Тибетский лабиринт

– Фон Лист никоим образом не пытался опровергнуть слухи о связи с нечистой силой, более того, всячески их подпитывал, видимо, рассчитывая добавить себе популярности. А свою виллу он выстроил в псевдоготическом стиле, с большим количеством…э…, весьма своеобразного декора.

– О чём это вы? – спросил Радзивилл.

– Звериные морды, горгульи и прочие штуки.

– Стало быть, вилла выглядит как Нотр-дам де Пари? – продолжал допытываться Радзивилл.

– Примерно так, только гораздо меньших размеров – вилла имеет всего два этажа. Но слушайте же дальше! Местные крестьяне сторонились жилища фон Листа и, представьте себе, даже отказывались поставлять ему продукты – приходилось возить их из города. Однажды в соседней деревне пропали двое ребятишек, их искали несколько дней, но безуспешно, а потом кто-то сказал, что, якобы, видел, как мальчики перелезают через забор нехорошего дома. Тогда люди ворвались к фон Листу, обыскали весь дом, но детей не нашли. А хозяина всё равно убили… Гнев толпы – штука страшная, настоящая стихия. Тело сожгли, а пепел развеяли. Потом дом долго стоял заброшенным, пока его не купил Фридрих. Он там внутри всё перестроил и получил вполне уютную берлогу.

– Замок вампира, – заговорщицки подмигнул Радзивилл. – Как в сказке.

Туман стелется за окном, укрывая деревья по обеим сторонам автострады. Редкие встречные автомобили с трудом пробивают светом фар мглистую стену. Несмотря на мизерную видимость, Герману отчего-то кажется, что эти места ему знакомы, более того, они напоминают дорогу, ведущую к даче Лаврентия Павловича Берия под Москвой.

– А вот и поворот! – возбуждённо прошептал Вилигут. – Теперь уже близко.

– Как насчёт охраны, не может ли так статься, что нас остановят на въезде? – поинтересовался князь Януш, старательно выкручивая руль.

– Остановят, ещё бы не остановить, – последовал старческий смешок. – Если только сумеют открыть изнутри багажник – охрана в настоящее время покоится именно там. Езжайте смело – ворота, в отличие от багажника, легко отворить снаружи, Сигрид Унгефух обычно так и поступал… Да не гоните же, а то ненароком протараните эти самые ворота.

Радзивилл сбросил скорость, и вовремя – ажурное плетение металлических створок так неожиданно появилось перед капотом, что вовремя затормозить и, тем самым сохранить водительскую репутацию, князю удалось с трудом.

Вилигут преспокойно вышел из машины и, скинув щеколду, распахнул ворота. По возвращении он пояснил:

– Дом будет метров через сорок, там свернёте направо и за угол. Увидите дверь, она ведёт на кухню. Кабинет Фридриха на втором этаже. Сейф – за портретом фюрера.

– Да, кстати, насчёт сейфа, – встрепенулся Герман. – Как его открыть? Или придётся взламывать?

– Насчёт взлома я не специалист, – пожал плечами Вилигут, – а открыть можно при помощи ключа, который висит на шее у Фридриха…

– Всё ясно, – нетерпеливо перебил Радзивилл, проверяя барабан своего револьвера. – Ликвидируем Гильшера и заберём ключ. Кстати, что в том сейфе?

– Предметы большой научной ценности! – строго сказал Герман.

Князь Януш хмыкнул, а затем тронул рычаг переключения передач. Автомобиль медленно въехал на территорию виллы Гильшера и покатил по гравиевой дорожке. По её сторонам, одна за другой, из тумана стали выступать жуткие каменные статуи не то демонов, не то каких-то сказочных зверюг.

– Сожжённый фокусник, прежде владевший этим местом, обладал весьма изощрённой фантазией, – заметил Герман, разглядывая через окно очередное изваяние.

– Должен вас поправить, – чопорно возразил Вилигут. – Перед вами Кродо, один из богов Ирминизма. Статую создали по моему эскизу. Она прекрасно вписалась в общий ансамбль.

– Ваша фантазия тоже достойна восхищения, бригаденфюрер! – вставил Радзивилл.

– Напрасно вы иронизируете, молодые люди, – обиделся старый еретик, – этот божественный образ пришёл ко мне во время одной из хагалрит. Но Кродо – не фантазия, его культ существовал на землях Германии задолго до прихода христиан. Король Карл Великий уничтожил этот культ, а я возродил…, о, будь проклят Фридрих Гильшер, отнявший мою веру, мои мечты…

Дом оказался точно таким, как его описывал старик – небольшим, но весьма зловещим. Фигуры горгулий уродуют коньки крыши, по стенам тянутся барельефы, изображающие существ, похожих на русалок, а на высоком крыльце, по обе стороны от входной двери, где приличные люди обычно устанавливают львиные статуи, застыли два каменных крокодила с разинутыми пастями.

– Вот тебе и раз! – увидав рептилий, изумился Крыжановский.

Автомобиль завернул за угол и остановился.

– Наш выход, профессор! – весело объявил Радзивилл. – А вас, Вилигут, я бы попросил остаться в машине – мы позовём, как только управимся.

– Нет уж, я с вами, – заупрямился старик, – не волнуйтесь, чтобы не путаться под ногами, буду держаться сзади.

У входа на кухню князь Януш достал револьвер и нетерпеливо бросил:

– Ну что, входим, а дальше – как обычно, действуем по обстановке?

Он протянул руку, чтобы открыть дверь, но та распахнулась без его участия. На пороге возник яркий представитель секты Зелёных братьев: низкорослый, коренастый, в потрепанной монашеской одежде, вооружённый неизменным посохом-гьянбу. Из тумана молча вышли ещё пятеро его собратьев.

Дальнейшие события показали, что князь Януш Радзивилл обладал молниеносной реакцией и великолепно владел оружием, именно поэтому, прежде чем ему на затылок опустился свистящий посох, успел опорожнить барабан «нагана» и даже выполнить утреннее обещание насчёт ушей – одному из монахов действительно отстрелил ухо.

– Раньше их было только двое! – всхлипнул Вилигут и, присев на корточки, прикрыл голову руками.

«Как глупо получилось!» – подумал Герман, но, несмотря на столь здравую мысль, почему-то взял и совершил наиглупейший поступок – просто выстрелил в ближайшего монаха из «парабеллума».

Монах выполнил плавный пируэт, уходя от пули, и…свалился на землю с простреленной навылет черепной коробкой. Воодушевившись, Герман решил продолжать делать глупости.

«Чвяк, чвяк, чвяк, чвяк!», – властно крикнул «парабеллум», что на его языке могло означать только одно: «Умрите!». И четверо Зелёных братьев безропотно выполнили команду.

– Ваджра! – истерично выкрикнул оставшийся в живых, и бросился бежать прочь от дома.

Слово, произнесённое тибетцем, Герман знал – так в древнеиндийских эпосах именовалось сокрушительное оружие бога Индры, представлявшее собой метательный диск, который всегда без промаха поражал цель.

«Ай, да бабушка Елена, ай, да госпожа Шурпанакха, спасибо тебе за подарочек! – восхитился Герман, устремляясь вслед за монахом. – Вот был бы номер, если бы я осуществил прежнее намерение и заменил патроны!».

Преследуемый брат метнулся за статую Кродо. Герман уловил в тумане движение и выстрелил, но умная пуля на этот раз ошиблась в выборе цели, а, может, того пуще – прониклась справедливостью деяний Карла Великого, ибо голову Кродо разнесло на мелкие куски, зато монах уцелел и резво побежал к крыльцу с крокодилами. У Германа оставался последний патрон, и он не стал им рисковать, паля по бегущей мишени, а хладнокровно застрелил Зелёного брата уже внутри дома, когда тот замешкался, поднимаясь по лестнице, ведущей на второй этаж.

Несчастный тибетец, словно извиняясь за свою трусость, снова крикнул «ваджра» и упал прямо под ноги человеку, вышедшему на шум. Эсесовская форма, чужестранный загар и пиратская борода – не кто иной, как оберштурмфюрер СС Эрнст Шеффер в немом изумлении разглядывал сейчас Германа Крыжановского, на коего совсем недавно лично сочинил некролог.

В отличие от Унгефуха, Шеффер не стал задаваться вселенским вопросом о разнице между жизнью и смертью, а просто спросил:

– Вернулся?

– Ну да, сам понимаешь – неоконченное дело, – пояснил Крыжановский. – Оно касается твоего учителя.

Шеффер понятливо кивнул головой.

– Эрнст, дружище, я испытываю некоторую неловкость оттого, что явился без приглашения. Будь любезен, проводи меня к доктору Гильшеру и замолви словечко? – Герман ободряюще качнул дулом пистолета с навинченным на него глушителем.