Под чужим флагом (сборник)

— Добрый вечер, старина!

Отец и сын обменялись многозначительными взглядами.

Наконец они вошли в узкий переулок и старший, толкнув дверь маленького домика, ввел Фрэда в комнату. Первое, что бросилось в глаза Картеру, это безукоризненная чистота и порядок. Он снял свою шляпу и с деланной беспечностью уселся в удобное кресло.

— Я пойду позову Нан, — сказал Джим, — а ты смотри, чтобы он не удрал!

Он вышел и тотчас из соседней комнаты послышался взволнованный женский голос.

Фрэд встал и деланно — беспечно углубился в рассматривание висевшей на стене гравюры: "Возвращение моряка".

— Она придет сию минуту, — объявил Джим, входя.

— А это, пожалуй, лучше, что я его не тронул, — сказал отец. — Если бы я сделал с ним, что мне хотелось, его бы и родная мать не узнала!

Фрэд иронически засмеялся и со скучающим видом оглядывал комнату. Прошло десять минут, пятнадцать. Через полчаса отец начал ворчать что-то нелестное по адресу прекрасного пола.

— Она наряжается, вот в чем дело, — объяснил Джим, — и подумаешь, что это все для него!

Наконец, послышались легкие шаги и дверь скрипнула. Картер оглянулся с беспокойством, и первое, овладевшее им чувство — было удивление слепоте его двойника: девушка была настоящая красавица, с глазами, блестевшими, как звезды, от радости и счастья!

— Где же он? — живо спросила она.

— Что?! — отец был поражен. — Как где? Да разве ты его не видишь?

Сияние звезд померкло, и девушка уныло огляделась.

— Этот? — спросила она презрительно. — Этот? Разве это мой Берт?

— Совершенно верно, — сказал Фрэд вежливо. — Я сам им это говорю.

— Да ты посмотри хорошенько! — настаивал отец.

— Хоть бы я смотрела на него целые сутки, ничего не изменится.

Мисс Эванс была рассержена не на шутку.

— Как могли вы так ошибиться!

— Ошибки случаются иногда, — великодушно проговорил Фрэд, — даже с самыми умными людьми!

— Да ты присмотрись к нему, — настаивал Джим, — ведь ты не видела его целых четыре года. Он мог за это время измениться. Смотри, разве это нос не Берта?

— Нет, — ответила девушка, посмотрев на нос Фрэда, — ничего подобного! У Берта был чудный нос!

— Ну, посмотри на глаза! — упорствовал Джим.

Мисс Эванс опять посмотрела на Фрэда и пренебрежительно кивнула головой. Она готова была его обвинить в своем разочаровании и не старалась скрыть раздражения.

— Ну? — спросил м-р Эванс.

— Ничего похожего! — ответила дочь и уныло отвернулась. — Я знаю, вы не любили Берта, но зачем же его так оскорблять!

Она отошла к окну и стала смотреть на улицу.

— Ну, а я бы поклялся головой, что это Берт Симонс, — не уступал отец.

— Я тоже! — подтвердил сын, — Это самое удивительное сходство, какое я когда-либо встречал!

И он глазами спросил отца, что же дальше делать с Фрэдом.

— Он может идти, — сказал м-р Эванс важно. — Он может идти, куда угодно, и пусть это вперед отобьет у него охоту быть похожим на кого-нибудь. В другой раз он может не отделаться так дешево!

— Вы правы! — сказал Картер кротко. — Я завтра же изменю свою наружность. Я жалею, что не сделал этого раньше!

Он направился к дверям, кивнув головой присмиревшему Эвансу, взглянул на профиль Нанси и медленно вышел.

Как глуп был этот Симонс! Где были у него глаза и имел ли он хоть каплю здравого смысла! Фрэд очень бы хотел быть им… Очевидно, сходство с ним действительно существовало, — и Фрэд круто повернулся обратно.

— Ну? — спросил м-р Эванс, когда в раскрытых дверях появилась физиономия Картера. — Чего вы вернулись?

— Я вернулся потому, — начал Фрэд, тщательно запирая за собой дверь, — что во мне заговорила совесть…

— Заговорила совесть?

М-р Эванс встал и подошел к Фрэду.

Тот кивнул утвердительно головой и тревожно посмотрел на девушку, так же неподвижно стоявшую у окна.

— Я не хотел продолжать обман далее, — продолжал он тихим, но ясным голосом. — Я Берт Симонс. По-крайней мере, под этим именем я был у вас четыре года назад.

— Я знал, что не ошибся! — воскликнул м-р Эванс. — Я его достаточно хорошо знал! Закрой-ка дверь, Джим, чтобы он не удрал опять!

— Я не думаю удирать, — сказал Фрэд, покосившись на Нанси. — Я вернулся сам, чтобы все исправить.

— Нанси только из каприза не хочет его признавать, — сказал Джим, видя недовольное лицо сестры.

— Она испугалась, увидев меня, — сказал Картер, — а я мигнул ей, что-бы она меня не выдавала. Кому-ж лучше знать меня, как не ей!

— Как вы смеете говорить так! Я вижу вас первый раз в жизни!

— Ну, ладно, Нан, — перебил ее Картер. — Не стоит больше скрывать. Я вернулся, чтобы устроить все по-хорошему.

Мисс Эванс захлебывалась от злости.

— Ну, что-ж, дочка — правда, он скверно обошелся с тобой, — но теперь он вернулся. Если ты хотела выходить за него замуж, так надо выйти, — сказал отец.

— Выйти за него? — возбужденно повторила Нанси. — Выйти за него? Но я говорю вам, что это не Берт. И как он смеет называть меня Нан?

— Но прежде вы разрешали мне это! — жалобно проговорил Фрэд.

— Я говорю вам, — обратилась к отцу и брату мисс Эванс, — это не Берт. Неужели вы можете думать, чтобы я его не узнала?

— Да ведь он-то знает, кто он такой! — резонно заметил отец.

— Конечно, знаю! И какая надобность мне утверждать, что я Берт, если я не Берт? — обиженным тоном объяснял Фрэд.

— Вот это дельно, — подтвердил Джим. — Подумай, Нанси, какая ему надобность?

— Спроси у него! — гневно ответила девушка.

— Смотри, дочка! Ты четыре года тосковала по этому молодцу, и мы с Джимом четыре года его разыскивали, а теперь, когда он попался, ты воротишь от него нос…

— Его опасно выпустить, — прибавил Джим.

И они стали обсуждать вопрос, как удержать своего будущего зятя.

Фрэд сам помог им.

— Я поселюсь с вами, — сказал он, — и отдам вам на сохранение свои деньги и вещи. Уж без гроша я не могу убежать.

И он вывернул на стол все, что было у него в кармане: семь фунтов, семнадцать шиллингов и четыре пенса, обратный билет в Лондон, часы, цепочка, перочинный нож и еще другие мелочи.

Предложение Джима, чтобы Фрэд снял еще и сапоги, было отклонено м-ром Эванс.

— Ну, ладно, — сказал м-р Эванс, пряча все, — в тот день, когда вы женитесь на Нанси, я все вам верну.

К вечеру он пришел совсем в хорошее расположение духа, после ужина закурил свою трубку и стал еще веселее. Единственным диссонансом этого вечера была нескрываемая холодность мисс Эванс.

— Ей хочется немножко поважничать, — сказал отец, когда девушка вышла, — чтобы вы не подумали, что она вас так легко простила. Правда, вы с ней поступили дурно, но повинную голову и меч не сечет! Вот мое мнение.

На другой день мисс Эванс была уже ласковее — отец ее хорошо знал!

За обедом, когда мужчины вернулись с работы, она так усердно накладывала лучшие куски Фрэду, что отец и брат со страхом следили, останется ли им. А когда он протянул ей свой стакан, она так щедро налила ему, что не меньше пол-пинты прекрасного пива, которое другой с удовольствием бы выпил, вылилось на пол.

После обеда она куда-то уходила, но к чаю вернулась и уселась рядышком с Фрэдом, обсуждая разные вопросы, касающиеся их свадьбы.

Она называла его "Берт" и не отняла руки, когда он взял ее в свою.

— А я все думаю, отчего ты не признала его сразу? — добродушно спросил отец. — Это была хитрость?

— Это была глупость, — ответила Нанси. — На меня иногда находит!

Картер нежно пожал ее руку и заглянул ей в глаза, но то, что он в них прочел, заставило его призадуматься. Эти глаза были слишком холодны и фальшивы для влюбленной!

— Это как в былые времена, Берт, — сказала мисс Эванс, со странной улыбкой. — Помните, что вы мне сказали один раз после обеда, когда я приложила вам к лицу горячую ложку?