Воины бури (ЛП)

— И долго?

— Может, около часа.

Это заняло больше времени, но не потому, что Дудда ошибся, а потому, что я дал своим людям время поесть и натянуть кольчуги.

— Держите шлемы и оружие под рукой, — сказал я им, — но сейчас в шлемах быть никого не должно. И накиньте на кольчуги плащи! Когда войдем в залив, мы должны выглядеть не готовыми к битве, а уставшими от плавания и не желающими ничего, кроме как присоединиться к своим товарищам.
Я позвал на корму Видарра, норвежца, что дезертировал, чтобы соединиться с женой.

— Что можешь рассказать об Орваре Фрейрсоне?

Виддар нахмурился.

— Он кормчий Рагналла, господин, и один из лучших.

— Лучший в чем?

— В морском деле, господин.

— А в битвах тоже лучший?

— Мы все воины, господин, — пожал плечами Видарр, — но Орвар постарел и стал осторожен.

— Он тебя знает?

— Да, господин. Я плавал с ним к северным островам.

— Тогда ты и окликнешь его, или того, с кем мы тут встретимся, понял? Скажешь, что нас послали атаковать Сигтрюгра. А если предашь меня...

— Я не предам, господин!

— Ты уже заходил в этот залив? — я пристально посмотрел на него.

— Да, господин.

— Расскажи мне о нем.

И он повторил слова Дудды о том, что Лох-Куан — огромный залив, усеянный скалами и островками, с длинной и узкой горловиной, через которую с поразительной скоростью врывается прилив.

— В центре канала много места, господин, но берега очень коварны.

— А там, где осадили Сигтрюгра?

— Это почти остров, господин. Перешеек очень узкий. Стена из щитов в десять воинов легко его перекроет.

— Значит, Орвар нападет с моря?

— Это тоже непросто, господин. Мыс окружен скалами, а канал, ведущий к берегу, крайне узкий.

Это объясняло, почему Орвар пытается взять Сигтрюгра измором, если только уже не захватил крепость.

Мы уже приблизились к земле достаточно близко, чтобы увидеть поднимающийся струйкой в небо дым от костров, и достаточно близко, чтобы увидеть волны, разбивающиеся о скалы и убегающие обратно белыми от пены. Восточный ветер с рассветом ожил, позволив нам снова поднять парус, и Сэброга, накренившись вправо, быстро двинулась вперед. 
— Когда попадем туда, — сказал я Дудде, — я хочу заплыть под парусом или на веслах прямо в канал. Не хочу останавливаться и нащупывать путь по мелководью.

— Безопаснее... — начал он.

— Плевать на безопасность! — прорычал я. — Мы должны выглядеть так, словно знаем, что делаем, а не трясемся от страха! Разве Рагналл выглядел бы боязливым?

— Нет, господин.

— Поэтому входить в залив будем быстро!

— Ты можешь войти в канал, господин, — произнес он, — но Христа ради, держись посредине, — он помедлил. — В самой узкой части канал идет почти прямо на север, господин. Ветер и волны понесут нас по нему, но холмы сбивают ветер. Здесь нельзя попадать врасплох.

Он хотел сказать, что холмы временами останавливают ветер, а временами внезапно меняют ему направление. Такая перемена могла выбросить Сэброгу на скалы, что, очевидно, окаймляют узкое место канала, или швырнуть в водоворот, который Дудда описывал как «крайне опасный».

— Поэтому пойдем как под парусом, так и на веслах.

— Течение очень сильное, господин, — предупредил Видарр.

— Значит, и в самом деле пойдем быстро. Ты знаешь, где Орвар держит своих людей, когда те на берегу?

— Сразу после канала, господин. На западном берегу. Там есть заливчик, дающий укрытие.

— Я хочу проскочить мимо Орвара, — приказал я Дудде, — и как можно быстрее.

— Прилив нам поможет, — ответил он, — он довольно высокий, но Видарр прав: течение подхватит не хуже ветра, господин. Оно несется как олень.

К югу от мыса, защищающего вход в теснины, мы попали в волнение. Я подозревал, что рифы где-то прямо под килем Сэброги, но Дудда выглядел беззаботным.

— Это плохое место при отливе, господин, но достаточно безобидное в прилив. 
Сейчас мы шли прямо по ветру, большой красный топор на парусе надулся, сильно погружая нос Сэброги в бурлящую воду.

— Прежде чем отплывем обратно, — сказал я, — хочу переместить камни балласта к корме.

— Если останемся живы, — тихо добавил Дудда, перекрестившись.

Мы свернули на север, все время доворачивая парус, чтобы плыть быстрей. Я почувствовал, как корабль набрал скорость, когда его подхватило течение. Я заметил, что Дудда волнуется. Его руки беспокойно сжимались, пока он смотрел вперед. Волны мчались на север, приподняв корму Сэброги и подгоняя её вперед. Корабль рассекал воду, у носа пенились волны, а грохот прибоя ни на мгновение не смолкал.

— Лох-Куан, — Финану пришлось повысить голос, — означает спокойное озеро!
Он рассмеялся.

— Мы зовем его Странгрфьортром! — прокричал Видарр.

Волны мчали нас так, словно вознамерились разбить о громадные утесы у горловины залива. Утесы эти были окутаны хлопьями белой пены. Давление на рулевое весло ослабло.

— Весла! — закричал я, нам требовалась скорость. — Гребите что есть силы! Гребите, словно дьявол у вас на хвосте!

Мы летели стрелой! Но нужно было мчаться быстрее! Течение и ветер несли Сэброгу стремительней любого другого корабля, на котором я когда-либо плавал. Но скорость большей частью придавало течение, нам же требовалось грести быстрее стремительных вод, чтобы корабль стал управляем.

— Гребите же, мерзавцы, — прокричал я, — гребите!

— Иисусе, — прошептал Финан.

Мой сын радостно завопил. Он ухмылялся, вцепившись в борт корабля. Волны перекатывались, клубились белыми гребнями, обдавали брызгами гребцов. Мы мчались прямиком на скалы и бурлящее море.

— Когда проскочишь устье, — прокричал Дуда, — заметишь остров! Правь к востоку от него!

— Внутри спокойней?

— Еще хуже!

Я рассмеялся. Ветер усилился, разметав мне волосы по лицу. Внезапно мы оказались у самого устья, в скалистой пенной пасти. Я заметил остров и попытался свернуть вправо, но Сэброга не слушалась руля. Течение тут оказалось еще сильней и несло нас прямиком на скалы.

— Гребите! — завопил я. — Гребите!
Я налег на рулевое весло, и Сэброга медленно отозвалась. В этом месте холмы заслоняли ветер, огромный парус бешено захлопал, но мы по-прежнему мчались к берегу. По обе стороны от нас бурлили водовороты, там кружилась вода, разбиваясь о подводные рифы, и кричали белые птицы. Волны больше не гнали нас вперед, но течение пронесло сквозь узкое устье.

— Гребите! — закричал я взмокшим гребцам. — Гребите!

Зеленые холмы по берегам выглядели безмятежно. День обещал выдаться прекрасным. На голубом небе кое-где белели перистые облака.

— Рад вернуться домой? — прокричал я Финану.

— Если я когда-нибудь туда вернусь! — печально отозвался Финан.

Я никогда не видел столь скалистого или предательского пролива, но держась посередине, где течение было стремительнее, мы оставались в глубоких водах. Здесь уже гибли корабли, их потемневшие остовы выглядывали из быстрых вод. Нас направлял Дудда. Он указал на водоворот, беспорядочно бурлящий на поверхности моря.

— Вон та штука тебя прикончит, — заявил он, — как пить дать. Я видел, как он сорвал днище корабля, господин! Тот камнем пошел на дно.

Водоворот неистовствовал с правого борта, но нам удалось благополучно его миновать.

— Гавань, господин! — прокричал Видарр и указал на две мачты, высившиеся над скалистым мысом.

— Гребите! — закричал я.
Пролив сужался, и течение несло нас с ошеломляющей скоростью. Порыв ветра наполнил парус, добавив скорости, и мы проскочили мыс, где я заметил хижины выше галечного берега и с десяток мужчин, стоящих на скалистом побережье. Они нам помахали, и я помахал в ответ.

— У Орвара четыре корабля? — спросил я Видарра.

— Четыре, господин.

Значит, вероятно, два впереди нас, где-то в длинных рукавах залива, который открывался неподалеку, сразу же за низким, покрытым травой островом.

— Держись подальше от острова, господин, — посоветовал Дудда, — вдоль него одни скалы.