Месть Шивы. Книга 2

— Друг мой, — воскликнул Джордж растроганным голосом, — ты уже не ребенок, ты — мужчина! Собери все свое мужество, прояви всю свою твердость…

— Джордж, Джордж, ты пугаешь меня, что за страшное известие принес ты? Что случилось? Скажи!

Джордж обратился к лорду Сингльтону:

— Господин губернатор, господин милорд, господин президент Бенареса, — воскликнул он, — я пришел сюда, чтобы умолять вас о правосудии и мести.

— Милостивый Боже, — переглянулись девушки.

Принцесса Джелла хранила молчание, но взгляд, брошенный ею на Дургаль–Саиба, говорил: «Он все знает!»

— Почему говорите вы о правосудии, о мести? — удивился пораженный ужасным видом Малькольма губернатор.

— Я прошу их у вас.

— Правосудия?

— Да, милорд.

— Для кого же?

— Для моего отца.

— А мести?

— Для его убийц.

По толпе гостей пробежал глухой шум, у каждого вырвалось невольное восклицание: «Сэр Джон Малькольм убит!»

Эдвард, пораженный ужасной новостью, как безумный схватил руки брата, заставил его обернуться к себе и голосом, надорванным внутренним волнением, произнес едва внятно:

— Джордж, скажи, ради Бога, это неправда, я ослышался… не так ли? Ведь я не понял… ты говоришь не о нашем отце? Неправда, он жив… мы сейчас увидим его… Господь не допустил бы совершиться такому неслыханному преступлению! Нет, нет, не может быть, я брежу… я схожу с ума!

— Наш благодетель, наш второй отец умер? О горе, горе! — воскликнули мисс Мария и Эва.

— Но нет, нет, это неправда… этого не может быть! — бормотала Мария.

— Такой человек не может умереть, — убеждала всех Эва.

Джордж вместо ответа произнес только одно слово:

— Смотрите!

И, обратив лицо к той стороне, откуда пришел, он протянул руку вперед так, что толпа гостей почтительно расступилась, как бы не в силах устоять и не поддаться действию бурного всепреодолевающего потока, и в своем движении направо и налево открыла пространство, в котором таился ответ на главный вопрос. Изумленным взорам гостей предстал закрытый со всех сторон паланкин, возле которого стояли Стоп и Казиль, настолько же бледные и встревоженные, как и сам Джордж, медленно приближавшийся к носилкам. Присутствовавшие молча взирали на молодого человека, не смея произнести ни слова. Джордж откинул одну из занавесок паланкина, и глазам присутствующих предстала неподвижная масса, обернутая белой материей, контуры которой выдавали все признаки человеческого тела. Джордж приподнял покрывало, и стоящие рядом мгновенно узнали главного судью, увидели лицо, искаженное предсмертной агонией.

— Смотрите! — повторил Джордж среди могильной тишины, — взгляните на тело безвинно пострадавшего праведника. Под этим саваном все, что осталось от сэра Джона Малькольма.

Крик ужаса и негодования раздался со всех сторон. Мария и Эва бросились на колени перед паланкином. Отдельные фразы заглушали рыдания. Подавленный горем и глубоким отчаянием, преклонив колени перед телом покойного отца, молча стоял возле девушек Эдвард. Взяв холодную руку убитого, он прижимал ее к губам, как бы желая согреть ее.

Безмолвный свидетель этой грустной сцены губернатор Бенареса вытирал крупные слезы, градом катившиеся по его бледным от волнения щекам. Наконец, Эдвард встал и подошел к Джорджу.

— Ты знаешь, кто убийца? — спросил он твердым голосом.

— Если бы знал, то отец был бы уже отомщен, — ответил Джордж. Потом, обратившись к лорду Сингльтону, добавил: — Именем Англии, нашей далекой родины, заклинаю вас, милорд, помочь нам найти убийцу.

Лорд Сингльтон протянул руку над телом покойника и произнес голосом, исполненным торжественности:

— Клянусь всемогущим Богом, который все видит и слышит, что мы отыщем презренного убийцу. Джон Малькольм будет отомщен!

— Благодарим вас, милорд, — сказали в один голос братья.

Повернувшись к стоящим рядом гостям губернатора, Джордж произнес торжественно:

— Преклоним колени, господа, перед памятью честного и справедливого человека, великого мученика.

Никто не осмелился не повиноваться этому призыву. Все опустились на колени. Склонив головы среди всех остальных стояли принцесса Джелла и Дургаль–Саиб. Через минуту Джелла шепнула на ухо принцу:

— Я нашла убийцу и выдам его правосудию, пусть покарают его за смерть Джона Малькольма.

Глава 6. Во имя Бовани

Лорд Сингльтон не мог продолжать начатый праздник в своем дворце. Известие о смерти человека, подобного Джону Малькольму, о смерти, поразившей ужасом и негодованием благородные сердца его соотечественников, мгновенно изменило его планы. Огни во дворце погасли, шум ликующих гостей смолк, присутствующие разъехались по домам, смущенные и опечаленные тягостной сценой, свидетелями которой стали.

— Дургаль, — обратилась принцесса к радже, — следуйте за мной. Мне необходимо переговорить с вами.

— Я готов, принцесса.

Они уехали вместе.

У Джеллы в Бенаресе был великолепный дворец, являвшийся местной достопримечательностью и поражавший своей красотой и величием не только европейцев. Огромное и великолепное здание, выстроенное из белого и розового мрамора в восточном вкусе без всякой примеси инородных культур, выходившее своим громадным фасадом на городскую площадь, гордо возвышалось перед взорами наблюдателя. Перед его балконом простиралась панорама Ганга с его мостами, крутыми берегами, зарослями кустарников. Позади дворца раскинулись обширные сады.

Принцесса ввела Дургаль–Саиба в роскошный будуар, украшенный мебелью, выполненной в парижских мастерских, и оставила его одного, уходя сказав:

— Я вернусь через несколько минут, ждите!

И в самом деле, не прошло и четверти часа, как она возвратилась.

Роскошное бальное платье она сменила на пеньюар из белой полупрозрачной кисеи с великолепным шитьем.

Ее густые черные волосы, освобожденные от тяжелой бриллиантовой диадемы, мягкими волнами ниспадали с плеч и рельефно выделялись на светлом фоне одежды, распространяя по комнате какой–то особенный аромат. Принц по знаку принцессы сел на указанный ему стул, на лице его постепенно проступало выражение глубокого удивления.

— Что с вами, Дургаль–Саиб? — спросила принцесса Джелла.

— Принцесса, — ответил он, — вы — дивное существо, удивительная женщина, быть может, единственная в целом мире…

— Я знаю это и горжусь, — перебила она его, — я не могла бы утешиться, если бы напоминала собою медаль с истертым изображением или если бы походила на всех женщин. Однако к чему это замечание?

— Ужасная, кровавая, достойная ада драма разыгрывается вокруг нас. Мы тайно способствуем и руководим ею, добиваемся страшной кары иноверцам, а между тем вы веселы, спокойны, улыбаетесь, как будто гроза, надвигающаяся на финал этой драмы, не должна разразиться.

— Не следует бояться грозы, если руководишь ею!

— Кто может быть в этом уверен?

— Я.

— Остерегайтесь, принцесса, меня пугает ваша странная уверенность.

Принцесса Джелла бросила на раджу мгновенный насмешливый и в то же время пытливый взгляд, как бы проникая в самую глубину его души, и заметила:

— Дургаль, я вижу, что волнует вас, я читаю ваши мысли: вы боитесь.

— Это правда.

— Но чего? Судьбы или человека?

— Человека. Джорджа Малькольма.

— Это почему же?

— Я видел в нем все качества, которые делают врага грозным и могущественным. Он храбр, отважен, умен! Я уверен, что для мести за смерть отца он испробует все и не отступит даже перед невозможным. Впрочем, не знаю, прав я или нет, описывая его таким…

— Положим, вы правы, раджа, но вы упустили из виду важное обстоятельство: неустранимой противницей Джорджа Малькольма являюсь я!

— Все это так, я знаю, вы могущественны и сильны, но Джордж Малькольм будет следить и за вами. Что можете вы ему сделать?

— Все в моих руках, я могу все и способна на все. Завтра же Джордж Малькольм уже не будет опасен!