В войне с Англией

Затем он снял свою шляпу и неуклюже поклонился несколько раз.

Офицер был рад, что избавился от «хныкающих слов», и опять ушел под шанцы, где он был защищен от дождя.

А дождь все усиливался, сильный ветер рвал и метал, и всякий из матросов был рад укрыться где-нибудь, вместе того, чтобы мокнуть на палубе и пялить глаза в темноту.

Такая погода отлично годилась для осуществления планов Штертебекера.

Как только он получил разрешение офицера, он снял с помощью Генриха надутый парус и привязал лодку к громадному рулю корабля.

Здесь ветра совсем не было, и вода была сравнительно спокойна Можно было, значит, разложить огонь и сварить разрешенную похлебку.

Вигбольд был поваром, но он бросал в котел странные заварки. Вместо воды он клал туда свинец, и большая ложка, которой он мешал в горшке, тоже не похожа была на супную ложку.

Из котла поднялся не пар, а зеленоватый призрачный огонек, который таинственно мигал и плясал над водой.

Сверху абсолютно нельзя было заметить, чем занимаются мнимые рыбаки. Площадка совершенно закрывала их.

— Свинец растаял, — сказал Вигбольд. — Теперь мы можем взяться за работу.

Штертебекер еще раз посмотрел вверх и прошептал Генриху:

— Придвинь лодку ближе к рулю, чтобы я имел твердую опору.

Тихо поднявшись вверх, он вылил содержание котла в железное гнездо, где был продет громадный руль корабля. Шарнир весь наполнился жидким свинцом. Это быстро остыло, и руль не мог больше двигаться.

Хитро задуманное предприятие удалось: «Saint George», самый большой корабль английского флота, был теперь без руля; и это произошло так, что враг совсем не подозревал об этом. Он даже сам разрешил это.

Штертебекер отвязал теперь лодку, кликнул офицера и еще раз принялся унизительно благодарить за разрешение.

— Ну, вы уже сварили вашу проклятую похлебку? — спросил офицер, раздосадованный тем, что ему пришлось опять выйти на палубу при такой скверной погоде.

— Да, добрый господин. Наша похлебка удалась на славу, и мы надеемся, что она хорошо подкрепит нас.

— Очень рад, — ответил англичанин, не подозревая, что он радуется собственной гибели.

Через мгновение лодка исчезла в ночной темноте

ГЛАВА IV. Опасная встреча

Штертебекер направился ка следующему кораблю, еле виднеющемуся в тумане.

Здесь он проделал тот же маневр. Но караульный офицер сначала ни за что не хотел разрешить им это и только после долгих унизительных просьб он скверно выругался и разрешил им, не в состоянии отделаться от них.

Штертебекер быстро взялся за работу. Здесь они справились гораздо быстрее, ибо свинец был еще теплый.

Но как он только влил свинец в гнездо руля, показалась вражеская лодка, движимая гребцами.

Они заметили огонь и почувствовали что-то недоброе.

— Лодка приближается, — шепнул Генрих Штертебекеру, и последний еще успел оставить свое место у руля и присесть к огню, как бы для того, чтобы согреть руки.

Вигбольд выказал при этом большое самообладание и присутствие духа. Он на всякий случай взял в руки деревянную ложку и притворился, что он действительно помешивает похлебку. Он прежде всего хотел незаметно прикрыть котел, чтобы англичане не видели, что там находится расплавленный металл.

— Что вы тут делаете? Чего вы ищете? — обратился боцман к рыбакам.

— Кх, сударь, — опять захныкал Штертебекер. — Мы загнаны сюда бурей, сами мы из южного берега Вигта и целых двадцать четыре часа ничего не ели. Мы хотим поэтому сварить себе похлебку.

— И поэтому вы остановились у нашего корабля? Вы уже не могли выбрать более подходящее место на борту?

— Сударь, мы устали и не можем добраться туда. Поэтому благодарный господин адмирал разрешил нам сварить здесь похлебку. Не хотите ли вы тоже попробовать? Горячее хорошо в такую погоду.

— Нет, нет, нам не нужно вашей похлебки! А насчет адмирала это вы врете; его нет совсем на этом корабле. Он на «Saint George».

— Эх сударь! Где нам знать чины благородных господ. Но нам разрешили, вы можете сами убедиться в этом. Но если вы непременно хотите, мы можем уехать отсюда, наша похлебка уже почти готова, и мы можем обойтись теперь без защиты корабля.

Положение виталийцев было в высшей степени опасное. Штертебекер должен был заботиться, чтобы у них не явилось даже тени подозрения, ибо англичане обыщут лодку и найдут все эти инструменты, они погибли.

Он поспешил кликнуть караульного офицера и поблагодарил его за разрешение.

Караульная лодка, к счастью, дала себя обмануть этим и отказалась от мысли произвести более точный осмотр, тем более что мнимые рыбаки натянули паруса и быстро двинулись к берегу.

Но это было только для отвода глаз. В действительности же Штертебекер старался приблизиться к другим кораблям.

Погода все более ухудшалась и если темная ночь и беспрерывный дождь благоприятствовали предприятию виталийцев, так бурный ветер и сильные волны представляли все увеличивающуюся опасность для маленькой лодки. Море чем дальше, тем больше волновалось, и казалось, что волны вот-вот поглотят лодку с ее пассажирами.

Ветер яростно гонял пенящиеся волны, поднимавшиеся, как высокие ледяные горы. А все-таки Штертебекер не хотел думать о том, чтобы пристать к берегу. Он должен был закончить свою работу — вывести из строя и остальных кораблей.

Он приблизился теперь ко второму ряду английского флота. Они стояли по четыре, в таком положении, что преграждали здесь весь морской перешеек. Подобные корабли в то время не имели якорных цепей, а только канаты, и на этом Штертебекер основал свой план нападения.

Он плыл от одного корабля к другому и острым топором перерубал канаты. Он не перерубал совсем, а только на три четверти, так что канаты лопались уже после, под толчками волн и враг таким образом не мог сразу узнать о случившемся. Он тогда подумает, что это буря разорвала канаты, и не будет подозревать о присутствии врага.

Когда они покончили с последним канатом, началась гроза, и первая молния только на мгновение осветила горизонт, но этого было достаточно, чтобы навлечь на лодку Штертебекера новую опасность. При мгновенном свете молнии орлиный глаз Штертебекера заметил разведочную лодку врагов.

Она была в четыре раза больше их рыбацкой лодки и вмещала человек пятнадцать матросов. Управляемая веслами и рулем, она совсем не зависела от ветра, как лодка Штертебекера.

У него тоже были в лодке два весла, но против паруса они ничего не значили. Пользоваться ими при таком ветре было бы чистейшим безумием.

— Ты заметил лодку? — крикнул Вигбольд при следующей молнии.

— Да! — ответил Клаус. — Берите каждый по веслу и гребите всеми силами. Я буду править. Мы непременно должны прибыть раньше их к берегу.

— Ты думаешь, что они заметили нас?

— Я не только думаю, но уверен в этом.

— Я заметил, что они прямо направились к нам.

В это мгновение целый сноп молний ярко осветил все окрестности и грянул оглушительный гром.

— Гребите! — крикнул Штертебекер к своим спутникам. — Английским собакам не мешает ни гроза, ни ветер. А если у нас сломается мачта, мы погибли.

Несмотря на то, что под сильным давлением ветра и весел рыбацкая лодка носилась теперь как стрела, все-таки видно было при блеске молнии, что английская лодка быстро нагоняет их.

Штертебекер спасался только тем, что после молнии он каждый раз менял свой курс, то вправо, то влево. В промежутке между молниями бывало так темно, что преследователи не видели бегущих и пускались после каждой молнии по ложному следу.

К счастью Штертебекера и его спутников, враги при такой погоде не могли пользоваться огнестрельным оружием, еще настолько не усовершенствованным в то время, что они боялись всякой сырой погоды.

Так продолжалась дикая перегонка по направлению к берегу, под оглушительными громами и ослепительными молниями. Вигбольд и Генрих стонали от непосильного напряжения, а все-таки они не могли отдохнуть.