Морской волчонок (с иллюстрациями)

Томас Майн Рид

Морской волчонок

или

Путешествие на дне трюма

Глава I. МОИ ЮНЫЕ СЛУШАТЕЛИ

Меня зовут Филиппом Форстером. Я уже старик. Я живу в тихой, маленькой деревушке, которая стоит на морском берегу, в глубине очень широкой бухты, одной из самых широких на нашем острове.

Я назвал нашу деревню тихой — она и есть тихая, хотя претендует на звание морского порта. Есть у нас пристань, или мол, из тесаного гранита. Здесь вы обычно увидите один-два шлюпа, столько же шхун, иногда бриг. [1] Большие суда не могут войти в бухту. Но вы всегда заметите немалое количество рыбачьих лодок. Одни вытащены на песок, другие скользят по бухте, и из этого вы можете вывести заключение, что благосостояние деревни больше зависит от улова, чем от торговли. Так и есть на самом деле.

Это моя родная деревня — здесь я родился и здесь собираюсь умереть.

Несмотря на это, мои земляки очень мало обо мне знают. Они зовут меня «капитаном Форстером» или попросту «капитаном», считая, что я единственный человек в наших краях, заслуживающий этого звания.

Строго говоря, я его недостоин. Я никогда не служил капитаном ни в армии, ни во флоте. Я был только хозяином торгового судна — другими словами, шкипером. Но мои соседи — люди вежливые, и благодаря их вежливости я стал называться «капитаном».

Они знают, что я живу в хорошеньком домике в полумиле от деревни, на берегу моря; знают, что я живу один, потому что моя старая служанка вряд ли может считаться «обществом». Каждый день они видят, как я прохожу по деревне с подзорной трубой под мышкой. Они замечают, что я выхожу на мол, внимательно рассматриваю прибрежные воды и затем возвращаюсь домой или брожу еще час-другой по берегу. Вот и все, что моим согражданам известно обо мне — о моих привычках и обо всей моей жизни.

Они убеждены, что я когда-то был великим путешественником. Они знают, что у меня много книг и что я много читаю, и решили, что я необыкновенный ученый.

Я действительно много путешествовал и много читал, но простые деревенские люди ошибаются относительно моей учености. В юности я не имел возможности получить хорошее образование, и все, что я знаю, усвоил самоучкой, занимаясь наспех и с перерывами, в короткие периоды затишья в моей бурной жизни.

Я сказал, что мои земляки мало знают обо мне, и вас это, конечно, удивляет. Ведь среди них я начал свою жизнь и среди них же собираюсь ее закончить. Но это легко объяснить. Двенадцатилетним мальчиком я ушел из дому, и в течение сорока лет нога моя не ступала на родную землю и глаза мои не видели никого из местных жителей.

Нужно быть уж очень знаменитым человеком, чтобы тебя вспомнили после сорока лет отсутствия. Уйдя отсюда мальчиком и вернувшись зрелым человеком, я убедился в том, что меня совершенно забыли. С трудом вспоминали даже моих родителей. Они умерли еще до того, как я, совсем маленьким, ушел из дому. Вдобавок мой отец был моряком, он редко бывал дома. В моих воспоминаниях о нем осталось только, как я горевал, когда узнал, что его корабль погиб и он утонул вместе с большей частью экипажа. Увы! Моя мать ненамного его пережила. И так как они умерли давным-давно, естественно, что их забыли соседи, с которыми они были не слишком близки. Вот чем объясняется то, что я оказался чужим человеком в своих же родных местах.

Но вы не должны думать, что я одинок, что у меня нет товарищей. Я оставил профессию моряка и вернулся домой, чтобы провести остаток дней в покое и мире, но я не избегаю людей и я не угрюмый человек. Наоборот, я очень люблю и всегда любил встречаться с людьми и, будучи стариком, охотно провожу время в обществе молодежи, особенно мальчиков. Могу похвастаться, что со всеми деревенскими мальчуганами я в большой дружбе. Часами я помогаю им запускать змея и гонять кораблики по воде, ибо помню, как много удовольствия получал от всего этого в детстве сам.

Играя со мной, дети вряд ли догадываются, что добрый старик, который умеет так забавлять их и при этом забавляется сам, провел большую часть своей жизни в бурных приключениях, среди смертельных опасностей. Но именно такова история моей жизни.

Кое-кто в деревне знает, однако, отдельные эпизоды моей биографии — происшествия, о которых они слышали из моих уст, потому что я никогда не отказываюсь сообщить об увлекательных приключениях тем, кому интересно меня послушать. И даже в нашей тихой деревушке я нашел аудиторию, которая ценит рассказчика. Мои слушатели — школьники. Невдалеке от деревни имеется знаменитая школа, которую именуют «учебным заведением для юных джентльменов», — вот откуда взялись мои самые внимательные слушатели.

Мы не раз встречались с этими мальчиками на прогулках вдоль берега, и, судя по моей обветренной, «просоленной» коже, они сообразили, что я могу порассказать им немало о диких странах и необыкновенных происшествиях, которые случались со мной во время далеких странствий. Мы встречались часто, почти ежедневно, и вскоре подружились. По их желанию я начал рассказывать им отдельные случаи из своей жизни. Не раз видели меня на берегу сидящим на траве в кругу опрятно одетых мальчуганов. Их раскрытые рты и горящие глаза свидетельствовали об интересе, с которым они слушали мои истории.

Не стыжусь сказать, что я сам находил удовольствие в этих рассказах, как все старые моряки и военные, которые, вспоминая прошлое, сражаются сызнова в давно минувших боях.

Таким образом, некоторое время я рассказывал им только отдельные эпизоды. Однажды, встретившись со своими юными друзьями как всегда, лишь несколько ранее обычного, я заметил, что они чем-то озабочены. Они сбились в кучу. И я увидел, что один из них, самый старший, держит в руке сложенный листок бумаги, на котором, по-видимому, было что-то написано.

Я подошел поближе. Мальчики, не промолвив ни слова, вручили мне бумагу. Прочитав обращение, я понял, что послание адресовано мне.

Я развернул его и сразу догадался, в чем дело. Это была «просьба», подписанная всеми присутствующими:

Я не мог ответить отказом на такую вежливую просьбу. Без колебаний я объявил, что расскажу моим юным друзьям целую главу из своей жизни. Я выбрал то, что считал наиболее интересным для них: повесть о моем детстве и о первом путешествии по морю — путешествии, которое произошло в настолько странной обстановке, что я назвал его «Путешествием на дне трюма».

Мы уселись на прибрежной гальке. Перед нами был широкий морской простор. Мальчики собрались вокруг меня. И я начал.