Трое с площади Карронад

совую площадку "Сатурна"...

Но тогда Тим боялся и все-таки лез. А сегодня струсил до конца.

Но этого же никто не знает! Если бы Славка не приказал, разве бы Тим ушел?

А может быть, завтра утром Славка сам подойдет и скажет:

"Брось, Тимсель, не надо обижаться..."

Скажет? После того как Тим сказал ему такое?..

Нет, надо идти и все объяснить. Сейчас, скорее... Или не сейчас? Может быть, лучше завтра, чтобы сначала успокоиться и найти самые убедительные, самые правильные слова?

Мучиться до завтра?

Но, может быть, это все-таки лучше — подождать? Чтобы Славкина обида не была такой жгучей?

Эти мысли грызли Тима на улице, дома и в гостях у человека, который недавно встречался с папой на Канарских островах. Это был давний товарищ отца и мамы, он знал Тима с пеленок. Он спросил:

— Тим, что гложет юную твою душу?

Мама сказала:

— Он сегодня как в воду опущенный. И не могу добиться, что случилось.

— Ничего не случилось, — сказал Тим.

Он не знал, конечно, что в этот момент Валентина смотрит на листок с отпечатанными буквами и озабоченно говорит Диньке. который засиделся у нее допоздна:

— Здесь что-то не так. Я определенно чувствую, что нам придется ехать на другой конец города...

Они приехали туда через сорок минут. Папин товарищ ввел их в комнату.

— Полюбуйтесь на неожиданных гостей.

Валентина протянула Тиму листок:

— От Славы.

Динька держал под мышкой второй том "Международного свода сигналов" — книгу разбора.

С этой секунды четвертая жизнь Тимселя рванулась и начала раскручиваться, как часовой механизм, у которого сорвало маятник (в этом случае шестерни воют от перегрузки, а минутная стрелка вертится со скоростью велосипедной спицы).

Буквы NC ударили, как двойной выстрел. Тим распахнул книгу. Сколько ушло на расшифровку? Минута, две? Тим не знал. Но он запомнил: когда прочитал номер вагона, большие электронные часы на стене показали 21.07.

Метнувшись к двери, он успел крикнуть маме:

— Славка уезжает, я на вокзал!

И через три секунды был на улице...

Про вокзал Тим крикнул для краткости. Он понимал, что туда уже не успеть. Был единственный шанс увидеть Славку — перехватить его на Черной Речке. До отхода поезда двадцать три минуты. Еще примерно столько же пройдет, пока поезд минует туннели, проползет над бухтами и одолеет подъемы и спуск. Но и катер на Чернореченский причал идет сорок минут. А как добраться до катера?

Тим рванулся к обочине.

По дороге, пересекавшей новый район, то и дело проносились легковые автомобили. Три из них Тим без колебания пропустил. Это были два самодовольных личных "Москвича" и такси, набитое пассажирами. Но когда за стеклами еще одного такси блеснули золотые полоски наплечного шеврона, Тим вскинул обе руки. Его оранжевая рубашка полыхнула в свете фар.

Тим не ошибся. Машина проскочила метров двадцать и завизжала тормозами.

— Эй, мальчуган, что случилось?

Не было времени придумывать истории. Да и зачем?

— Товарищ капитан, мне надо на Черную