Балтийский эскорт

В марте 1942 года немцы устроили смотр физического состояния заключенных. Перед одетыми в пальто с меховыми воротниками офицерами конвоиры прогнали строй раздетых до гола моряков. Зрелище было удручающее - парад скелетов.

Немцы объявили: кто хочет улучшить свое питание, тот должен идти работать.

Однако никто из моряков не согласился. Тогда нам уменьшили выдачу хлеба на 70 граммов. Тем не менее более крепкие товарищи делились своими крохами с наиболее ослабевшими, с доходягами. Возможно, эта помощь не могла их спасти, но она была необходима для того, чтобы смерть души не наступила раньше смерти тела.

В конце концов, немцы - уже силой оружия - выгнали нас на работы в каменоломни, на земляные работы, на лесозаготовки. Многи стали симулировать болезни, растравлять раны. За прямой отказ от работы сажали в карцер на хлеб и воду.

Администрация лагеря понимала, что сопротивление моряков кем-то организовано и первое подозрение пало на помполитов -(штатных помощников капитанов по политической работе). Помполиты Зотов, Гребенкин, Пучков, Жемчук и Антонов были отделены от общей массы, но сопротивление не уменьшилось Ведь оно направлялось подпольным партийным бюро, куда вошли Дальк, Шилин, Устинов, Иконников, Сементовский. Поручения нашего партбюро охотно выполняли и беспартийные, которые видели в нем противостоящую немцам организованную силу. Многие даже стали вступать в партию - Свирин, Богданов, Леонов, Черняев…

Используя выход из лагеря на работы, стали искать связи с другим военнопленными, а также с прогрессивно настроенными немцами.

Как-то на чердаке одного заброшенного дома нашли старый разломанный радиоприемник. Разобрали и по частям пронесли детали в замок. Судовой радист Рудаков собрал что мог, а недостающие лампы выпросил у сочуствующих немцев. Так в лагере началось прослушивание сводок Информбюро. Эти вести с Родины просто окрыляли, поднимали дух. Наши воюют, наши бьют фашистов на всех фронтах, значит однажды…

И однажды эти дни наступили. Мы почувствовали, как немцы - по мере приближения наших войск к границам Германии - стали относится к нам по другому. Не все, конечно, но среди лагерного персонала началось явное расслоение. Одни рассчитывали на поблажку после капитуляции Германии, другие, напротив, свирипели, и от них можно было ожидать самых опасных выходок. Заместитель коменданта лагеря Исбах явно относился к тем, кто был более дальновидным и здравомыслящим. Парбюро поручило капитану Богданову установить с ним дружеский контакт, если так можно сказать. Кроме того было принять решение готовить вооруженное восстание.

Исбах пошел на сближение с моряками, и дал ряд важных рекомендаций, как вести себя при эвакуации лагеря, если комендант лагеря решится нас вывести из замка.

20 апреля 1945 года комендант объявил нам об эвакуации лагеря моряков в Мюнхен. Однако по предупреждению Исбаха, мы знали, что в пути нам всем уготован расстрел. Именно таким образом немцы окончательно «решали проблему» интернированных советских моряков.

21 апреля колонна моряков вышла из крепости и через день пешего пути прибыла в деревню Руппертсбах.

23 апреля в 16 часов комендант приказал построиться для дальнейшего движения, и когда мы собрались в колонну, комендант крикнул конвоирам - «Файер!», «Огонь!» По безоружным людям ударили автоматы. Первым был убит Ковчан, ранен Заглединов. Но тут вмешался зам коменданта лагеря Исбах и стрельба была прекращена.

Ночью мы пришли в деревню Мюккенхоль. Комендант и часть офицеров ушли дальше. Оставшейся охране было приказано стрелять по нас без предупреждения при любой попытке оставить сарая, в котором мы были заперты. Однако к нам просочились сведения, что в трех километрах от деревни уже стоят американские войска.

Утром капитан Богданов благополучно выбрался из сарая и бежал. Он добрался до села, где стояли американцы и через два часа вернулся к нам, но уже с двумя бронетранспортерами, в которых сидели американские солдаты. Охрана тут же сдалась. А мы вышли на свободу!

Теперь перед нами была только одна проблема - как поскорее вернуться на Родину!»

Лишь в апреле 1945 года, когда в Баварию вступили американские войска, закончилось затянувшееся “плавание” шести советских экипажей. Да, их несладкая жизнь в замке Вюрцбург, была все же легче, чем в обычных лагерях для военнопленных. Под Новый год интернированным морякам выдавали хоть и плохонькое, но пиво. Возможно, именно это пиво и стало поперек горла следователям СМЕРША и НКВД: “Мы воевали, а вы там пиво пили”… И часть заложников большой политики отправилась в советский лагерь. Там пива на Новый год не давали. Да и вести записки у многих пропала охота.

Впрочем, это уже другая история.

Совсем недавно мир узнал о волнующей находке шведских аквалангистов. Четыре охотника за подводными сокровищами натолкнулись в стокгольмских шхерах на затонувшую подводную лодку.

- Для спортсмена-ныряльщика это мечта, - рассказывал один из них. - Это каждый раз, как чудо! Поднялись на борт: да, лодка! С виду - целая, грозная, величественная. Усталая она, лежит на мягком песке, вокруг водоросли, морская живность. Мистическая картина!

Очень скоро удалось выяснить, что это советская подводная лодка С-7, погибшая здесь в октябре 1942 года… И вот новая печальная находка - опять же советская подводная лодка с цифрой «8» на рубке. С-8… По всей вероятности она подорвалась на мине при переходе на боевую позицию 12 октября 1941 года. Ею командовал капитан-лейтенант И. Браун. Всего на Балтийском море покоятся 38 наших субмарин, погибших в годы минувшей войны. Обнаружили и точно установили места гибели только двух. Надо надеяться, что в ближайшее время найдут и другие подводные корабли - электронная поисковая техника в руках шведских энтузиастов самая совершенная.

Но первая их находка - С-7 - потрясла всех до глубины души трагизмом подводной войны. На публикации в газетах и на телепередачи откликнулись родственники погибших моряков. Кажется, сегодня мы знаем о них все…