Чародей

– Таита? – прошептала она, оглянувшись. Она ожидала, что увидит его за своим плечом, но в палате не было никого, кроме нее и жрицы, стоящих на коленях перед корзиной.

– Да! – произнесла Минтака, будто отвечая на вопрос или приказ. Она слушала тишину и дважды кивнула, затем тихо сказала: – О да!

Жрица не слышала ничего, но поняла: произошло какое-то таинственное вмешательство. Она не удивилась, когда кобра медленно погрузилась в глубину корзины, вернула крышку на место и встала.

– Простите, Мать, – тихо сказала Минтака, – я не пойду по пути богини. Мне еще много нужно сделать в этом мире.

Жрица подняла корзину и сказала девушке:

– Пусть богиня благословит вас и подарит вам вечную жизнь. – Она двинулась в обратно к двери палаты, оставив Минтаку сидеть в темноте. Казалось, девушка все еще слушала голос, который старуха не могла услышать.

В Фивы из Даббы Таита привез Нефера, погруженного в глубокий сон под действием красного шепенна. Как только их галера пришвартовалась к каменному причалу ниже дворца, Таита приказал вынести юношу на берег в носилках, закрытых от взглядов простых людей. Было бы неблагоразумно разгласить в городе весть о критическом состоянии фараона. Прежде смерть царя порой погружала город и все государство в полное отчаяние и вызывала разрушительную спекуляцию просом, бунты, грабежи, общее падение нравов и всех обычаев общества. Нефер был благополучно устроен в его царских палатах во дворце, и Таита получил возможность лечить его в безопасном уединении. Прежде всего требовалось заново исследовать ужасные рваные раны на ногах мальчика спереди и в нижней части живота и оценить, не произошли ли какие-либо болезненные изменения.

Больше всего Таита опасался того, что внутренности проколоты, и их содержимое просочилось в брюшную полость. Если бы это произошло, от его мастерства было бы мало толку. Он размотал полосу ткани, осторожно исследовал открытые раны, понюхал вытекающий гной, стараясь уловить запах фекалий, и ощутил большое облегчение, не обнаружив и следа этого запаха. Самые глубокие раны он промыл при помощи трубки смесью уксуса и восточных пряностей. Затем он как можно лучше зашил их и перевязал, касаясь их золотым амулетом Лостры и поручая ее внука богине с каждым оборотом льняной полосы.

В последующие дни Таита постепенно уменьшал дозу красного шепенна и был вознагражден, когда Нефер пришел в сознание и улыбнулся ему.

– Таита, я знал, что ты был со мной. – Затем он поглядел вокруг, все еще одурманенный лекарством.

– Где Минтака?

Когда Таита объяснил ее отсутствие, разочарование Нефера было почти ощутимо; он был слишком слаб, чтобы скрыть его. Таита попробовал утешить его, утверждая, что их разлука была лишь временной и что скоро он будет в силах уехать на север и посетить Аварис.

– Мы найдем для Нага подходящую причину для такой твоей поездки, – уверил его Таита.

Некоторое время Нефер шел на поправку. На следующий день он сидел и с аппетитом ел хлеб из дурры и суп из нута. Еще через день он сделал несколько шагов на костылях, которые вырезал для него Таита, и попросил мяса. Чтобы не горячить его кровь, Таита запретил ему красное мясо, но позволил есть рыбу и домашнюю птицу.

На другой день Мерикара навестила брата и провела с ним большую часть дня. Ее веселый смех и детский лепет ободрили его. Нефер спросил о Гесерет и захотел узнать, почему она не пришла. Мерикара ответила уклончиво и пригласила его сыграть еще одну партию в бао. На этот раз он преднамеренно открыл свой центральный замок, чтобы позволить ей победить.

Назавтра ужасная весть о трагедии в Баласфура достигла Фив. В первых сообщениях говорилось, что все семейство, включая Минтаку, погибло в огне. Нефер снова был сражен, на сей раз горем. Таите пришлось опять смешать для него снадобье из красного шепенна, но через несколько часов раны в ноге мальчика загноились. В следующие несколько дней его состояние ухудшалось, и скоро он очутился на грани смерти. Таита сидел рядом и смотрел, как Нефер мечется в бреду и бледно-алые щупальца болезни ползут как огненные реки по его рукам, ногам и животу.

Затем из Нижнего Царства пришла весть, что Минтака пережила трагедию, унесшую жизни всей ее семьи. Когда Таита шепнул эту замечательную новость на ухо Неферу, тот, казалось, понял и ответил. На следующий день он был слаб, но в ясном сознании, и попробовал убедить Таиту, что достаточно силен, чтобы совершить долгую поездку и поддержать Минтаку в ее тяжелой утрате. Таита мягко отговорил его, но пообещал, что как только Нефер достаточно поправится, он использует все свое влияние, чтобы убедить господина Нага позволить ему поехать. Обретя цель, к которой требовалось стремиться, Нефер вновь собрался с силами. Таита видел, что он явно подчинил лихорадку и злых духов в своей крови силе воли.

Господин Наг вернулся с севера, и через несколько часов Нефера навестила Гесерет – впервые после того, как его ранил лев. Она принесла ему в подарок засахаренные фрукты, крынку дикого меда в сотах и великолепную доску для игры в бао, сделанную из цветного агата, с вставками из резной слоновой кости и черного коралла. Она была мила, очень нежна, озабочена его страданием просила прещения за то, что пренебрегала братом.

– Мой милый муж, регент Верхнего Царства, прославленный господин Наг, все эти недели был далеко отсюда, – объяснила она, – и я так тосковала о нем, что не могла составить компанию кому-то столь тяжко больному, как вы. Я боялась, что моя печаль плохо повлияет на вас, мой бедный дорогой Нефер. – Она осталась на час, пела для него и поведала о некоторых событиях при дворе, большей частью скандальных. Наконец она извинилась:

– Мой муж, регент Верхнего Царства, не любит, когда я надолго оставляю его. Мы так любим друг друга, Нефер. Он замечательный человек, чрезвычайно добрый и преданный вам и Египту. Вы должны научиться безоговорочно доверять ему, как я. – Она поднялась и затем, как если бы это была запоздалая мысль, вскользь заметила: – Вы, должно быть, с облегчением услышали о том, что фараон Трок Урук и мой дорогой муж, регент Верхнего Египта, по государственным соображениям согласились отменить вашу помолвку с той маленькой гиксосской варваркой, Минтакой. Я так жалела вас, когда услышала, на какой позорный брак вас толкнули. Мой муж, регент Верхнего Египта, был против с самого начала, как и я.