Посол Урус Шайтана(изд.1973)

— Безусловно. Сколько нужно?

— Кроме тех пяти сотен за Момчила Крайчева, ещё пятьсот… Таким образом, всего тысячу курушей. Когда же я вернусь из похода на гайдутинов и привезу твоего отца, считай, что мы квиты.

— Хорошо, я согласен. Но зачем так много денег? Неужели чтоб внести такой выкуп за Адике?

— А почему бы и нет? Адике — красивая девушка. И хочет ага Якуб или не хочет, но он станет моим тестем! Я не выпущу из своих рук эту пташку!

— Она и вправду красивая девушка, — согласился Звенигора, мысленно поклявшись, что сделает все возможное и невозможное, чтобы Златка не попала в руки этого самовлюблённого, жестокого янычара.

— Дивная! — воскликнул Сафар-бей. — И я не хотел бы держать их под охраной, пока возвращусь из похода… Но придётся.

— Они могут убежать? Разве Адике тебя не любит?.. — Звенигора еле скрыл радость.

— Это меня и беспокоит. Хотя достаточно того, что я люблю её! Поэтому и хочу заплатить выкуп за девушку теперь, чтобы связать Якуба словом.

— Ничего с ними не случится, если посидят с недельку под надёжным присмотром. Здесь так чудесно!

— Ты прав. Спасибо, — сказал Сафар-бей, пряча деньги, — Куда доставить старика?

— Я остановился в хане Абди-аги. Буду признателен, если он будет с аскером через полчаса… Я пойду, надо переодеться к обеду у паши.

— Значит, мы скоро встретимся. До свидания!

Сафар-бей вызвал аскера и приказал проводить гостя из крепости. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, Звенигора не расспрашивал дороги и долго петлял кривыми уличками, пока наконец выбрался к городской площади, а оттуда к хану. Ещё издали заметил возле ворот сияющего от радости Драгана. Юнак кинулся навстречу:

— Спасибо, Арсен! Не знаю, как тебе удалось это сделать, но дедусь Момчил прибыл живой и здоровый! Пошли скорее, сам увидишь! Аскер не отходит от него. Говорит: «Велено передать купцу Кучуку из рук в руки».

Во дворе стоял унылый пожилой аскер, держа конец верёвки, которой был связан старик.

— Я купец Кучук, — сказал Звенигора и кинул воину монету. — Развяжи верёвку и ступай!

Тот схватил монету, разрезал ятаганом верёвку и удалился со двора.

Звенигора обнял Момчила:

— Я рад тебя видеть живым, отец! И на воле!.. Однако вам с Драганом задерживаться здесь нельзя. Быстрее бегите отсюда. Драган, проведи дедусю в безопасное место, а сам возвращайся с друзьями. Жди меня, как договорились, в лесу, у ручья. Ну, айда!..

Драган с Момчилом поспешно отправились из хана, а Звенигора зашёл в свою комнату.

За два часа до захода солнца он не спеша проследовал через городскую площадь. После дневной жары с гор начала опускаться на город прохлада. Дышалось легко и радостно. Пока что все шло хорошо. Драган приведёт людей, и они, как только Сафар-бей выступит в поход, нападут на его крепость и освободят Златку и Якуба.

На противоположной стороне площади расположился табором небольшой конный отряд. Спахии разводили костры, пристраивали над ними треноги с казанами. Ржали на привязи голодные, уставшие кони. Воины носили им в торбах овёс, ароматное горное сено.

Звенигора не придал этому значения. Мало ли разных военных отрядов кочует по Османской империи? Казак зашёл в дом паши, и источающий любезность слуга повёл его вверх, в зал, откуда уже доносился нестройный шум оживлённой беседы.

Чей-то громкий надтреснутый голос показался ему очень знакомым. Но не успел он вспомнить, кому он принадлежит, как навстречу подкатился оживлённый паша, взял под руку и повёл к узкому окну с цветными стёклами, где стояла небольшая группа людей.

— Высокочтимые гости, позвольте познакомить вас с посетившим наш город купцом из Ляхистана агою Кучуком. Он хорошо знает те страны, где доблестным воинам падишаха придётся, возможно, очень скоро прославить имя аллаха. Я думаю, он с радостью поделится с вами своими наблюдениями за обычаями неверных.

— Я весь к вашим услугам, — поклонился Звенигора и тут же вздрогнул: прямо перед ним стоял Гамид и вытаращенными от удивления глазами впился в своего бывшего невольника.

— Аллах экбер! — воскликнул Гамид. — Урус Арсен! Как ты здесь оказался?.. Сам всевышний посылает тебя в мои руки!

Он схватился за эфес сабли. Но вытащить её не успел. Как молния сверкнул кинжал Звенигоры. Но острие лишь скользнуло по гладкой стали панциря, скрытого под верхней одеждой. Неудача!.. Понимая, что ударить ещё раз не удастся, Звенигора рванулся назад, чтобы, воспользовавшись общим замешательством, выскочить на площадь. А там — только бы на коня…

Расталкивая оторопевших гостей, казак выбежал на середину зала. Чей-то отчаянный крик подстегнул его как кнутом. Перепуганный слуга, заглянувший было в дверь, увидев в руках беглеца обнажённый кинжал, шарахнулся в сторону. Путь был свободен.

Но в последний миг ловкий Сафар-бей подставил ногу, и Звенигора с разгона полетел на пол. Сафар-бей, как дикая кошка, прыгнул на него, заломил руки за спину:

— Держите гяура! Вяжите!..

Несколько человек, в том числе и Гамид, ринулись вперед, навалились на распростёртого казака. Звенигора напряг все силы, стал вырываться, заметался, но врагов наседало все больше. Он уже не мог шевельнуть ни одним мускулом. Лежал, распластанный как лист, под тяжестью множества тел. Кто-то связывал руки, заламывая их чуть ли не до лопаток.

— Крепче! Сильнее!..

— Вырвите кинжал!..

— Поднимите гяура!..

Звенигоре стало легче дышать. Толпа расступилась. Сафар-бей с силой ударил его ногою в бок:

— Вставай, собака!

Его привели в крепость Сафар-бея и бросили в подземелье. Свет проникал сюда лишь через маленькую отдушину в потолке. Чёрными призраками обступали каменные стены. От затхлого воздуха захватывало дыхание.

— Лежи, гяур! — крикнул Сафар-бей с порога, заметив, что узник пытается приподняться. — Скоро мы вернёмся!..

Грохнули двери. Стало тихо.

Звенигора поднялся, встал под отдушиной. На него смотрело пятнышко голубого предвечернего неба. Что ж, и это неплохо!.. В последние минуты жизни иметь над головой ясное, хотя и чужое небо.

Вдруг вверху что-то блеснуло. Звенигора подошёл ближе, присмотрелся. Железный крюк! Да не один, а целый ряд! Вот это находка!

Надо быстрее освободить руки!.. Он нашёл острый выступ камня, повернулся спиной и начал тереть об него веревки. Время тянулось мучительно долго. Но вот путы ослабли, а затем и вовсе упали вниз. Размяв онемевшие руки, подошёл к крюкам. Эх, если бы выломать, неплохое оружие получилось бы! Представил, как, зажатый в руке, этот кусок железа славно послужил бы ему в минуту, когда придётся бороться за жизнь. Но увы! Крюки были так глубоко вмурованы в потолок, что ни один из них не поддавался его сильным рукам. Нет, без лома не вырвать, пустая затея! А Сафар-бей в любую минуту может войти… Разве что попробовать не вырывать, а ломать? Он обеими руками ухватывается за крайний крюк, упирается ногами в стену и начинает гнуть. Железо чуть-чуть подаётся. Звенигора налегает сильнее, так, что кровь стучит в висках, дрожат от напряжения ноги…

Ну, разом — гу-ух!

Крюк подаётся ещё немного. Теперь с другой стороны! Ну, сильнее!.. Жми! Так!.. Иде-ет!.. Почти неощутимо, но сгибается…

Навалившись на крюк, Арсен весь дрожит от нечеловеческого напряжения, срывается и падает на земляной пол. Некоторое время лежит, переводя дух, а потом снова встаёт, хватается руками за крюк, подтягивается, упирается ногами в стену…

И снова срывается.

Становится жарко. Пот заливает глаза. Звенигора сбрасывает одежду, остаётся в одной сорочке. И снова принимается за работу. Проходит час, второй… Крепкий кованый крюк подаётся нехотя. Гнётся с трудом… но гнётся. Вперёд — назад… Вперёд — назад! С каждым усилием он подаётся все больше и, кажется, легче. Но сил уже не хватает, чтобы доломать до конца…

Стало совсем темно.

Изнеможённый казак сползает на пол. Ещё бы немного — и крюк сломался бы. Но силы исчерпаны. В глазах кровавый туман. Арсен прислонил раскалывающуюся от боли голову к стене и не заметил, как полузабытьё перешло в сон.