Путешествие в страну Офир

Франческо наконец решился и снял со стены маленькое костяное распятие. Катаро открыл глаза.

– «Ныне отпущающи» хочешь мне устроить? – спросил он насмешливо. – Нет, красавчик, я еще не до-го-во-рил! Дя-дюш-ка ее…Матроса этого… уже… приодел… Денег ему надавал… Обидно… Такую красотку… за матроса… – Катаро сплюнул кровь прямо на ноги Франческо. – Еще… не… все… Я доскажу… Но вот… пришло… известие… из ихней страны… Полонии… Польши… У ней… жених… там… в ихней… Польше… имеется… – Катаро снова закашлялся. – Полсада перекопал… Наяву… А во сне… думал… ослепну… Глазам было больно от золота. – Вдруг очень ясно и отчетливо произнес Катаро. – Вот и ринулась «Геновева» на всех парусах… Считай, что и свадьбу уже сыграли… – Катаро закрыл глаза.

Больше он их уже не открывал.

Глава восьмая

БЕЗУМИЕ ИЛИ ХИТРОСТЬ!

Франческо вернулся к своей работе в библиотеке. Уже вечерело. Что-то в его лице обеспокоило Эрнандо.

– Рыжий говорил о чем-нибудь с вами? – спросил он. – Хотя, как я понимаю, он был уже без памяти… Умер он, надеюсь, не при вас. Потом вы, вероятно, поспешили в церковь, где отпевали бедную Марию Катаро? Все это от начала до конца ужасно!

– Умер он при мне, – сказал Франческо. – Только я, к сожалению, не сложил его руки на груди, как полагается. А когда вспомнил, они уже закоченели. Над ним-то я и просидел много часов. Глаза перед смертью он закрыл сам.

– О «Геновеве» он упоминал? – допытывался Эрнандо. – Простите, что я так расспрашиваю вас… Но вы ведь очень близкий мне человек.

– Благодарю, – ответил Франческо. – Катаро сказал, что «Геновева» больше полутора месяцев назад отчалила со всем экипажем в Польшу. Педро Маленького, Катаро и меня уже давно списали с «Геновевы».

– Я знаю, но… – Эрнандо недоверчиво покачал головой. – Все эти сведения надо проверить… Если другим путем мы о «Геновеве» не сможем узнать, я обращусь к императору… Впрочем, есть еще один способ: тот трактирщик, что пообещал вам и Педро Маленькому достать лошадей, вероятно, сможет расспросить своих постояльцев из Палоса о «Геновеве»… У него ведь много всякого народа останавливается.

Про себя Эрнандо решил, что заплатит трактирщику и за тех лошадей, которыми не воспользовались, и за сведения…

Франческо только сейчас вспомнил о заказанных лошадях.

Не договорившись с Эрнандо, он с утра отправился к любезному трактирщику и заплатил ему за несостоявшуюся услугу.

– А что, надобность в поездке в Палос уже миновала? – осведомился трактирщик. – Тут у меня как раз сидят купцы из Палоса. Если вам нужно что-нибудь туда передать, милости прошу, заходите, я к вашим услугам… Уедут они недели через две, не раньше… Да что это я, с ума спятил, что ли?! – вдруг закричал трактирщик. – Зачем же вы мне платите, сеньор?! Вы не взяли лошадей, так взяли другие… На хороших лошадей всегда большой спрос. Прошу вас, возьмите обратно свой дублон! – и покатил золотой по столу прямо к Франческо.

– Пусть он останется залогом на будущее время, – сказал тот и вдруг крепко-крепко пожал руку трактирщику.

«Что это, они разбогатели сразу или умом тронулись? – размышлял трактирщик. – Во второй раз сегодня мне ни за что деньги суют!»

Заложив руки за спину (денег, мол, я ваших не возьму!), трактирщик обратился к сеньору Эрнандо:

– Вы, сеньор, видать по всему, люди богатые, а может, и знатные, хотите, наверно, прощупать меня – жулик я или не жулик… Так признаюсь: может, я иной раз отлично вижу – человек спьяна сует мне больше, чем надо, и деньги все же принимаю: уйдет он с деньгами и все равно их где-нибудь пропьет. Но чтобы я так, ни за что, у людей деньги брал – нет, этого за мной не водится! Вы с тем, кто сегодня ранехонько в трактир слетал, сговорились, что ли? Он мне тоже золотой всучил… А я сдуру деньги принял, но тут же одумался. А он дублон взять обратно не хочет – это, мол, останется в залог на будущее… В первый раз такое вижу!

– Все дело в том, – пояснил сеньор Эрнандо, – что мы с моим гостем разминулись… Оба мы были обеспокоены тем, что, заказав лошадей, не уплатили даже задатка… Но ни о чем мы не сговаривались и проверять вас нам и в голову не приходило! Я просто не знал, что гость мой уже вручил вам «залог на будущее время». Он, как мне думается, не хотел меня вводить в расход, вот и поторопился в трактир до меня… В Палос он решил, вероятно, отправиться сушей, а не морем. Вот когда моему гостю придется ехать в Палос, вы окажете ему неоценимую услугу, раздобыв хорошую лошадь… Скажите, а о корабле «Геновева» мой гость у вас не осведомлялся?

Трактирщик отрицательно покачал головой.

– А останавливаются у вас, хотя бы изредка, приезжие из Палоса? Мне хотелось бы с кем-нибудь из них поговорить…

– Милости прошу! Я ведь и вашему гостю сказал: «Если вам надо что передать в Палос, здесь у меня палосские купцы долго пробудут»… Да я и сейчас кого-нибудь из них, если вам нужно, кликну.

…Купец, как большинство купцов, оказался человеком любезным и словоохотливым. Он собственными глазами видел, как корабль «Геновева» снялся с внешнего рейда Палоса. Видел он и немолодого сеньора, который махал рукой вслед отъезжающим… На берегу в народе толковали, что этот красавец корабль отправляется далеко-далеко, в какую-то страну Полонию или иначе – Польшу… Господи, сколько же сейчас этих новых стран пооткрывали!

«Значит, все же Катаро сказал Франческо правду… В каких выражениях, могу себе представить… Он безусловно откуда-нибудь узнал, что „Геновева“ ушла в Польшу, – думал Эрнандо, подходя к своему дому. – Но если на „Геновеве“ не дождались Франческо, все остальное не имеет значения…»

Друг его, как всегда, с утра уже сидел в библиотеке.

«Когда же он успел „слетать в трактир“?» – удивился Эрнандо, но вопросов Франческо не задавал.

– Я повстречался с одним знакомым, прибывшим из Палоса, – сообщил он. – Человек этот собственными глазами видел, как отчаливала «Геновева», и, по его словам, отчалила именно в Польшу… Значит, этот Рыжий, Катаро, вам не солгал.

Франческо поднял глаза от карты.

– Милый мой и заботливый друг, – сказал он, – я не стану рас обманывать, уверяя, что я счастлив. Это не то слово. Но я свободен, Эрнандо! Я перестал наконец думать о невозможном и невыполнимом… Спасла меня работа. Библиотека, полки с книгами и рукописями – все это дорогое и привычное помогло. На душе стало как-то спокойнее. Надолго ли, не знаю… Помните, я рассказывал вам об открытом мне в Генуэзском банке счете? Эти деньги мне завещал мой дорогой наставник – сеньор Томазо, имея в виду, что я не стану подыскивать себе работу, а смогу получить настоящее образование. Образования, как вы знаете, я так и не получил. Но в память моего друга и учителя решил заняться воспитанием очень способного, на мой взгляд, мальчишки Хуанито… Не помню, говорил ли я вам о нем… Более всего меня тревожит, что капитан Стобничи увез с собою этого смышленого мальчугана. А ведь мы с сеньором Гарсиа, обсудив эту мою задачу, оба пришли к заключению, что, возвратись в Геную, я сниму со своего счета сумму, необходимую для всего нами задуманного… Пожалуй, и это меня несколько тревожит.

Эрнандо внимательно следил за лицом своего друга… То ли тот действительно несколько успокоился, то ли огромным напряжением воли заставил себя казаться спокойным.

– Для того чтобы получить из банка вклад, нет необходимости в вашей поездке в Геную. Я постараюсь повидать сеньора Ричи, он представляет Генуэзский банк в Севилье. Через него вы свяжетесь с Генуей и через него же получите деньги, – сказал Эрнандо. – И все же мне думается, что в память сеньора Томазо вы сможете облагодетельствовать если не Хуанито, то другого, не менее смышленого мальчугана…

– Да, конечно… смогу… – произнес Франческо неуверенно.

В эту ночь по распоряжению Эрнандо Франческо постелили в опочивальне хозяина.

– Франческо необходимо выспаться после всех этих переживаний, – пояснил сеньор Эрнандо старому Хосе и тут же попросил садовника угостить Франческо своей удивительной настойкой из семи трав.