Чародей

– Да благословит тебя Сеует, родич, – проревел он. Наг обнялся с ним.

– Пусть он улыбнется и тебе, родич Трок, однако у нас мало времени, – предупредил Наг, указывая на восточную часть неба: ее уже ласкал легкими перстами рассвет.

– Ты прав, брат. – Гиксосский полководец разомкнул объятие и повернулся, чтобы взять полотняный сверток у своего помощника, стоявшего рядом и чуть позади него. Он передал сверток Нагу. Тот развернул его, предварительно подложив хвороста в костер. При свете пламени Наг осмотрел оказавшийся в свертке колчан со стрелами, вырезанный из легкого твердого дерева и покрытый тонко выделанной и сшитой кожей. Работа была превосходной. Это было снаряжение высокопоставленного военачальника. Наг легко отвернул крышку и вытянул из колчана стрелу. Он быстро осмотрел ее и покрутил древко между пальцами, проверяя баланс и устойчивость.

Гиксосские стрелы были безупречны. Оперение окрашено в яркие цвета отряда лучников, на древке стояло клеймо с его личной печатью. На случай, если выстрел оказывался не смертельным, кремневый наконечник был зазубрен и привязан к древку так, что, попытайся врач вытянуть стрелу из плоти жертвы, наконечник отделился бы от древка и засел глубоко в канале раны, вызывая гниение и приводя к мучительной, нескорой болезненной смерти. Кремень был намного тверже бронзы и не мог погнуться или сплющиться, если ударял в кость.

Наг вложил стрелу обратно в колчан и закрыл крышку. Он опасался приносить эти стрелы-обличители в свою колесницу. Если возница или копьеносец обнаружат их среди его оружия, это запомнится и трудно будет объяснить.

– Есть еще много такого, что нужно обсудить. – Наг сел на корточки и показал Троку, чтобы тот последовал его примеру. Они тихо говорили, пока Наг наконец не поднялся. – Достаточно! Теперь мы оба знаем, что делать. Время действовать настало.

– Пусть боги улыбнутся нашему предприятию. – Трок и Наг снова обнялись, а затем, не сказав больше ни слова, Наг покинул родича, легко сбежал вниз с вала башни и зашагал по узкой тропинке с холма.

Спускаясь, он по дороге нашел, где спрятать колчан. Это была ниша, где скалу широко раскололи корни тернового дерева. Наг положил на колчан камень, размером и формой напоминающий голову лошади. Искривленные верхние ветви дерева образовали легко заметный на фоне ночного неба крест. Он без труда узнал бы это место снова.

Затем он продолжил спуск по тропинке туда, где на дне вади стояла его колесница.

Фараон Тамос увидел, как колесница вернулась, и по порывистости, с которой Наг правил ей, догадался: что-то случилось. Он спокойно приказал воинам своего отряда подняться на колесницы и стоять, обнажив оружие, готовыми встретить любую неожиданность.

Колесница Нага прогрохотала по склону от дна вади. В тот миг, когда она поравнялась с местом, где ждал фараон, Наг спрыгнул.

– Что случилось? – спросил Тамос.

– Благословение богов, – ответил Наг, не способный подавить дрожь волнения в голосе. – Они оставили Апепи беззащитным перед нашей мощью.

– Как это возможно?

– Мои шпионы провели меня туда, где расположился лагерем вражеский царь, это недалеко от места, где мы сейчас стоим. Его палатки разбиты прямо за первой грядой холмов, вон там. – Он указал назад обнаженным мечом.

– Ты уверен, что это – Апепи? – Тамосу едва удалось справиться с волнением.

– Я отчетливо разглядел его в свете походного костра. Каждую черту. Большой крючковатый нос и седоватую бороду, освещенную пламенем. Невозможно ошибиться и в росте. Он возвышается над всеми остальными и на голове носит корону с грифом.

– Какие с ним силы? – спросил фараон.

– По его обычному высокомерию при нем нет и пятидесяти охранников. Я посчитал их; половина спит, копья сложены. Он ничего не подозревает, а его костры горят ярко. Быстрое нападение из темноты, и он в наших руках.

– Веди меня туда, где стоит Апепи, – приказал фараон и вскочил на колесницу.

Наг поехал впереди; мягкий серебристый песок вади глушил звуки колес. Когда в призрачной тишине отряд промчался за последний изгиб, Наг высоко поднял сжатый кулак, приказывая остановиться. Фараон подъехал к его колеснице и наклонился к нему.

– Где же лагерь Апепи?

– За этой горой. Я оставил шпионов наблюдать за ним. – Наг указал на тропу к смотровой башне на гребне. – С другой стороны скрытый оазис. Там есть пресноводный источник и финиковые пальмы. Его палатки стоят среди деревьев.

– Мы возьмем небольшой отряд, чтобы разведать лагерь. Только после этого мы сможем спланировать нападение.

Наг предвидел, какой будет отдан приказ, и несколькими короткими фразами назначил разведывательную партию из пяти солдат. Каждого из них связывала с ним клятва на крови. Они были преданы Нагу телом и душой.

– Обвяжите ножны, – приказал Наг. – Не должно быть слышно ни звука. – Затем, с натянутым луком в левой руке, он ступил на тропу. Фараон шел за ним, почти вплотную. Они быстро поднимались, пока Наг не увидел на предрассветном небе скрещенные ветви тернового дерева. Он резко остановился, поднял правую руку, требуя тишины, и прислушался.

– Что там? – прошептал фараон за его спиной.

– Мне показалось, я услышал на вершине голоса, – ответил Наг. – Говорили на гиксосском. Ждите здесь, великий, а я схожу на разведку. – Фараон и пятеро солдат присели на корточки около тропинки, а Наг бесшумно продолжил подъем. Он обошел большой валун, и его едва заметная фигура исчезла из вида. Минуты тянулись медленно, и фараон начал сердиться. Стремительно надвигался рассвет. Царь гиксосов скоро свернет лагерь и отправится дальше, туда, где его не схватишь. Когда послышался тихий свист, искусное подражание рассветной песне соловья, Тамос нетерпеливо вскочил.

Фараон воздел свой легендарный синий меч.

– Путь свободен, – проговорил он. – Вперед, за мной!

Они продолжили подъем, и наконец фараон дошел до высокого камня, перекрывавшего тропу. Он обошел его и вдруг остановился. Господин Наг стоял лицом к нему на расстоянии двадцати шагов. Они были одни, скрытые камнем от идущих следом солдат. Лук Нага был натянут, стрела нацелена в голую грудь фараона. На замершего Тамоса мгновенно обрушилось полное осознание того, с чем он столкнулся. Именно эту мерзость Таита учуял благодаря своим способностям ясновидца.