Елена-Робинзон. Приключения девочки на необитаемом острове.

Близ водопада, в отвесной скале, Елена внезапно заметила пещеру, у входа в которую росло несколько кипарисов. Она подошла ближе. К пещере вела настоящая лестница, высеченная в скале. Елена несколько раз останавливалась и с недоумением смотрела на правильные и ровные ступени. Ей не верилось, чтобы это была игра природы, и она должна была наконец допустить, что ступени были высечены рукой человека. вдруг она, к ужасу своему, заметила, что у входа в пещеру в скале высечены цифры: 1729. У неё сразу потемнело в глазах; она едва устояла на ногах и ухватилась за выступ скалы. В памяти её внезапно пронёсся страшный сон на морском берегу... В невыразимом страхе смотрела она на пещеру, ежеминутно ожидая, что оттуда выскочит дикарь и с криком бросится на неё.

Прошло несколько минут в тяжёлом, мучительном ожидании.

Кругом раздавался всё тот же однообразный шум водопада и шелест вековых деревьев.

Елена мало-помалу пришла в себя, и лицо её внезапно осветилось надеждой и радостью: она вспомнила, что дикари не знают европейских цифр.

- Вероятно, тут были европейцы! - почти вскричала она и побежала вверх по лестнице.

В пещере никого не было. Первое, что бросилось ей в глаза, был сложенный из больших камней стол и такое же сиденье. Неровные стены были, очевидно, несколько сравнены рукой человека. На столе лежали старинная подзорная труба и флейта какой-то особенной формы. Елена взяла эти вещи в руки и, рассмотрев их, положила на прежнее место. Ей хотелось поскорее сообщить отцу об этом важном открытии и посоветоваться с ним насчёт дальнейшего образа действий. Ещё раз внимательно осмотрев пещеру, она вышла и, следуя вдоль левого берега ручья, направилась к зелёной беседке под смоковницей. Теперь она была убеждена, что беседка эта была посажена руками человека, хотя с тех пор, по-видимому, прошло уже много лет.

Освоившись с мыслью, что она находится в такой местности, где жили люди, Елена скоро заметила и другие следы человека.

В стволе смоковницы находилось углубление, видимо, вырубленное топором и успевшее почти совсем зарасти корою.

Когда на обратном пути Елена подошла к отвесной скале, покрытой виноградными лозами, она тотчас убедилась, что они также посажены человеком.

Сорвав несколько больших гроздьев винограда, она отправилась дальше и скоро на вершине горы увидела отца. Он сидел в тени смоковницы и прислушивался. Елена ещё издали весело окликнула его и увидела, как он при первом звуке её голоса быстро поднялся.

- Надеюсь, папа, что ты не беспокоился обо мне? - весело спросила она.

- Нет, друг мой. Я знал, что ты последуешь моему совету и будешь осторожна.

Выслушав подробный рассказ дочери, старый моряк задумался.

- Ты говоришь, что там всё в запустении? - спросил он после нескольких минут раздумья.

- Да, в пещере всё покрыто толстым слоем пыли, а ступени лестницы совсем заросли мхом. По всему видно, что по ним уже много лет не ступала нога человека.

- Судя по высеченному в скале году, почти сто лет тому назад здесь жили люди, - заметил старый моряк. - Если бы кто-нибудь теперь находился здесь, ты нашла бы более ясные следы. Может быть в то давнее время какой-нибудь несчастный так же, как и мы, потерпел крушение у этого берега, и, если моё предположение верно, мы извлечём немало пользы из его пребывания на этом острове. Вероятно, он посадил тот виноград и устроил ту беседку на берегу озера, о которых ты говорила.

- Хорошо было бы нам поселиться в беседке под смоковницей! Там всё дышит невозмутимым миром и тишиной.

- Увидим, друг мой! Сегодня вечером ты отведёшь меня туда, а завтра осмотришь другой берег озера.

Глава XI

Солнце клонилось уже к западу, когда отец с дочерью стали спускаться в долину. Когда же они подошли к зелёной беседке под смоковницей, от высоких пальм в долине лежала большая тень, увеличивавшаяся с каждой минутой.

Елена ввела отца в беседку, собрала большой ворох сухих листьев и устроила ему мягкую постель, накрыв её захваченным с собой одеялом. Когда старик улёгся, она хотела было пойти осмотреть ближайший лес, но отец взял с неё слово не отлучаться далеко.

Вечер был необыкновенно тихий. На зеркальной поверхности озера нельзя было заметить ни малейшей зыби, в долине ни малейшего дуновения ветерка, и только тихий плеск плававших по озеру лебедей и других птиц нарушал торжественную тишину тропического вечера.

Лишь наверху, на окаймлявших долину горах, тихо качались в вечернем воздухе огромные листья стройных, высоких пальм. Издали доносился мерный шум водопада, а с другой стороны озера, из тёмного леса, раздавалось громкое щёлканье двух бенгальских соловьёв, пытавшихся, казалось, превзойти друг друга в звонкости, отчётливости и разнообразии переливов и трелей.

От всей природы веяло невозмутимым миром и покоем. Елена села на лежавший у берега камень. У её ног лежал большой пальмовый лист; его гладкая зелёная поверхность, казалось, была создана самой природой для письма. Вспомнив, что индусы употребляли для своих письмен пальмовые листья, Елена стала бесцельно чертить булавкой по зелёному полю листа. Чёрточки выходили до того ясно и отчётливо, что ей пришло в голову написать письмо. Она сознавала, что оно никогда не попадёт в руки той, кому написано, но, тем не менее, не могла превозмочь желания излить в письме волновавшие её чувства.

О моя дорогая мама! - так начиналось письмо. - Должно быть, известие о нашей гибели уже дошло до тебя! Теперь ты проливаешь горькие слёзы о погибших, милых твоему сердцу, могила которых находится в морской глубине! Ах, если бы только этот листик имел крылья, он сказал бы тебе, что мы не на дне морском!

Зачем ты не со мною? Твоя добрая улыбка ободрила бы меня и вдохнула бы в меня новые силы! Но ты далеко. Беспредельные волны океана разлучают нас с тобой!

И ты, моя родина! И Вы, друзья мои, с которыми я делила мои радости и печали! Увижу ли я вас когда-нибудь? Женин, моя дорогая, всё ли ты такая же весёлая? А ты, добрая, милая Катенька, не забыла ли меня? Помнишь ли ты нашу дружбу, хранишь ли мои письма? Твои покоятся на дне морском. Я нахожусь от вас далеко, далеко - и, может быть, навсегда рассталась с Вами!

Со слезами на глазах прочитала Елена это своеобразное послание, вызванное целым миром дорогих воспоминаний.

Между тем последние лучи солнца уже заблестели на вершинах гор, и сумерки тонкой пеленой стали спускаться над долиной. Наступала ночь.

Елене жаль было разорвать этот листок, ей казалось, что он служит ей посредником между ней, дорогой матерью и родиной. Она осторожно свернула его, зарыла в песок и накрыла несколькими камнями, чтобы при случае найти. Вернувшись в беседку, она увидела спокойно спавшего отца. Елена долго не могла сомкнуть глаз. Предположения отца, что здесь жили люди много лет назад, была весьма правдоподобна. Но, может быть, здесь и теперь ещё живёт кто-нибудь? Что тогда? Кого она встретит в нём: друга или врага? Все эти мысли роем теснились в голове молодой девушки, пока, наконец, она не заснула тревожным сном.

Глава XII

Елена проснулась, лишь только первые лучи солнца осветили зелёную беседку. Чтобы не разбудить отца, она осторожно вышла и направилась к озеру освежить себе лицо.

Заметив по возвращении, что отец проснулся, она поспешила к нему и предложила отведать только что сорванного сочного винограда, но он отказался и попросил воды.

- Я думаю, - сказал он, - нам лучше отправиться на ту сторону озера вдвоём. Ты будешь сообщать мне обо всём, что увидишь, и мы на месте обсудим, что делать. Но сначала я хочу побывать в таинственной пещере. Отведи меня туда.

Подкрепив себя скромным завтраком, отец с дочерью направились к пещере.

Там Елена подробно описала ему форму высеченных у входа цифр, положение и внутренний вид пещеры.

После которого раздумья старый моряк пришёл к заключению, что остров в настоящее время необитаем.