Моря Африки (ЛП)

С тех пор как остался позади мыс Дельгада течение стало попутным и мы ежедневно проходим приличное количество миль. И погода тоже наладилась. Море совершенно пустынно и после острова воров мы больше никого не встречали, ещё и потому, что во избежание встреч мы стараемся держаться на расстоянии от берега.

— Ну, Лиззи! Может хоть на этот раз нам повезёт.

Ещё шесть дней и мы окончательно выйдем из опасной зоны.

Всё это было четыре дня назад. Сейчас я под водой, медленно двигаюсь в коричневой жидкости. Глаза открыты, но ничего не вижу, даже собственные руки на расстоянии в несколько сантиметров, вцепившиеся в туго натянутую цепь, которая наклонно уходит на дно. Одной рукой держусь за цепь другая спускается вниз на ощупь, потом перехватываюсь и теперь другая рука идёт вниз, ощупывая кольца цепи один за одним. Стараюсь контролировать дыхание, не зажимать слишком редуктор зубами. Так в маске, с редуктором и баллонами я опускаюсь на дно реки, густая илистая вода цвета расплавленного шоколада течёт, закручиваясь вокруг меня водоворотами.

— Там ниже течение должно быть помедленнее. — думаю я продвигаясь вслепую и стараюсь заглушить страх. Неожиданно стукаюсь рукой обо что-то твёрдое и острое и чувствую ил под ногами. На ощупь пытаюсь понять, что это такое. Что-то металлическое, похоже большая балка из двутавра полузанесенная илом и якорная цепь попала под неё. Свободной рукой пытаюсь проследить цепь под балкой, но это очень опасно. Цепь ходит вверх вниз синхронно с колебаниями лодки на волнах и тянет балку. Та приподнимается когда цепь натягивается и опускается снова когда ослабевает. Можно лишиться пальцев. Мне становится страшно. Бросаю всё и выныриваю в сером утреннем свете.

Там снаружи погода ещё больше испортилась. Лиззи, запечатанная в жёлтый непромоканец, возвышается надо мной на фоне страшного неба. Дрожа, вцепившись в релинг, она смотрит на меня сквозь мокрые от дождя очки.

— Ну? — спрашивает она.

— Застряла под балкой. — кричу я. — Подай мне верёвку, я ещё раз попробую.

Обвязываю вокруг пояса швартов и снова погружаюсь, снова иду по цепи. На десятиметровой глубине добираюсь до балки и креплю верёвку к ней, завязывая узлы вслепую. Когда готов, дёргаю несколько раз за верёвку. Это сигнал, о котором мы договорились. Лиззи натягивает швартов, чтобы балка хоть немного приподнялась, и одновременно выдаёт несколько метров цепи чтобы она ослабла и я мог бы вытащить её.

Мы находимся в совершенно абсурдном месте. Бейра — это город в устье реки в глубине большого залива. Три дня назад Энтони передал предупреждение о «тропическом шторме» в двухстах милях от нас. Это не был собственно циклон, но мог стать им. Он был достаточно далеко, но мог приблизиться. Мы испугались и бросились искать убежище в большом заливе Бейры.

— Нам повезло. Там есть река и у нас достаточно времени дойти туда. Если циклон всё-таки не разовьётся, тем лучше, используем случай чтобы пополнить запасы.

У нас ушла вся первая половина дня, чтобы зайти вглубь залива и вся вторая, чтобы подняться по судоходному каналу, который ведёт в устье реки. С последними лучами солнца мы бросили якорь на рейде города, как раз в тот момент, когда Энтони объявил, что «тропический шторм» остаётся стационарным. Мы уже почти приняли скоропалительное решение, как погода вдруг испортилась, словно подтверждая, что мы сделали правильно, уйдя в укрытие.

Мы встали прямо посередине реки, думая что стоим надёжно. Но через несколько часов дождя река стала шире и течение начало усиливаться. К рассвету это уже было просто бедствие, поток жидкой грязи нёс стволы, ветки и мёртвых животных.

Вот тогда мы заметили что-то вроде гавани со стороны города. В другое время мы бы постарались избегать таких мест: порты стран третьего мира не самое лучшее место для парусной яхты. Суда сталкиваются с судами, буксиры без особой осторожности тянут огромные баржи с бортами помятыми в столкновениях. Достаточно одного удара, одного неверного манёвра и парусной яхте настанет конец. Но сейчас порт казался менее опасным чем река и потом, без тендера это единственная возможность сойти на берег. Мы выбрали якорь, вошли в порт и отшвартовавшись у борта буксира со знаками ООН, который в свою очередь стоял у борта большего судна, за которым было ещё одно… Короче говоря мы были уже пятыми, далеко от земли, с причалом нас соединял мост из помятых судов. Может быть и к лучшему. По крайней мере мы вдали от любопытных, шляющихся по причалу, которые могли бы решить посетить лодку в наше отсутствие, если бы мы стояли ближе.

— Давай сойдём на берег.

Сойдём! Легко сказать. Мы начали перелезать через борта буксира ООН и других судов.

Груды ржавчины, острые листы металла, смазка… не понятно куда поставить ногу и какой стороны пройти. Между последним и предпоследним судами пришлось идти по двум скользким провисшим стальным тросам. Было похоже на тибетский мост, вроде тех что в передаче «Игры без границ». Но когда мы, живые и здоровые, хоть и в грязной и заляпанной одежде, добрались до последнего судна нас ожидал ещё один сюрприз. От борта до причала было по крайней мере три метра.

— Давай, прыгай.

— С ума сошёл. Очень высоко и полно ям и кочек.

— Попробуй хотя бы.

— Давай ты.

Но Карло тоже не хватило мужества и мы уже думали вернуться на «тибетский мост», когда с берега нам стали свистеть и делать знаки. Маленький буксир, собиравшийся швартоваться, пришёл нам на помощь. Он подошёл к борту, мы шагнули на его рубку и он доставил нас к причалу. И не только это. Пока мы пытались выразить благодарность людям на буксире, человек на разбитом грузовике знаком предложил подняться в кабину и быстро промчавшись по дороге идущей вдоль причалов высадил нас у таможни.

«Obrigado» — повторяли мы, исчерпав на этом свой запас португальского, а он только улыбался.

Офисы таможни и иммиграционной службы помещались в двух деревянных конурках у причала где с судна сгружали мешки с кукурузой в миниатюрные железнодорожные вагоны с надписями: Замбия, Зимбабве, Малави, возможно конечные места назначения.

Внутри была лишь деревянная стойка, пыльный вентилятор и пара разбитых кресел.

Формальности заняли много времени. Бейра не является портом входа. Мы должны были остановиться в другом месте и проштамповать паспорта. Атмосфера в таможне была не из лучших.

— Да, но была плохая погода, мы зашли чтобы укрыться. — пытались мы объяснить немного по-итальянски, немного жестами, немного по-испански. Всё казалось очень сложным, пока один из служащих не сообразил, что мы с парусной яхты.

— Аа. Ну тогда всё в порядке! — и все успокоились. Паспорта нам проштамповали и, так как нам необходимо было пополнить запасы, нам дали разрешение на двадцать четыре часа и сопровождающего (а может быть надсмотрщика) — Рауля.

— И что мы будем с ним делать? Сбежим? — мне не нравилась идея ходить по городу под присмотром этого типа, который в посреди этой бедности и упадка носил джинсы Левис 501, очки Райбан с голубым отливом и курил Мальборо одну за одной.

— Я бы сказал лучше использовать его. Пусть отвезёт нас на рынок, и давай поторопимся.

Не хочется оставлять лодку одну на долго.

Но ничего нельзя было поделать, Рауль хотел повести нас в ресторан. На такси мы приехали на пыльную улицу полную магазинов торгующих зерном. Под деревянной аркадой дверь со стёклами. Внутри всё погружено в полумрак, над деревянными столами вентиляторы. Рауль провёл нас наверх по лестнице и мы расположились на втором этаже, где было ещё меньше света а кирпичный потолок был всего в нескольких сантиметрах от наших голов.

— Что будете есть? — спросил наш друг.

— А что есть?

— Есть супы, сэндвичи… есть блюдо из ягнёнка, типичное местное блюдо, хотите?

— Конечно, давай возьмём ягнёнка.

В это самый момент на соседний стол принесли блюдо из белой керамики в центре которого красовался сэндвич с яичницей. Какой аппетитный. Мне вспомнились бутерброды, которые я брала с собой во время школьных поездок и не смогла устоять.