образом, — он поочередно обвел долгим взглядом всех присутствующих. — Да, первая атака, дававшая полное право на высокую оценку, действительно сорвалась. Результат второй можно расценить как простое везение, поскольку торпеда попала по самому срезу кормы, как бы зацепив плавбазу. Но кто виноват? — спросил, гневно повышая голос и тут же ответил. — Да пьяный рыбак, нарушивший элементарные правила судоходства. — Чижевский вытянул руку, словно пронзая Непрядова указательным пальцем. — А командир всё же оказался мудрее… Догадываюсь, чего ему стоило подавить в себе готовую было сорваться с языка команду «Пли!» Ну что ж, есть атаки более удачные. И право же обидно, что приз теперь будет принадлежать другой бригаде. Но я решительно верю в Непрядова, в его потенциал командирского мастерства и везения, — и подтвердил, как бы наперёд отвергая возможные возражения. — Да-да, именно везения. Я не оговорился. Потому что Божьей милостью командир подводный без этого немыслим. И пусть, как говорится, неудачник плачет… А у Непрядова самые лучшие его атаки ещё впереди.