Первостепь

– Чем ты недоволен? Хорошие сети. Не нравятся, так попробуй сам сделать лучше. Или проси у Сазанов. У девчонок из рода Сазана, если ты их найдёшь, и если они захотят с тобой говорить, – Маковый Лепесток явно обижена. Почему этот мальчишечий вождь всё время хмурится, корчит какие-то рожи на своём сжатом лице. Сжатом тисками гордости и пустого бахвальства. Ведь хорошие сети!..

– Они пропахли вашим запахом. У кроликов отменный нюх.

– Ах тебе не нравится наш запах? Да твой собственный немытый запах перебьёт даже вонь хорька! И что же ты вертишься около нас, как Угрюмый Носорог? – Маковый Лепесток негодует и готова наброситься с кулаками. Она согласилась, она им показала – почему он ещё воображает?..

– Я-то, может, и не имею ничего против твоего запаха. А вот насчёт кроликов не уверен.

– Сначала сам окунись в реку. Смердит как от помойной ямы!

Если бы не брат, Крыло Аиста – точно – ударил бы её. Но брат вдруг стал перед ней ненароком, и долговязый осёкся. Опустил уже поднятый кулак. И сплюнул в траву. А потом буркнул: «Идём!»

Кроличья поляна пуста. Летают шмели над низкой травой, стрекочут кузнечики. Значит, кролики вправду спят до темноты, раз кузнечики их не боятся. Хотя кузнечики глупые. Маковый Лепесток помнит, как они с подружками громко хлопали в ладоши, а кузнечики собирались на этот шум, посмотреть. А они собирали их и поджаривали. Вкусно наелись. Даже сейчас слюнки текут при воспоминании.

Рябой Конёк наломал прутьев и заостряет кремневой пластинкой концы. Их воткнут как колышки, чтоб удержать сети. В других местах придавят камнями. Около каждой норы нужно установить сеть. Но плетёнок хватило. Даже остались две лишних. Если только мальчишки не пропустили какой-нибудь скрытый отнорок.

Кажется, всё готово. Мальчишки разобрали дротики, хотя это на самом деле просто заострённые колья, острия которых обожжены на огне. Мальчишкам нравится называть их по-взрослому, дротиками. Пускай называют, – думает Маковый Лепесток, – для кролика и такое оружие смертоносно. Особенно когда он запутается в девчоночьих сетях.

Хорёк не хочет лезть в нору. Пугливо озирается. Принюхивается. Брат попытался его подтолкнуть – и поспешно отдёрнул руку, опасаясь укуса. Крыло Аиста подскакивает на подмогу:

– Так он у тебя удерёт. Подталкивай дротиком… Давай, не бойся! (это уже хорьку) Там не злобные горностаи живут. Только кролики.

Хорёк, наконец, послушался. Нехотя полез в нору. На его голове Маковый Лепесток заметила рубец с запёкшейся кровью. Должно быть, от камня Лапы Лисицы. Получается, зверёк ранен. Ему не до охоты. И зачем только брат связался с этим Крылом Аиста… Накличет беду.

Крыло Аиста кличет другое: «По местам. Давай, разошлись! И не мешкать». На все норы людей не хватает. Мальчишкам придётся носиться от одной дыры до другой. Если, конечно, кролики побегут. Крыло Аиста приложил ухо к земле и радостно подтверждает: «Затопали!»

Первый кролик стремительно вырвался из-под земли и опрокинул плетёнку из ивовых прутьев. Но всё же запутался задней лапой, заверещал, глаза словно косточки слив. Рябой Конёк вонзил в него кол, называемый дротиком – зверёк протяжно запищал, задрыгал ногами и сник. Запахло кровью. Вот ещё один выскочил из другой дырки и сразу же угодил под копьё Крыла Аиста, даже закричать не успел. Ловко управился мальчишечий вождь. А вот и брат Макового Лепестка кинулся к ближней дыре, оттуда тоже послышался писк. Забилась грубая сетка рядом с Маковым Лепестком, Крыло Аиста быстро поспел и, проткнув кролика точным ударом, гордо взглянул на неё:

– Вот как надо охотиться!

– Хвастун, – улыбнулась она. Хотя он и прав, охота успешная, только кролик Лапы Лисицы сумел улизнуть, а её брат уже пронзил второго. Не отстаёт от вождя.

Маковый Лепесток вдруг опять оглянулась. Что-то не так. Будто ёкнуло сердце. Будто сзади кто-то крадётся. Напугал её этот Угрюмый Носорог. Чересчур напугал. Сколько ещё будет помнить? Сама на себя уже злится. Надо следить за охотой.

Одну нору они всё-таки проглядели. Не подумали, что подземные ходы могут тянуться до самого края поляны. И теперь сразу несколько короткоухих опрометью бросились в кусты. И тотчас всё стихло, только кролик Рябого Конька, казавшийся мёртвым, вдруг опять запищал и пополз обратно в нору. Мальчишка еле успел его ухватить за пушистую блямбу хвоста. Поднял вверх и разругал:

– Вот ты какой неугомонный! Разве не понял ещё своей доли? Твоя жизнь уже в наших руках.

Самонадеянные слова. Мальчишки и есть мальчишки. Маковый Лепесток хочет высмотреть, в какую из дыр вылез хорёк, но того нигде не видать. Остался в глубине нор. Или выскочил через незамеченное отверстие, как и многие кролики. Маковый Лепесток отрывает глаза от земли – и её сердце едва не выпрыгивает через распахнутый рот. Огромная львица, пригибаясь к земле, стелется жёлтой тенью над зелёной травой. Глаза цвета застывшей смолы, две переспелые ягодины в чёрной оправе, уши прижаты назад, ноздри вытянуты на добычу… не на кроликов – на добычу. Маковый Лепесток видит живую львицу впервые так близко, у неё перехватило дыхание, и она позабыла, кто она здесь и зачем. Только жёлтая тень и существует теперь для неё, от которой не оторваться застывшим зрачкам – как мыши не оторваться от ползущей змеи, пока та не проглотит окаменелую мышь. Рядом с нею громко кричат, она слышит слова – из её груди вырывается воздух и уносит оцепенение.

– Быстро! Становимся в ряд. За мною все вместе кидаем и разбегаемся!

Слова Крыла Аиста стелются так же, как львица. У Макового Лепестка нет оружия, и она нагибается, чтобы выдрать пучок травы вместе с землёй у корней. Этот пучок она тоже швырнёт львице в глаза, когда той останется последний прыжок, когда Крыло Аиста крикнет. И потом она побежит.

Но вдруг она слышит другое. Слова её брата: «Никуда не бежим! Как камни стоим!» Маковый Лепесток смотрит львице в глаза, как та приближается. Рядом с ней Крыло Аиста, сжался от страха, она чувствует, как тот трусит, львица глядит как раз на него. Нельзя трусить, нельзя показывать страх. Только презрение. Только презрение. И даже угроза. «Не смей! – быстро шепчет Маковый Лепесток. – Мой отец отомстит, одного солнца не увидишь после нас!»

Мальчишки отвели руки с кольями, изготовились к броскам. Ещё три прыжка, ещё два… львица вдруг оторвала глаза от намеченной жертвы, встретилась взглядом с Маковым Лепестком, глянула в сторону – и тут же свернула, даже не рявкнув. Только брызги чёрной земли из-под лап прямо в лицо... Маковый Лепесток очумело садится на землю, не выпуская из сжатой ладони пучка травы. Кажется, ей стало страшно. Только теперь задрожали коленки, боязненный ком затвердел в животе. У неё есть причина бояться. Её старший брат погиб весной в когтях льва. Не этот, что с нею…

– Крыло Аиста правильно рассчитал. Она испугалась. Пусть знает! – бахвалится пришедший в себя детский вождь. Маковый Лепесток не слышит его. Ведь он врёт. Он стал с ними в ряд, а её старший брат вышел вперёд и воткнул дротик прямо в огненный глаз гривастому льву. Лев сломал её брату хребет, но и сам после этого долго не протянул. На одноглазого даже не стали устраивать облавы, чтобы добить. Её брат сумел постоять за себя. И за остальных. А Крыло Аиста просто бахвал по сравнению с ним, со старшим братом. И даже со средним его не сравнить. Так и не бросил свой «дротик». Просто бахвал. Она его презирает.

– Лев очень силён. Старики говорят, что если не будет настоящего оружия, тогда против льва нужно столько людей, сколько пальцев на обеих руках и ногах. Хорошо, что мы не испугались. Не побежали!

Бахвал. «Не побежали», - а сам же сначала хотел бежать. Когда львица свернула, подставила бок. Можно было вонзить свои палки. Это был ведь не лев, только львица. Хотя львица и лучший охотник, чем лев, но зато лев намного сильнее. Намного. Это знает любой. Даже малыш, не встающий с коленок.

Маковому Лепестку не нужны жареные кролики. Она не хочет рассиживать возле костра и выслушивать нескончаемые похвальбы неумытого Крыла Аиста. Свою долю добычи она забирает с собой. И просит брата: