Одураченный Фортуной

Однако внезапно его охватил страх. Фортуна дурачила его столь часто, что вера в ее благосклонность не могла длиться долго. В конце концов, прошло четыре недели с тех пор, как Холлс в последний раз видел Нэнси, и обитатели дома отдыха, где он провел период карантина, ничего не могли сообщить ему о ней, так как они не встречались с живущими в чумных бараках. За месяц многое могло произойти. Она могла заболеть или уехать. Правда, отъезд был невозможен без положенного срока карантина: Тем не менее, тревога не покидала полковника. Было бы естественным продолжением всей его истории, если, уже держа в руках залог фортуны, он узнает, что получил его слишком поздно, и что коварная богиня, облагодетельствовав его одной рукой, ограбила другой.

Разгоряченный и утомленный быстрой ходьбой, полковник наконец подошел к крепким воротам фермы, превращенной в лазарет, где ему преградил путь суровый страж.

— Вход воспрещен, сэр. Что вам здесь понадобилось?

— Счастье, друг мой, — ответил полковник, убеждая собеседника в своем безумии. Однако, безумный или нет, он вновь обрел присущие ему властные манеры, сменившиеся в последнее время усталостью и апатией. Поэтому на требование открыть ворота было не так легко ответить отказом.

— Вы понимаете, сэр, — предупредил его привратник, — что, войдя сюда, сможете выйти назад не раньше, чем через двадцать восемь дней?

— Понимаю, — ответил Холлс, — и готов рискнуть. Поэтому открывайте, друг мой.

Привратник пожал плечами.

— Я предупредил вас, — сказал он, поднимая засов и, таким образом, удаляя по его мнению, все препятствия, отделявшие этого дурака от очередной глупости.

Полковник Холлс вошел во двор. Ворота закрылись за ним, и он почти побежал по длинной аллее в тени окаймлявших ее буков и вязов к ближайшему из красных флигелей, где он лежал, когда был болен.

Пожилая женщина, стоя в дверях, заметила его приближение, и шагнула ему навстречу, крича, чтобы он остановился. Но Холлс, не обращая на нее внимания, продолжал идти вперед, пока не оказался с ней лицом к лицу.

— Как вы сюда попали, несчастный? — воскликнула она.

— Вы не узнаете меня, миссис Барлоу? — спросил полковник.

Удивленная этим вежливым и приятным обращением, какое можно услышать от хорошего знакомого, женщина уставилась на него, с трудом узнав в энергичном и нарядном джентльмене изможденного, бедно одетого человека, которого видела здесь месяц назад.

— Господи! Да ведь это полковник Холлс! — И почти без перерыва она добавила обеспокоенным голосом:

— Но вы же должны были сегодня оставить дом отдыха. Что же вас заставило вернуться сюда и все испортить?

— Нет, мисс Барлоу, не испортить, а с Божьей помощью все исправить. Но у вас необычайно хорошая память, если вы помните, что я должен был сегодня уйти.

Женщина покачала головой и печально улыбнулась.

— Это не я помню, сэр, а мисс Силвестер. — И она снова покачала головой.

— Значит, мисс Силвестер здесь? С ней все в порядке?

— Ну, в общем, все. Но она такая грустная. Мисс Силвестер сейчас отдыхает вон там, под кедрами — она полюбила это место в последний месяц.

Поспешно пробормотав слова благодарности и извинения, полковник помчался на лужайку, где среди старых сучковатых стволов он мог различить серое платье.

Мисс Барлоу сказала, что девушка полюбила это место в последний месяц. Здесь они простились друг с другом. На сей раз фортуне не удастся одурачить его, отнять в последний момент чашу от его жаждущих губ, как она постоянно делала ранее.

Приближаясь к лужайке по мягкому дерну, заглушавшему его шаги, Холлс увидел Нэнси сидящей на той же каменной скамье, где месяц назад он расстался с ней, уверенный, что никогда не увидит ее снова. Она сидела боком к нему, но он мог различить в ее позе нечто, свидетельствующее об овладевшем ей безразличии. С бешено колотящимся сердцем полковник остановился, боясь напугать девушку. Но она, как будто чувствуя его присутствие, повернулась и уставилась на него, бледная и словно не верящая своим глазам.

— Рэндал! — Нэнси вскочила на ноги.

Он подбежал к ней.

— О, Рэндал, почему вы пришли? Вы же должны были уйти сегодня…

— Я ушел и вернулся, Нэн, — ответил ей Холлс.

— Вернулись! — Посмотрев на него более внимательно, девушка заметила нарядный костюм из темно-синего камлота, отлично подходивший к его высокой стройной фигуре, и превосходные испанские башмаки, покрытые дорожной пылью.

— Вы вернулись! — повторила она.

— Нэн, — промолвил полковник, — случилось чудо! — И он вынул из-за пазухи пергамент с большой печатью. — Месяц назад я был нищим. Сегодня я полковник Холлс уже не просто по имени и командую кое-чем большим, нежели полк. Я вернулся, Нэн, потому что наконец могу предложить вам что-то в обмен за все, чем вы пожертвуете, став моей.

Девушка медленно опустилась на скамью, а Холлс продолжал стоять рядом, как и месяц назад. Но теперь все было по-другому. Опершись локтями на колени, она прижала ладони к пульсирующим вискам.

— Это… это правда? — спросила Нэнси, глядя перед собой и затем вновь поднимая глаза на Холлса.

— Я могу предложить вам не. так уж много, дорогая, хотя сегодня мне это кажется несметным богатством, но имея вас рядом с собой, я в состоянии добиться большего.

И он положил пергамент ей на колени.

Девушка посмотрела на белый цилиндр, не прикасаясь к нему, и снова перевела взгляд на Холлса; на ее дрожащих губах мелькнула улыбка. Ей припомнилось хвастливое обещание, данное им при их расставании много лет назад.

— Это и есть тот мир, который вы поклялись завоевать для меня, Рэндал? — спросила она, и его сердце радостно подпрыгнуло при знакомом поддразнивающем тоне, развеявшем последние сомнения.

— Та его часть, которую мне удалось добыть, — ответил он.

— Ее для меня достаточно. — В голосе девушки слышалась уже не лукавая усмешка, а только нежность. Поднявшись, она протянула ему свернутый пергамент.

— Но вы даже не посмотрели, — запротестовал Холлс.

— А зачем? Вы сказали, что это ваше королевство, и я разделю его с вами, каким бы оно ни было.

— Оно находится в Индии…. в Бомбее, — неуверенно промолвил Холлс.

— Я всегда мечтала о путешествии, — ответила Нэнси.

Полковник начал объяснять ей характер будущей службы и то, как ему удалось ее заполучить. Но еще не закончив, он увидел, что она плачет.

— В чем дело? — испуганно воскликнул Холлс. — Ваше сердце предчувствует беду?

— Беду? О, Рэндал, как вы могли такое подумать! Я плачу от радости. Ведь целый месяц я провела в таком безнадежном отчаянии, а теперь…

Обняв девушку за плечи, Холлс прижал ее голову к своей груди.

— Дорогая! — прошептал он и погрузился в молчание, подобное молитве.

— Знаете, Рэндал, — заговорила Нэнси, — я часто вспоминала, как вы поцеловали меня, а я рассердилась. Но то, что вы тогда украли, теперь принадлежит вам по праву.

Холлс ощутил некоторый испуг, но, в конце концов, трусость не относилась к его недостаткам.

Они поженились на следующее утро и были вынуждены провести медовый месяц в предписанном законом карантине. Получив наконец свидетельства о здоровье, полковник и Нэнси отправились навстречу удачам, которыми Фортуна одарила Рэндала Холлса, возмещая страдания, перенесенные им ранее по ее вине.