Моря Африки (ЛП)

11.00. Ветер больше тридцати узлов. Барометр продолжает падать. Хватит рисковать. Берём третий ряд рифов на гроте и ставим штормовой стаксель. Вовремя. Лодка замедляет свой сумасшедший бег среди волн и идёт спокойнее. Заменяю карабин оттяжки гика согнувшийся от нагрузки. Пруток нержавейки диметром двенадцать миллиметров согнулся словно резина.

Делаем поворот, перекидываем паруса на правый борт и берём курс на юго-восток, чтобы уйти подальше от берега. Подозреваю, что вблизи берега на банке Агулас эти волны могут стать опасными. К счастью ветер дует стабильно с северо-востока.

16.00. Мы приняли метео прогноз радио Дурбана. Ожидается юго-западный шторм с ветром до сорока пяти узлов.

— Проклятье, Ричардс бей предсказывал двенадцать часов норд-оста!

Вот и случилось то, чего все лоции советуют избегать: «Когда дувший продолжительное время северный ветер меняется на южный, море в районе банки Агулас может стать опасным для судов любых размеров.»

Опасность возникает от взаимного эффекта течения и волн на участке моря, где глубина от бесконечной на границе континентального шельфа вдруг резко уменьшается до двухсот метров. Пока ветер дует с севера, течение над Агулас приглушает и удлиняет волны, которые движутся в том же направлении. Но когда ветер меняется на противоположный, столкновение старых и новых крутых волн может вызвать возникновение аномальных волн огромной высоты. Настоящие водяные шпили высотой десять, двенадцать и даже пятнадцать метров, нестабильные и обрушивающиеся. Несколько лет назад судно длинной сорок метров было разломано пополам гигантской волной, которая подняла его в центре, переломив на две части.

— Ладно, Лиззи. Мы уже почти дошли.

— Сколько осталось?

Спускаюсь в каюту посмотреть наше местоположение. Мы в двадцати пяти милях от Дурбана и стрелка лага показывает скорость в девять узлов. Хватило бы трёх часов, чтобы дойти до порта и если бы мы не приняли метео, шли бы спокойно дальше, потому что ветер всё так же дует с северного направления и ничто на предвещает его изменение.

«Внимание» — говорится в лоции: «когда предвидятся подобные условия необходимо немедленно удалиться от изобаты двести метров в море на большие глубины, которые не влияют на движение волн.»

— Не верю что ветер сменится в ближайшее время.

— Я тоже.

Трудно решиться взять курс в открытое море когда порт в двух шагах и приближается шторм. Я представляю волноломы Дурбана и зеркало защищённой акватории за ними.

Представляю как мы, с поднятым жёлтым флагом, наконец стоим на якоре в яхт-клубе, в то время как в море бушует шторм. Три часа и мы будем в порту. Тем временем лодка в отсутствии нашего решения продолжает свой бег на юг с большой скоростью по морю которое кажется всё более взволнованным. Небо потемнело и грозит разразиться дождём.

Смотрю опять карту. Наше положение — крохотная точка нанесённая карандашом на белом поле. Смотрю где находится порт. Между нами и Дурбаном лежит банка Агулас и курс проходит по касательной к пресловутой изобате двести метров. Сейчас 16.30. Через два часа мы могли бы быть на расстоянии видимости земли. Но уже будет ночь и нам придётся искать вход в порт в лучшем случае при больших попутных волнах с севера. План порта на карте показывает два мола ориентированных на северо-восток. Пытаюсь представить вход, он всегда кажется узким, когда смотришь с моря, и вижу лодку несущуюся вперёд, подгоняемую огромными волнами, ещё больше вырастающими на малой глубине.

Необходимо определить вход на большом расстоянии и попасть с первого захода, потому что заход с попутным штормом не позволит второй попытки. Достаточно небольшой ошибки и мы врежемся в чёрный мол. Лиззи спустилась вниз ко мне и наблюдает как я вожусь с картой.

— Брось. Не нужно рисковать. — улыбается она.

— Согласен. Слишком опасно. Пойду отрегулирую «Джованни» Может быть она тоже представила чёрный мол о который разбиваются волны.

Поворачиваю флюгер ветрового рулевого и изменяю курс на восток, в море. Лиззи работает со шкотами, регулируя паруса на новый курс — галфвинд. Уходим от берега, ветер теперь не попутный и лодка дико прыгает на волнах.

19.30. Мы удалились на двадцать пять миль от изобаты двести метров. Этого хватит?

Барометр слегка поднимается до 752. Ветер по прежнему северный. Наступила темнота и чёрное небо не обещает ничего хорошего, его теперь почти не видно. Убираем паруса, и ложимся в дрейф, оставив только штормовой стаксель. Курс держим на восток, но течение продолжает сносить нас на юг. Нужно быть осторожными, чтобы нас не унесло ниже Дурбана, потому что потом будет трудно возвращаться против течения. Работая в полной темноте приводим всё в порядок на палубе, тщательно всё крепим и ждём.

01.00. Cтоим с одним штормовым стакселем. До восьми вечера ветер продолжал дуть с юга, потом пол часа ливень, молнии и безветрие, теперь подуло с юго-запада. Волнение беспорядочное, волны идут со всех направлений. Мы задраили все люки и приготовили спасжилеты и обвязки у выхода из каюты, чтобы одевать при выходе на палубу.

11.00. Дождь, молнии. День, но небо серое, почти чёрное. Ветер южный, тридцать пять узлов. Барометр стабилен. Мы поставили грот с тремя рифами и дрейфуем под двумя самыми маленькими парусами, стараясь чтобы ветром нас снова не унесло на север.

Дурбан в тридцати пяти милях, это шесть — семь часов плавания, но при южном ветре он недостижим, как если бы был на луне.

24.00. Давление поднимается — 755. Но ветер по прежнему жестокий. Лодка вся мокрая и блестит от носа до топов мачт. Дождь стекает по парусам. Периодически волна ударяет в корпус с глухим звуком и накрывает нас каскадом брызг. Сразу после этого кажется что море успокаивается покрывшись слоем зеленоватой пены и наступает неожиданная тишина.

Мы можем лишь ждать.

15.00. Выходим на палубу поснимать беснующееся море. Высокие длинные, грандиозные волны. Они кажутся живыми, одушевлёнными. Сначала вызывают страх, потом удивление.

В конце концов мы просто любуемся грозной силой штормового океана:

— Смотри какая великолепная волна. — я хватаюсь за лебёдку, боясь что меня унесёт за борт.

Стоим на палубе пол часа, а может час глядя на море, зачарованные и мокрые. Пытаемся снимать. Каскады пены накрывают нас и даже три слоя непромоканцев не в состоянии остановить потоки воды стекающие за шиворот.

Как странно. Неожиданно прошёл страх. Лодка кажется маленькой игрушкой играющей с волнами намного большими её самой. Кренится, качается, втыкается в гребни, бросается вниз по склонам. Мы тоже играем вместе с ней.

Возвращаемся в каюту проконтролировать по GPS наше местоположение. Сначала я должен вытереться с головы до ног, чтобы не залить водой карту и стол. Ветер повернул на юго-восток и несёт нас в сторону суши. Мы снова рискуем приблизиться к изобате двести метров. Невозможно представить что будет если эти волны станут круче и начнут обрушиваться. Совершенно немыслимо оказаться там. Давление ещё увеличилось и барометр встал на 760. Но если барометр растёт, почему ветер не ослабевает?

22.00. Сделали поворот и легли в дрейф на другом галсе, чтобы удалится от берега. Теперь мы движемся на юг. Дурбан уже в пятидесяти милях. Вой ветра немного изменил тон, возможно он ослабевает. Возможно через несколько часов мы сможем поднять паруса и идти на Дурбан в лавировку. Однако волнение стало ещё сильнее и трудно устоять на ногах.

Лежим на койках с поднятыми бортиками которые удерживают нас от выпадания при непредсказуемых движениях лодки. Я попробовал читать, но не могу. Попробовал спать — не получается. Проводим часы в апатичном оцепенении обмениваясь изредка словами.

— Сколько времени нас уже болтает?

— День.

— И сколько ещё будет?

24.00. Задуло ещё сильней. Я вышел на палубу с анемометром, измерить силу ветра. Но передумал. Снаружи невозможно устоять на ногах и кажется что находишься в аду. Но в каюте удивительный порядок. Мы привязали всё, что могло бы упасть, закрепили книги на полках, убрали кастрюли с плиты, задраили иллюминаторы, закрыли герметично вентиляторы «Дорадо», собрали и уложили в рундуки все вещи, кроме самых необходимых.