Александровский cад

Вот это новость. Никто не предупреждал, что Светку увезут на дачу. С одной стороны, неприятно, что его даже не поставили в известность, с другой – имелись и свои плюсы: можно было передохнуть и забыть хотя бы на время про Светкины капризы.

– Есть, – отрапортовал Алексей и тут же сморщился от боли: два стакана водки давали о себе знать. В эту минуту ему стало окончательно ясно, что без банки рассола задание не выполнить.

На углу Волхонки стояла длинная очередь за хлебом. Торговля обычно начиналась в шесть часов утра. Но несмотря на столь раннее время, у дверей булочных и продовольственных магазинов к открытию скапливались огромные очереди. Чтобы доказать свое право на место в них, москвичи записывали химическим карандашом порядковый номер прямо на ладонях. Те, кто стоял в нескольких очередях, имели на руке несколько номеров. Химический карандаш, перед тем как написать цифру, слюнявили, от этого язык и губы становились фиолетовыми. Проходя мимо таких очередей, Алексей всегда испытывал чувство вины перед людьми, которые часами давились за буханкой мятого, сырого и непропеченного хлеба. Нечто подобное он пережил в детстве, когда пару раз ездил на отцовской машине в школу.

В МУРе все тот же следователь Майченко деловито протянул Лешке руку:

– Здорово, Казарин! Что-то ты к нам зачастил. У вас что там, кроме тебя, некому работать?

Алексей тоже был рад встрече.:

– Кто бы говорил, – отшутился он. – Целый МУР сле-даков, а я как ни приду – все ты да ты.

Майченко устало рассмеялся:

– Мы учтем твои пожелания. Чай будешь? Алексей устало поежился.

– Некогда, Ваня, рассиживаться. Давай к делу.

Иван посерьезнел, сел за стол и, вытащив из ящика письменного стола папку с тесемками, заговорил:

– В принципе, все более-менее понятно. Огнестрельное ранение в голову. Пуля вошла в затылок и прошла навылет.

Казарин взял папку, но перед тем как приступить к изучению деталей убийства, спросил:

– Оружие установили?

– Спрашиваешь! – хмыкнул Иван. – Обычный «ТТ». Числится в розыске с июня 41 -го.

Алексей сам себе кивнул и задал следующий вопрос:

– Ну а личность убитой? Кто такая? Майченко развел руками.

– То-то и оно: никаких документов при ней не найдено.

– А вещи? Сумочка, деньги?

Иван изобразил на лице кислую мину.

– Сумка-то есть, а денег или чего-нибудь стоящего в ней не оказалось. Все выгребли, – резюмировал Майченко. И как-то неуверенно добавил: – Похоже на обычное ограбление.

Казарин задумался.

– А ты-то сам как считаешь? Иван только развел руками:

– Ты меня не спрашивай. Мое дело маленькое: нашел улики, передал – и за новым покойником.

Лешка понял, что убийство было не из простых. И Майченко, тянущему на себе не одно уголовное дело, хватало других забот.

– Мне нужна опись всего, что было при ней, – сухо попросил Казарин.

– А чего там опись? Все и так здесь.

Из ящика, стоявшего на подоконнике, Иван вывалил на стол изъятые на месте происшествия вещдоки. Алексей бегло осмотрел: помада, пудреница, продовольственные карточки, фотография артистки Ладыниной. Покрутив в руках фотографию, он вздохнул:

– Ладно, поехали знакомиться!

Через несколько минут Казарин и Майченко вышли из МУРа и тут же запрыгнули на ходу в проезжавший в сторону Моховой трамвай.

Женщина лежала на столе, накрытая простыней. Казарин махнул рукой:

– Открывай.

Муровец откинул полотно, и Алексей обомлел. Перед ним была та самая женщина, которую он видел накануне в ресторане Дома литераторов. Та, что сидела с летчиками напротив его столика. Та, что так быстро исчезла после драки.

– Вот это номер!

Майченко вопросительно посмотрел на Лешку.

– Она тебе знакома? – спросил Иван.

– Кажется, да… – пробормотал Казарин и накрыл простыней лицо покойной.

Алексей выскочил из морга и со всех ног бросился в сторону улицы Герцена, где помещалось серое здание гауптвахты. В его голове начинала понемногу проясняться суть последних событий, невольным участником которых он стал. Ворвавшись в помещение гауптвахты, Казарин подлетел к дежурному офицеру. На его счастье, им оказался вчерашний майор, который приезжал с патрулем в Дом литераторов. Он сразу узнал Казарина и широко улыбнулся, как старому знакомому:

– Здорово, земляк! Как оно…

Лешка не дал майору закончить приветствие:

– Где вчерашние летчики? Тащи их сюда. Дежурный перестал улыбаться и в нерешительности развел руками:

– Так мы их того…

– Что «того»?! – раздраженно крикнул Казарин. – Да не стой ты как засватанный, веди их сюда.

Майор почесал затылок и пробормотал:

– Отпустил я их.

– Как отпустил?!

Лешка даже побелел от злости.

– Да ты что наделал!

Майор вдруг нахмурился и осадил Казарина:

– Ну ты! Не особо ори на меня! Командир нашелся! Я, во-первых, старше тебя по званию. Да и те ребята тоже не шпана сопливая. Как-никак фронтовые летчики. Герои. Я как открыл их орденские книжки – так и обалдел.

Алексей не знал, что и говорить. А майор решил пойти на мировую:

– Да не напрягайся ты. Куда твои летчики денутся? Номера войсковой части имеются, вот…

Дежурный открыл журнал и ткнул пальцем в запись.

– Фамилии, время задержания, номер части. Все честь по чести…

Алексей перегнулся через стол, чтобы прочитать запись в журнале, но в этот момент увидел под стеклом фотографию артистки Ладыниной.

– Откуда у тебя эта фотография? – напрягся Казарин.

– Так они ж и дали, на память, – усмехнулся майор. – Выпросил. Долго упирались.

Однако, сообразив по Лешкиному лицу, что тут что-то не так, запальчиво спросил:

– Нельзя, скажешь? Взятка?

Что мог на это ответить Казарин? Конечно, можно было бы рассказать майору, что тот по доброте душевной отпустил не орденоносных летчиков, а двух опаснейших налетчиков. Но все это уже не имело никакого значения. Лешке было абсолютно понятно, что номера воинских частей – липовые, как и те документы, которые они предъявили при задержании. Единственная ниточка привела в тупик.

В коридоре офицерской казармы не было никого, кроме дежурного, писавшего письмо. Он старательно выводил буквы огрызком карандаша. Неожиданно где-то скрипнула дверь. Дневальный поднял глаза, но ничего подозрительного не заметил. Однако шум все-таки сбил его с мысли. Он отложил карандаш, взял чайник, потряс и, обнаружив, что воды в нем нет, поплелся в туалет. Когда офицер скрылся за поворотом, дверь комнаты майора Мартынова приоткрылась, и в коридор выскользнула Танька. Не оглядываясь, она быстро зашагала к выходу, но внезапно перед ней выросла женская фигура. Приглядевшись, Танька заметила капитанские погоны. Судя по всему, разговор предстоял не из легких. Смущенная Танька попыталась обойти летчицу, но та качала с места в карьер: