Наследники Великой Королевы (др. изд.)

— Дело кончилось кровью. Бунтовщики отправили на тот свет Мэта Бернса. — Все это могло очень плохо кончится для Клима. Мэт Берне был вторым помощником капитана Слита. Убийство офицера грозило Климу виселицей.

Я собирался подойти к Климу, чтобы обменяться с ним несколькими словами, но тут из рулевой рубки вышел Джон. Он медленно направился к трапу. Я хотел подойти к нему и сказать.

— Имей мужество проявить милосердие, — с этой мыслью я уже двинулся ему навстречу, но Джоралемон удержал меня.

— Ты только еще больше разгневаешь его, — прошептал он. — Сейчас он не потерпит никакого вмешательства.

Джон оглядел матросов, столпившихся внизу на палубе.

— Добрый день, капитан Слит, — произнес он, — мне кажется у вас какие-то проблемы с экипажем.

Слиту эти слова пришлись явно не по душе.

— Мне не нужна ваша помощь для того, чтобы навести порядок на моем судне. Мои люди понесут заслуженное наказание за то, что совершили, но главный зачинщик — ваш матрос. Именно в этом деле мы и должны с вами разобраться. Поэтому я и прибыл сюда.

Я услыхал за своей спиной хриплое дыхание, обернулся и увидел большую группу матросов, старавшихся не пропустить ни слова из разговора двух капитанов. Другие члены экипажа вскарабкались по вантам и мрачно следили за происходящим оттуда. Даже Джейке, кок, покинул свой камбуз и напряженно вытянув шею смотрел на Слита широко раскрытыми глазами. Лицо его было таким же мучнисто бледным, как и сырое тесто на сковороде, которую он держал под мышкой. Откуда-то появился Хейл Генри Гард и встал рядом с Джоном.

— Так что случилось? — спросил Джон.

— Бунт, — ответил Слит. — Сначала воровство, а потом отказ повиноваться приказам капитана. Четыре человека убито.

Джон в сопровождении помощника спустился по трапу. Теперь оба капитана стояли на палубе лицом к лицу, не скрывая своего явного недовольства друг другом.

— Бунт? — переспросил Джон. — Попрошу вас сообщить мне подробности, капитан Слит.

— Думаю моего слова должно быть достаточно, — недовольным тоном ответил ирландец, — но если вы настаиваете, капитан Уорд, то я скажу. Сегодня утром мне стало известно, что на корабле, захваченном нами вчера, мои люди нашли изрядное количество золота в слитках и припрятали его для себя, — в голосе капитана послышались гневные нотки. — Когда я вызвал их и потребовал отдать золото, эти подлые висельники нагло заявили мне, что золото принадлежит им и предложили тут же разделить его между членами команды. — Слит взглянул на трех матросов в цепях и яростно сплюнул.

— И вы отказались.

— Я отказался. Плевал я на их кодекс. У меня собственный кодекс. Мерзавцы заслужили примерное наказание и они его получат. — Он помолчал и добавил уже более спокойно. — Ведь это было ваше предложение, капитан Уорд, сдавать всю добычу и честно делить ее по окончании всей кампании.

— Вы объяснили это команде?

— Разумеется. И даже не один раз, как мне не противно было говорить с этими скотами. Но они продолжали стоять на своем, ссылаясь на этот идиотский кодекс.

— Сколько народу замешано в бунте?

— В конечном итоге, примерно с дюжину. Но большинство из них было сбито с толку этим мерзавцем О'Доннелом. Я считаю, что наказание должны понести лишь трое зачинщиков. Двое из них — мои люди — О'Доннел и Флинн. Третий — ваш. Климент Дюввер.

Джон в первый раз взглянул на арестантов.

— Опять ты, — вздохнул он, глядя на Клима. — Хлопот от тебя больше, чем от всей остальной команды.

— Зато лучше него нет у вас бойца, капитан Уорд! — Выкрикнул чей-то голос за моей спиной. Все одобрительно зашумели.

— Мы не хотели затевать бунт, капитан Уорд, — сказал Клим, — но мы знаем свои права. Дэнни О'Доннел уверял, что это золото наше по закону, а уж он-то должен знать. Он плавал еще с О'Дриссолом. Он говорил, что вся добыча, найденная на нижней палубе, всегда принадлежала матросам.

Скованный цепью Флинн с неожиданной яростью вмешался в разговор.

— Нечего сказать, хороши законы, по которым происходит дележка добычи! Все, что находят в каютах, принадлежит офицерам. Драгоценности, богатая одежда, золотые часы, страусиные перья. А что можно найти на нижних палубах и в кубриках? Только старое тряпье да стоялую воду!

Судя по общему одобрительному гулу, все остальные матросы были полностью согласны с мнением своего товарища.

Голос из задних рядов прокричал.

— И так во всем, друзья. Нас сгоняют с земли, и мы вынуждены влачить жалкое существование в городах. Устав от нищенской жизни и пресмыкательств, мы уходим в море. И что же мы получаем? Червивую еду и удары линька по хребту! И те крохи, что остаются от добычи, после того, как все самое лучшее заберут себе господа. — Я узнал голос кока Джейкса. Он всегда толковал команде о правах простых людей и о том, что они должны с оружием в руках защищать эти права.

При виде столь дружной поддержки Дэнни О'Доннел приободрился. Его рыжая голова высунулась из-за спин более высоких товарищей, и он закричал тонким писклявым голосом.

— А в кои-то веки мы нашли что-то стоящее и что же дальше? Угрозы капитана и приказ отдать нашу добычу. Разве это честно, капитан Уорд?

— Довольно, — прогремел Джон. Он оглядел возбужденные лица команды. — Прежде чем мы продолжим разговор, я хочу, чтобы все вы дали мне дельный и четкий ответ. Знали вы, что старый кодекс уже недействителен, а вся добыча будет поделена в конце похода?

Первым на этот вопрос ответил кок. Проложив себе локтями дорогу в первые ряды, он крикнул.

— Мы знали об этом, но решение было принято без нашего согласия, и нам оно не нравится. Простому человеку всегда шиш достается. Что же это получается? Сначала половина добычи отчисляется в пользу владельцев капитала. Потом десять долей забирает капитан, его помощники по две, некоторые из нас получают одну долю, а большинство только половину. И все это пропивается и прокучивается еще в походе.

— Я хочу услышать ответ всей команды.

— Знали, — неохотно и вразнобой прозвучал хор голосов.

Джон повернулся к Климу.

— Видишь? Ну а ты?

Клим озадаченно посмотрел ему в глаза.

— Я как и остальные слышал ваши слова, капитан Уорд, — ответил он, — но только я хорошенько не думал над этим. Я знал, что вы о нас позаботитесь, а больше мне ничего и не нужно. Но Дэнни сказал, что золото по праву принадлежит нам.

— Думаю, теперь ясно, что ответственность за бунт в первую очередь несет ваш О'Доннел, — заявил Джон. — К сожалению, это не освобождает от ответственности остальных. Попрошу вас, капитан Слит, сообщите мне о том, что случилось после того, как ваши люди отказались сдать золото?

— Я приказал заковать в наручники трех зачинщиков. Мой помощник, Мэт Берне, положил руку на плечо вашего матроса, тогда тот сильным ударом сбил его с ног. Зачинщиков поддержало еще человек двенадцать. Это был открытый бунт, капитан Уорд. В последовавшей схватке нам пришлось труднее, чем накануне в сражении с венецианцами. Четверо были убиты. По два человека с каждой стороны. Мэту Бернсу пробили череп.

— Кто убил помощника капитана?

— Я убил его, капитан Уорд, — произнес Клим. — Я не хотел этого, но он бросился на меня с пикой, и у меня не было другого выхода. Мне жаль, что так случилось. Помощник был хорошим парнем и нравился мне.

Я судорожно пытался придумать хоть что-нибудь, что могло бы смягчить вину Клима, но тщетно.

Я видел, как тяжело Джону объявить решение, которое он уже принял и пытался перехватить его взгляд. Однако он упорно отводил от меня взгляд.

— Вы правы, капитан Слит, — медленно произнес он, — это был бунт, и мы должны наказать зачинщиков так, как предписывает закон. То обстоятельство, что по крайней мере один из обвиняемых имеет отличный послужной список, к моему большому сожалению, не может быть принято во внимание.

Итак, все трое будут повешены. Я знал, что приговор будет именно таким, но когда услышал его произнесенным вслух, меня охватило бешеное желание не допустить его приведения в исполнение. Я оглянулся и по лицам окружающих понял, что и их обуревают те же чувства. Сдавленным голосом, которого я и сам не узнал, я выкрикнул.